Император гнева

Ну, почти все. Мала нет — он ограничился коротким сообщением Кензо о каких-то «делах».

Зануда.

Кир снова стучит по бокалу, и шум затихает.

— Мы давно прошли точку свадебного торжества, — усмехается он. — Но любой хороший брак заслуживает празднования.

Он смотрит на меня, стоящую рядом с Кензо. Муж крепко держит меня за талию, его рука уверенно лежит на моем бедре.

— За дочь, о которой я и мечтать не мог, но которую мне выпала честь назвать семьей. — Он поднимает бокал в сторону Кензо. — И за мужчину, которому хватило храбрости выдержать нашу Аннику… и хватило ума украсть ее сердце.

Я улыбаюсь так широко, что начинают побаливать скулы. Кензо сильнее прижимает меня к себе, а Фрея позади выразительно изгибает брови.

— За Аннику и Кензо! — провозглашает Кир.

— За Аннику и Кензо! — вторят ему голоса со всех сторон.

Кензо склоняется ко мне, его губы касаются моего уха.

— За тебя, жена, — его голос — бархат и сталь.

— За нас, — шепчу я в ответ, встречаясь с ним взглядом и улыбаясь, пока он мягко целует меня.

Но тут я вскрикиваю — Фрея ухитряется выдернуть меня из его рук.

— Извини, я знаю, что ты замужем, — смеется она, — но, технически, я была твоей первой женой, так что… смирись.

Кензо лишь усмехается, наблюдая, как Фрея и Хана утаскивают меня на импровизированный танцпол возле колонок. Такеши оказывается прирожденным танцором. Кир делает все возможное, чтобы не отставать. Даже Исаак что-то там двигается, хотя назвать это танцем сложно.

Мы с Ханой и Фреей берем еще по бокалу и, смеясь, возвращаемся к танцам. В этот момент мне кажется, что я буквально пью счастье, пока ловлю взгляд Кензо через всю вечеринку. Но прежде чем успеваю снова к нему приблизиться, меня резко возвращает в реальность голос, холодный, как сталь.

— Каково это, знать, что ты в одиночку уничтожаешь империю, державшуюся три поколения?

Я резко оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с Тенганом. Он пошатывается, размахивает бокалом, расплескивая саке на свои дорогие ботинки.

— Прости, что? — медленно спрашиваю я.

— Ты разрушила все, — он осоловело качает головой. — Все.

Я нахмуриваюсь.

— Тенган, тебе, кажется, хватит…

— Из-за какой-то долбаной любовной ссоры, — продолжает он, голос уже срывается в шипение. — Потому что ты не смогла пережить, что твой фальшивый муж ведет дела с тем, кого ты раньше тра…

Я даже не осознаю, что вот-вот швырну в него бокал, когда происходит что-то невероятное. Огромная тень проносится мимо меня, и через мгновение Тенган с глухим ударом влетает в стену дома.

Музыка резко обрывается.

Кензо держит его за горло, тонкое лезвие ножа вжимается в его кожу.

— Знаешь, что случилось с последним человеком, который так разговаривал с моей женой? — его голос — ледяной яд.

Тенган дергает головой, взглядом ищет поддержки.

— Не ищи Соту, — рычит Кензо. — Он тебя не спасет.

Горло Тенгана дергается под его пальцами.

— Последнему отрезали руку. Потом язык. Потом голову, — продолжает Кензо, сильнее прижимая нож. — А я сегодня праздную, а головы и руки — дело грязное… так что давай начнем с языка и посмотрим, куда нас это приведет…

— Кензо.

Это не Сота его останавливает.

Это я.

Я дотрагиваюсь до его плеча, и он словно оттаивает, его тело чуть расслабляется. Он медленно поворачивается ко мне, и в его глазах больше не пылает ярость.

— Он того не стоит.

— Принцесса…

— Пожалуйста, — шепчу я. — Хватит крови из-за меня.

Он сжимает зубы… но кивает и убирает нож.

Тенган сипло вдыхает, кашляет, а затем срывается на ноги и снова огрызается:

— Долбаный гайдзин-принц, который выбрал шлюху вместо империи…

Лезвие с хищным свистом застывает у его горла.

Сота.

— Только из уважения к моей невестке я держу себя в руках, — холодно говорит он. — Но не испытывай мое терпение. Твои услуги больше не требуются. У тебя минута, чтобы покинуть этот дом, и двенадцать часов, чтобы исчезнуть из Киото. Если я снова тебя здесь увижу… Кензо сможет делать с тобой все, что пожелает.

Тенган мертвеет.

— Сота-сан!

— Твоя минута уже идет.

Его лицо искажает злоба, но он пятится, швыряет последний взгляд на меня и Кензо, а затем исчезает в темноте сада.

— Ну, на этом все, — весело объявляет Сота, убирая меч в ножны. — Думаю, нам нужно больше музыки и саке!

Все ликуют. Музыка снова взмывает в ночь.

Кензо снова смотрит на меня.

— Ты в порядке?

— Да. Это пустяки, — вздыхаю я.

— Анника…

— Серьезно, Кензо. Все хорошо.

Его руки скользят по моим бедрам, притягивая ближе.

Его взгляд приковывает меня, дыхание — раскаленный шелк на моей коже.

— Ты моя, — его голос низкий, пропитанный сырой потребностью.

Он хватает меня за руку.

— И сейчас я тебе это докажу.

30

АННИКА

В ту же миллисекунду, как дверь в спальню закрывается за нами, мы взрываемся.

Я стону, содрогаясь и задыхаясь, когда Кензо прижимает меня к себе. Его руки скользят по мне, хватая, тиская и срывая одежду. Дрожу, когда делаю то же самое, лихорадочно стаскивая с него рубашку и дергая за ремень.

Он прижимается губами к моей шее, резко прикусывая её и заставляя вскрикнуть, посылая волну адреналина в моё тело.

Я опускаюсь на колени и расстегиваю его брюки. Он запускает руку в свои чёрные боксеры, большим пальцем оттягивая резинку, обхватывает себя и вытаскивает член.

Чёрт.

Я прикусываю губу, сжимая бёдра, и провожу взглядом по V-образным впадинам на его бёдрах. Смотрю на его тяжелый, толстый член, пока он медленно поглаживает его перед моим лицом, прежде чем моя рука поднимается, чтобы оттолкнуть его.

Я дрожу, когда глажу его, ощущая тяжесть ствола и пульсацию толстых вен под шелковистой кожей. Поднимаю на него глаза, наши взгляды встречаются, когда я наклоняюсь вперед и провожу языком по губам. Когда целую его набухшую головку, Кензо втягивает воздух, его пресс напрягается, а челюсть сжимается.

— Черт, принцесса, — стонет он.

Мой пульс учащается, когда снова целую головку, поглаживая его. Я приподнимаю его тяжелый член, целуя нижнюю часть и проводя по ней языком.

Пальцы Кензо зарываются в мои волосы, сжимая их в кулак, посылая электрический разряд по моему телу. Мои губы приоткрываются, и когда я провожу ими по его пульсирующей макушке, он глубоко стонет.