Императорский отбор для попаданки

Увидев нас с Димеей растрепанными, он осекся на полуслове. Оглядел. Потом оглядел Лагрома с окровавленной штаниной, главу безопасности, снова нас…

Маркизета всхлипнула, качнула головой, резко развернулась и, позабыв про этикет, про венценосных особ, даже про любимого, зашагала по мощеной дорожке, которая, кажется, ведет к садовому домику.

— Маркизетта очень взволнована, — пролепетала я, кое-как изобразила реверанс и попятилась, желая тоже скорее покинуть поляну. Прихрамывая, обежала разросшийся розовый куст, догнала маркизетту и прошептала:

— Сволочи!

— Невоспитанная девка! — донесся до меня злющий голос Лагрома. — Ты еще поплатишься! И за уши! И за ногу! И за честь!

— Радуйся, что остальное невредимо! — не сдержавшись, крикнула я, и только когда услышала заливистый смех императрицы, вспомнила, что я в императорской резиденции.

Димка гордо шла в разодранном платье, даже не пыталась прикрыться. Мой наряд цел, но нога… Как же болит!

— Он меня не любит, — вдруг прошептала маркизета и всхлипнула. — Не доверяет. Иначе зачем… зачем они устроили это представление?

— Но ты-то его любишь.

— Ненавижу, — она помолчала и добавила с отчаянием и горечью. — Но люблю.

— Тогда приводим себя в порядок, возвращаемся и ждем объяснений. Потому что сегодня ты превзошла всех.

— Думаешь? — оживилась маркизета. Ее влажные глаза заблестели от вспыхнувшей надежды.

— Слышала, что сказала Мелдея? Высший бал.

От моих слов печаль в карих глазах исчезла. Она внезапно остановилась, схватила меня за руку и потащила обратно.

— Возвращаемся!

— Эй?! Зачем?!

— Если это час моего триумфа — я должна быть там. И пусть Селебрин смотрит на меня и убеждается: лучше, вернее и надежнее меня ему никогда не найти. Нигде! Я лучше всех этих принцесс!

Наше появление произвело фурор.

Взволнованный Селебрин ринулся к нам.

Димея встрепенулась, я приготовилась исчезнуть за зарослями и не отсвечивать, однако принц вклинился между нами и, взяв нас обоих за руки, повел к матери.

— Я не знал, что они такое устроят, — произнес со смущением, пока мы шли. — Я бы не позволил!

— И никогда бы не узнал, на что способно храброе сердце! — отозвалась императрица.

Я подняла глаза и наткнулась на ее взгляд. Она смотрела именно на меня, а не на маркизету.

Да что здесь происходит?!

Я готова была бежать к Эверию прямо сейчас, однако Мелдея произнесла:

— О вашем мужественном подвиге огласят перед всеми претендентками в тронном зале.

Димея расцвела. А я с теплотой в душе вспомнила: Снежок-Эверий даже в драке не бросил меня. Он рядом! Он надежная защита!

Стоило представить, что маг мог так жестоко разыграть — стало неприятно от одной только мысли. Это унизительно. Нет, Эверий никогда бы не устроил такую проверку. И пусть Селебрин не сам додумался до такого, от этого не менее обидно. А еще, уверена, Эверий никогда бы не позволил никому решать его судьбу за его спиной. И в этом главное отличие принца и моего мага.

Глава 38

В тронном зале с колоннами, среди нарядных аристократов, окруженные позолотой, сверкающей от яркого света невообразимо красивых люстр, я и Димея стояли перед императорской семьей и слушали речь сановника.

Он, громовым, звучным голосом, торжественно оглашал о подвиге, и по его словам наш поступок приравнивался к спасению целого мира.

Колючие, завистливые взгляды претенденток, их компаньонок и множества других придворных, которых видела в первый раз, обжигали спину. Как ни странно, я не слышала шепота и пересудов — никто не рискнул проявить пренебрежение к императрице, которая одаривала ледяным взглядом любого, кто посмел вертеть головой и не слушать торжественную речь.

Этим немым укором она подчеркивала: «Служанка и маркизета Рыжная ринулись защищать принца» и вопрошала: «А вы бы поступили так же?» И только Эбрер, что стоял за спиной императора, держался нахально: коварно улыбался и не сводил с меня темных, пронизывающих глаз.

Нутром чую, он причастен к нападению в парке, но почему императорская семья терпит его? Может, Эбрер тоже не доверяет мне и по-своему защищает Селебрина?

Нет, что-то не сходилось. Да и разглядывал он меня как лошадь, к которой приценивался: брать — не брать? А еще я периодически ловила на себе заинтересованные взгляды императора, принца, его матери. Так же Нермара и Лагрома, что стояли рядом с нами.

Брат выбывшей претендентки смотрел на меня с ненавистью. Маг-лекарь исцелил его уши и раны, но что теперь он враг — однозначно.

Любой из присутствующих хотел оказаться на нашем месте, особенно когда Селебрин надел на меня и Димею наградные медальоны и вручил подарки: маркизетте брошь-цветок, а мне заколку в виде льва.

«Странная заколочка…» — подумала я, пока не спохватилась: это же гербовое животное императоров Элирии!

Когда придворные ринулись поздравлять маркизету, я, не привыкшая к помпезности и лицемерию, постаралась незаметно улизнуть из тронного зала.

Вот вернусь в покои, переоденусь и сразу рвану к Эверию! Поблагодарю за все, заодно расспрошу, что происходит в резиденции.

Бочком-бочком начала протискиваться к выходу, когда меня кто-то подхватил под руку.

— Восхищена твоим мужеством! — пропел приятный мелодичный голос, который не спутать с другим. — Я сразу поняла, что у тебя благородное, храброе сердце.

Я повернулась к принцессе Эвискерии, удивленно заморгала. Она рассмеялась.

— Это все маркизетта, — ответила я скромно, не веря, что ко мне, безродной компаньонке, проявили внимание просто так. Никто в своем уме не станет прилюдно хватать за руку простолюдинку.

— Если бы испытание проходило в моей родной Эвискерии, ты бы получила не меньше почета, чем маркизетта.

— Я всем довольна.

— Скромная благородная девушка достойна стать принцессой.

У меня округлились глаза. К чему это она клонит?

— У меня есть брат, — резко сменив тон на серьезный, зашептала эвискарийка. — Он тоже принц. И будет уважать тебя, ценить. Подумай над моими словами. Если решишься, пошли служанку к Аймену — торговцу жемчугом, что в посольстве Эвискерии. Мы что-нибудь придумаем, какой бы безвыходной не была ситуация.