Императорские изгнанники

–  Огонь!
– крикнул один из рабов.
– Вилла горит!

– Помилуйте.
– Молодая женщина упала на колени перед декурионом.
– Не заставляйте нас оставаться здесь, хозяин! Не заставляй нас умирать. Я умоляю вас.

Он отступил и взмахнул мечом.
– Тихо! Сохранять спокойствие! Дайте мне подумать.

Клавдия наблюдала за противостоянием из угла комнаты, а теперь она подошла к декуриону и мягко заговорила.

– Если мы останемся здесь, мы все умрем. Задохнувшись от дыма или погибнув в огне. Если мы сдадимся, они могут пощадить нас. Возможно, большинство из нас.

Он посмотрел на нее и покачал головой. Его глаза привлекли первые вспышки пламени в среднем окне, и рев разгорающегося пожара стал отчетливо слышен.

– Уже поздно.

– Нет, это не так, - твердо сказала она.
– Мы можем использовать вино из кувшинов, чтобы залить пламя за дверью. Достаточно, чтобы погасить его и дать им нам выйти.

– Нет.

– Ты должен меня охранять. Защищать меня. Я отдаю тебе приказ, декурион.

Он грустно улыбнулся.
– Вы не понимаете, госпожа. Меня и моих людей послали сюда не защищать вас, а чтобы вы не попытались сбежать. Мне также сказали, что я могу получить дополнительный приказ из Рима убить вас.

Некоторое время она смотрела на него, а затем спокойно ответила: - Понятно. Тогда ты собираешься убить меня, вместо того, чтобы позволить мне попытаться спасти наши жизни?

–  Я надеялся, что этот день никогда не наступит...

– Если мне суждено умереть, пусть это будет от рук этих людей. Лучше так, чем в огне.

– Вы не представляете, что они с вами сделают.

– Это мой выбор, декурион. Я предпочту шанс выжить верной смерти. И так, я полагаю, хотели бы все здесь присутствующие, - она указала на рабов, наблюдающих за ними с испуганным выражением лица.

Декурион стиснул челюсти и быстро обдумал свое положение, затем кивнул.
– Тогда это ваш выбор...

Клавдия сразу обратилась к своим рабам.
– Поставьте эти кувшины с вином у садовой двери! Вы, мужчины, разбирайте баррикаду. Декурион, прикажи своим людям помочь.

К тому моменту пока дым клубился вокруг забаррикадированной двери, загораживающей коридор, температура в комнате уже существенно поднялась, и пот выступил на телах тех, кто отставлял мешки и столы от садовой двери. Декурион и его люди уже начали давиться дымом, идущим из-под баррикады, когда они убрали последний стол. В этот момент вспыхнуло яркое пламя и отогнало их от пылающей двери.

– Вина!
– настоятельно прокричала Клавдия срывающимся голосом, уже надышавшись дымом.
– Лейте на пламя...

Декурион схватил первый кувшин и выбил пробку. Знакомый аромат достиг его носа, и он пробормотал: - Хренова трата порядочного фалернского...

Он подошел так близко, как только мог, прежде чем ощутил на себе жгучий жар, как будто его обжаривали на вертеле, затем опрокинул амфору на дверь. Жидкость брызнула на горячую поверхность и на глазах превратилась в пар, но стало заметно как часть пламени погасла.

Декурион отбросил пустой сосуд.
– Дайте мне еще один!

Кувшин за кувшином он потушил огонь, и в конце концов остались только обугленные бревна двери. Он потянулся к верхнему засову и тут же отдернул руку, его пальцы получили сильный ожог раскаленным металлом.
– Сохрани меня Нерта...

Он вытащил свой меч и острием вывернул засов, затем наклонился, чтобы сделать то же самое с нижним. В тот же момент вокруг дверной рамы и трещин на ее поверхности полыхнули новые языки дыма и пламени. Дым, попадавший сквозь окна, начал заполнять комнату, и те, кто были внутри, закрывали рты, хотя дым все равно находил предательский путь в их глотки. Вверху между балками, поддерживающими потолок, светились мрачные красные линии, когда огонь распространился на крышу, и первые кусочки горящего мусора – рейки и камыш, используемые для облицовки под плиткой, - начали падать на тех, кто находился внутри. Мальчик-раб закричал, - его волосы затлели, и один из германцев схватил тряпку с пола и потушил пламя, прежде чем использовать свое тело, чтобы защищать мальчика в дальнейшем.

