Император гнева

— Нет, Кензо, — хриплю я, отступая, когда его рука тянется ко мне. — Я…

Снова отвожу взгляд. Он замирает на мгновение, но затем внезапно его руки хватают меня за бедра, притягивая к себе. Я напрягаюсь, пытаясь снова отстраниться. Но он крепко держит меня, поднимая руку, чтобы обхватить мое лицо и поднять глаза к его.

Вода стекает по его великолепному лицу и темным волосам. Его пронзительный взгляд удерживает мой.

— Кензо…

— То, что с тобой сделали, было злом, Анника, — тихо говорит он. — Это ни в коем случае не оскверняет тебя. Это не меняет того, как я тебя вижу.

Его одна рука скользит в мои волосы. Другая крепче сжимает мое бедро.

— Ничто из этого не меняет того, что я к тебе чувствую…

Он прижимает меня к стене, грудь к груди, сердце к сердцу.

— То, как я убил бы за тебя…

Мой пульс подскакивает, когда он откидывает волосы с моего лица и наклоняется ближе, наши глаза даже не моргают под струями душа.

— Или то, как я люблю тебя.

Он обхватывает мое лицо, пока его рот опускается, его губы сминают мои, и я таю в его объятиях. Стону, отчаянно цепляясь за него, словно меня бросает в ураган, а он — моя единственная точка опоры. Я жадно всхлипываю в поцелуй, крепко обнимая его, пока он поднимает меня на руки, выключает воду и выносит из душа.

Воздух, ударяющий по моей мокрой коже, — это проверка реальностью. Я напрягаюсь и отстраняюсь от его губ с содроганием.

— Он… — Я сглатываю. — Он все еще там, — выдыхаю я. — Он ушел…

— Лека мертв, Анника, — тихо говорит Кензо. — Полиция нашла тело недалеко от арендованного дома — изрезанное в клочья, но соответствующее его описанию. — Его глаза становятся жестче. — Говорят, он медленно истекал кровью.

Кензо стискивает зубы.

— Я не смог похоронить прошлое за тебя, принцесса, — тихо бормочет он. — Мне жаль…

— Да, ты смог, — шепчу я в ответ, обхватывая его лицо руками и прижимаясь лбом к его лбу. Я нежно целую его, пока мое сердце бьется о его грудь. — Ты только что это сделал.

Я снова таю в его губах, пока он поворачивается и выносит меня из ванной.

27

КЕНЗО

Наблюдаю за тем, как ее спина мягко поднимается и опускается, пока она спит рядом со мной. Лично я всегда был из тех, кто спит “на спине”. Но в последнее время, когда она здесь, обнаружил, что сплю на боку, потому что не спать, обнимая эту женщину, стало для меня невыносимым.

Анника, однако, может спать в любом положении. И она спит. На боку, наполовину перекинувшись через мою грудь. Растянувшись на спине. Но часто, когда я еще не сплю, наблюдая за ее сном, она лежит на животе. Как сегодня вечером.

Я тихонько тянусь и нежно убираю несколько непослушных рыжих прядей с ее лица, позволяя лунному свету осветить ее.

Боже, она прекрасна.

И, черт возьми, я люблю ее.

Теперь я это знаю. Без сомнений или колебаний. Без оговорок. Без самокопания. Это так же верно, как и то, что я жив. Так же верно, как и то, что пошел бы на войну со всем миром за эту женщину.

Я бы сжег все дотла, если бы это было необходимо, чтобы удержать ее рядом со мной.

Анника сразу же заснула, как только я отнес ее сюда после душа. Последний час провел внизу со своими братьями и сестрами и некоторыми из старших вакагасира¹ Соты, планируя, что будет дальше.

Прямо говоря, мы собираемся стереть наших врагов с лица Земли.

После смерти Улкана и большинства его людей его организация в любом случае фактически приказала долго жить. Но не будет лишним убедиться, что она полностью сровнена с землей, а поля засеяны солью. Остальные его люди, те, что разъезжали по Киото, были найдены и в настоящее время находятся в бомбоубежище в подвальном помещении склада, который Сота использует для подобных вещей.

Мне плевать, если они просто выполняли приказы. Они приложили руку к похищению женщины, которую я люблю. Завтра я отрежу эти руки за преступление. После чего отрублю им головы.

Также есть планы по преследованию того, что осталось от операций Улкана в Нью-Йорке. Я связался с Киром и разрешаю ему “устранить” все, что осталось от человека, который украл Аннику.

Кажется, его очень обрадовала эта перспектива.

Однако с Валоном Лекой дело обстоит иначе. Да, его империя также будет сровнена с землей, а затем на нее помочатся. Но вся загвоздка в том, что, по-видимому, одним из клиентов Валона была сама Белая Королева: Елизавета Соловьева, глава Соловьевской Братвы. Она также заседает за Железным Столом и является двоюродной сестрой Кира.

Она также очень могущественна и не любит, когда вмешиваются в ее деловые интересы. С ней будет немного проще поговорить, поскольку я лично не убивал этого придурка Валона. Но все равно это будет… непросто.

Однако сейчас все это может пойти к черту.

Сейчас все, что я хочу, — это наблюдать за тем, как спит Анника.

Я позволяю своему пальцу скользить по ее волосам, касаться ее плеча и проскальзывать под простыню. Медленно стаскиваю ее с ее плеча и медленно скольжу по мягкой коже спины.

Мои глаза скользят по изгибу ее грудей под ней. По гребням ее ребер и ямочкам на пояснице, прямо над ее задницей.

Что-то нуждающееся и голодное вспыхивает во мне, когда я стаскиваю простыню еще ниже.

Ладно, наблюдать за тем, как она спит, — это не единственное, чего я хочу прямо сейчас.

Полностью стаскиваю с нее простыню. Мои глаза жадно скользят по ее обнаженному телу, мой взгляд блуждает по тугим шарам ее задницы и выпуклости ее бедер. По ее длинным, подтянутым ногам…

Член начинает набухать. Моя кровь течет горячее, заставляя кожу покалывать, пока член становится толще и длиннее, непристойно выпирая под простыней, прежде чем я отбрасываю ее и от себя.

Анника не двигается, когда я встаю на колени рядом с ней. Я позволяю своему взгляду скользить по ее великолепному обнаженному телу, впитывая каждый ее гребаный дюйм, пока обхватываю свой член рукой и начинаю медленно ласкать его.

Я не могу отделаться от чувства собственничества. Эта женщина чуть не была отнята у меня. Ей угрожали. Теперь, когда она снова со мной, в моей постели, потребность взять ее и доказать миру, насколько она моя, почти непреодолима.

И, черт возьми, я возбужден.

Анника лишь слегка шевелится, когда я сажусь верхом на заднюю часть ее бедер. Я провожу одной рукой по ее голому бедру, нежно сжимая ее задницу и ощущая плоть под своими пальцами, пока другой рукой ласкаю свой толстый член. Мой член тяжело и пульсирующе нависает над ее задницей, вены вздулись, а головка набухла от потребности.

Капля густой, прозрачной преэякуляционной жидкости появляется на кончике, прежде чем капнуть на нежную кожу Анники и просочиться между тугими шарами ее половинок.