Император ярости

Анника качает головой.

— Я все еще говорю. Это не складывается.

Я тяжело вздыхаю.

— Не знаю, во что верить. Но я знаю, что не могу быть здесь сейчас.

Анника с грустной улыбкой сжимает мою руку.

— Ненавижу, что ты уезжаешь, но я понимаю. Тебе нужно прочистить голову, а Киото — не совсем то место для этого.

Я вздыхаю.

— Нет. И, да, извини за то, что выгнала твоего мужа. — Я улыбаюсь ей. — Спасибо, что позволила мне остаться здесь и украсть тебя и твою кровать у него.

— До конца, подруга, — она подмигивает мне. — Ты знаешь, что всегда желанна в моей кровати. Ну, в переносном смысле.

Я смеюсь, закатывая глаза, и узел в моей груди слегка ослабевает.

— Буду скучать по этому. По нам.

Анника пожимает плечами, пытаясь быть непринужденной, но я вижу эмоции в ее глазах.

— Ты лучше звони мне каждый день, ладно?

— Буду, — обещаю я.

***

Я провела несколько дней, отодвигая чувство вины за то, что отнимаю Аннику у Кензо. Но как только это выходит наружу, невозможно не думать о том, как это паршиво, что я продолжаю это делать. Поэтому решаюсь выйти и объявить, что проведу ночь в другой комнате дома, и что Кензо снова может уложить свою невесту в их собственной спальне.

Анника стонет и прячет покрасневшее лицо в ладонях.

Кензо поднимает кулак в воздух и крепко обнимает меня.

Я нахожу Хану в ее обычном месте в библиотеке, выглядящей своей обычной невероятно собранной собой: серебристо-белые волосы идеально прямые, ее привычный монохромный, темный футуристический стиль на высоте.

Она поднимает взгляд, когда я вхожу, и по выражению ее лица я догадываюсь, что она знает обо всем, что происходит. Она аккуратно закрывает ноутбук и складывает руки на столе, наклоняя голову в сторону, пока изучает меня.

— Тебе, — наконец говорит она, — явно нужен напиток.

Я улыбаюсь.

— Отчаянно.

Она улыбается.

— Давай отправимся на улицу Киямати.

Киото не совсем известно своей бурной ночной жизнью. Осака, всего в часе езды, — это то место, куда ты отправишься за этим. Но если ты хочешь остаться в Киото для ночной прогулки, ты все еще можешь отлично провести время. И улица Киямати — это то самое место.

— Кого из охранников твоего брата мы должны попросить отвезти нас? Они все одинаково не любят меня, так что выбор за тобой.

Хана хихикает.

— Ребята Кензо никого не любят. К черту их. Кроме того, у меня есть гораздо более веселая идея.

«Гораздо более веселая идея» Ханы оказывается взять два мотоцикла Такеши из гаража, чтобы добраться до города. Любимый мотоцикл Ханы все еще в ремонте после аварии в тот день, когда Аннику похитили. Но у Така есть целый парк едва ли или вообще не уличных мотоциклов на выбор, после того как мы пообещали ему не испортить их.

Я беру шлем с полки на стене гаража, когда мой телефон пищит, и появляется новое сообщение.

Кейн:

Эй, подруга! Угадай, где я?! В Киото! Только что приехала по работе. Мы должны встретиться, пока я здесь!

Я моргаю на экран, улыбаясь от удивления.

Я:

Это безумие! Я бы с радостью встретилась, но уезжаю завтра!

Кейн:

О нет! Это слишком плохо. Мы могли бы встретиться сегодня? Я работаю до поздна, но ты же говорила, что не спишь допоздна. Даш знать?

Я улыбаюсь. Знаю, что не задержусь так поздно с Ханой. У нее работа утром, и эта девушка придерживается своего расписания, как будто она однополосная военная операция. Она ложится спать в нормальное, обычное время, спит восемь часов и просыпается готовой взять день за яйца.

Да, у меня серьезная зависть к этой девчонке.

Я:

Конечно! Я сейчас отправляюсь выпить с подругой. Но дай знать, когда закончишь, и мы сможем потусить. Предупреждаю — я сейчас не лучшая компания.

Кейн:

О нет! Что случилось?

Я колеблюсь. Сколько действительно хочу рассказать? Кейн и я близки в онлайн-смысле, но Мал… Это совсем другая история. Тем не менее, мне нужно кому-то выговориться.

Я:

Я вроде как встречалась с кем-то. Все закончилось ОЧЕНЬ плохо.

Кейн:

О, Фрея, это отстой. Ты в порядке?

Я:

Не совсем, но я справлюсь. Думаю, мне просто нужно выйти из своей головы.

Кейн:

Ну, я здесь для этого! Я напишу тебе, когда закончу с работой, а потом помогу тебе выйти из этого состояния.

Я улыбаюсь экрану.

Я:

Звучит хорошо. Увидимся чуть позже.

Прохладный вечерний воздух проносится мимо нас, пока Хана и я мчимся по горным дорогам в Киото. Хана ведет меня по живописному маршруту через большую часть старого города, что, как я знаю, ее способ дать мне последний маленький тур перед моим отъездом завтра.

Мы добираемся до улицы Киямати и занимаем столик на открытой террасе в крутом коктейль-баре под названием Samurai Mac’s.

Напитки замысловатые и, ладно, может быть, немного претенциозные. Но они также крепкие, и всего одного достаточно, чтобы ослабить края моего беспокойства. Приятно быть на улице, даже если внутри я все еще в узлах.

Мы берем еще один раунд, затем паркуем мотоциклы и начинаем гулять по оживленной части города. Неоновые огни мигают над нами, улицы заполнены людьми — местными, туристами. На мгновение кажется, что я снова могу дышать.

Затем я резко останавливаюсь.

Хана продолжает идти, не замечая, что я замерла на месте, просто уставившись на стену здания рядом со мной. Но это не стена или здание привлекают мое внимание.

Это потрепанный, порванный, наполовину выцветший рекламный плакат, который проглядывает сквозь множество других выцветших, порванных рекламных плакатов, наклеенных поверх него. Время, погода и что-то еще выцвели и отклеили верхний слой, обнажив более старый под ним.

Мой пульс пропускает удар, пока замешательство опутывает меня.

Потому что там, улыбаясь мне в белом свадебном платье, окруженная дюжиной японских мужчин в смокингах, держащих белые лотосы…

Это Кейн.

Не кто-то, кто похож на Кейн. Я имею в виду, это буквально она, улыбающаяся с центра рекламного плаката, окруженная всеми этими парнями и текстом, который я не могу прочитать, потому что он на японском.

Мы встречались лично только один раз. Но нет никаких сомнений. Женщина на плакате — это Кейн: то же лицо, те же волосы, даже та же обаятельная улыбка.