Второй засов щелкнул, и декурион отскочил от огня.
– Сделано!

– Так открывай же поскорее, - приказала Клавдия.
– Пока не обвалилась крыша!

Декурион взял щит у одного из своих людей и укрылся за ним, когда подошел к двери. Пламя снаружи ярко светилось в щелях, прожженных в древесине, декурион выставил щит и резко ударил им по двери. Он услышал треск, и часть обугленной поверхности подалась. Снова и снова он таранил ее щитом, пока дверь наконец не разлетелась, обнажив горящие бревна снаружи.

–  Еще вина!
– крикнул он.
– Быстро!

Его люди бросились вперед, выливая содержимое кувшинов в огонь, постепенно погасив его, так чтобы декурион смог заглянуть дальше в сад, где враг стоял в ожидании, примерно в пятнадцати метрах от здания.

– Госпожа, - он взял Клавдию за руку.
– Вытащите своих людей. Я буду при своих парнях. Идите!

Она встала у разрушенной двери и поманила рабов.
– Всем наружу. Сейчас же!

Ближайший мужчина заколебался, и она толкнула его в проем. Он прикрыл голову руками, потом присел и рванул через остатки двери между языками пламени, все еще пожирающими здание с обеих сторон, вперед, к молча ожидающим в стороне разбойникам.

– Дальше!
– Клавдия указала на женщину, держащую рядом с собой двух маленьких детей.
– Держи их за руки и беги!
– Женщина глубоко вздохнула и бросилась вперед, дети плакали от ужаса, пытаясь удержаться на ногах.

Клавдия продолжала отправлять своих домочадцев одного за другим, опасаясь того, чтобы не началась давка и паника у двери. В конце концов, кроме декуриона и германцев, осталась лишь горстка рабов. Внезапно сверху раздался мощный треск, и часть потолка рухнула, направив вниз ливень пылающих обломков, пыли и клубов дыма, наполовину похоронив одного из германцев.

– Убирайтесь!
– крикнул декурион.
– Все, вон! Вперед!

Клавдия схватила какой-то брошенный мешок, чтобы защитить свою голову, и остановилась у пролома в ожидании, пока последний из ее рабов протиснется мимо и выбежит из горящего здания. Она повернулась и увидела декуриона и еще одного из его людей, пытающихся очистить от мусора своего похороненного товарища, в то время как остальные держали свои щиты, чтобы защитить их от непрерывного дождя горящих обломков и падающей черепицы с рушащейся крыши. Клавдия собралась с силами и бросилась в щель, чувствуя жгучий жар бушующего вокруг кухни пламени. Подол ее столы загорелся, когда она побежала к рабам, которые стояли на безопасном расстоянии в окружении людей, напавших на виллу. Она сняла мешковину с головы и потушила небольшое пламя на своей столе, в том месте где она начала гореть.

Внезапный рев обрушившейся кладки и дерева заставил ее оглянуться. Крыша кухни провалилась, забрав с собой часть стены. Взрыв искр и пламени взметнулся в вечернее небо, и новая волна жара отбросила всех на несколько шагов.

– Во имя всех богов...
– пробормотала она, осознав последнее, что она видела, покидая здание – остававшихся там декуриона и его людей.
– О нет. Нет!

Ее горе прервал резкий крик, и она увидела приближающуюся группу разбойников. Они остановились на небольшом расстоянии, одна сторона их тел была освещена мрачным светом пламени, пожирающего виллу, другая же была затенена. Их лидер выступил вперед, держа в левой руке кусок веревки. Он резко дернул ее, и маленькая фигурка выскочила из-за его соратников и споткнулась в стороне. Клавдия почувствовала, как ее сердце забилось чаще, когда она узнала лицо пропавшего накануне мальчика. Его глаза были выпучены, и он задрожал, стоя рядом с лидером банды, напавшей на виллу.