Императорский отбор, или Его строптивое счастье
Шрифт:
Все эти разговоры Хестер отмечала лишь краем уха. Натянув на руки перчатки, она замерла. Выровняла дыхание и постаралась отстраниться от нахлынувшей боли.
Шаг. Еще шаг и леди Аргеланд открылась истина – накидка была грязна. Среди белого кружева змеились черные и серые нити, что были тоньше волоса. Но они были!
– Что бы ни случилось,- хрипло произнесла Хестер,- тряпку голыми руками не трогать.
Подруги, оставшиеся за спиной, одновременно выдохнули и Вайолин тут же произнесла:
– Возьму кочергу.
– Не вздумай даже,- разъяренной кошкой зашипела
– А я думала, ты за Хестер беспокоишься, что ей по голове прилетит случайно.
– Ей не прилетит, а кружево может испортиться!
Хестер, что досадливо морщилась, слыша перепалку подруг, тут же замерла. И, все так же не отводя взгляда от наброшенной на спинку кресла накидки, осторожно спросила:
– Почему ты назвала это кружево холодным?
– Оно равномерно тонкое, ты обращала на это внимание? Повторить сам морозный узор не сложно, но современное холодное плетение бугристое, шершавое… Обычное. А если магией создать, то фонит сильно, сама знаешь. Бабушка мне рассказывала, что ее прабабка была родом с маленького скалистого острова. Бедного острова – там ничего не было, вообще ничего! Даже корабли не каждый месяц пристать могли. И они тем и спасались, что плели вот это кружево, а потом его в чем-то вымачивали, выкручивали, вытягивали, а после продавали. И оно всегда ощущалось холодным и никогда не нагревалось. А еще его можно было использовать для создания артефактов. Бабушка хранит этот отрез кружева для той своей внучки, которая сможет колдовать – чтобы зачаровать его как следует. Я, правда, не смогу, но она боится, что моя дочь вырасти не успеет.
Вайолин хмыкнула:
– Твоя дочь еще не зачата, а над ней уже повис долг.
– Не долг,- надулась Милли.
– Я никогда не слышала про такое кружево, твоя бабушка ничего не путает? – продолжала расспрашивать Вайолин.
– Ну, вообще, ее из-за этих историй считают сумасшедшей, но я и мама – верим!
Хестер же, рассматривая свои руки, обтянутые тонким, неестественно гладким кружевом, думала о скалистом острове. И о том, что Дьеллара Аргеланд, основательница рода Аргеланд, возникла как из воздуха. Хотя именно от нее родились три сверходаренные сестры.
Сделав последний шаг, Хестер носком туфли что-то задела. Бросив взгляд вниз, она замерла – шкатулка! Яблоневая драгоценность разбита в дребезги! Но, через мгновение, леди Аргеланд поняла, что эта вещица слишком велика и что вместилище бесценных перчаток как всегда исчезло. А значит, это совершенно другая шкатулка.
– Это артефакт,- хмуро проговорила Хестер. – Он должен был храниться в шкатулке, которую…
Сзади навалилась Вайолин, присмотрелась, принюхалась и возвестила:
– Разбили клинком. И не один раз ударили, видишь? На вещице была хорошая защита, так что поначалу только засечки получались. Тряпку все еще нельзя трогать?
– Нельзя,- кивнула Хестер. – И не думаю, что будет можно.
Волчица шумно вздохнула и отошла.
– Тебе лучше сделать так, чтобы было можно,- проговорила Милли и тут же, ойкнув, со слезами в голосе проговорила,- это не я сказала!
Коротко
и зло выдохнув, Хестер обернулась, оценила бледное лицо подруги и процедила:– Если мы встретимся, ты очень сильно об этом пожалеешь!
Положив руки на кружево накидки, леди Аргеланд выпустила частицу своей силы и перчатки тут же потемнели. Она снова и снова вытягивала грязь, но ее не становилось меньше. Снова и снова, снова и снова – Хестер почти отчаялась, когда…
– Шкатулка! Она зарастает,- воскликнула Вайолин.
Еще раз потянув на себя частицу грязи, Хестер почувствовала опустошение. Как тогда, у пятна грязи, с Императором и его целителями.
– Теперь положи ее внутрь,- неестественным голосом проговорила Милли.
Шкатулка, поглотив накидку, осталась лежать на полу. На краткую долю секунды Хестер захотелось капнуть на нее кровью – чтобы неизвестному мерзавцу ничего не досталась! Ведь если ее признали перчатки, то и накидка тоже часть наследия. Но… Жизнь Милли вряд ли стоит этой кружевной вещицы.
Крупная, увесистая шкатулка замерцала и исчезла, а двери Малого Парадного Кабинета распахнулись, выпуская испуганных, ничего не понимающих подруг на свободу.
13.4
– Об этом должен узнать Император,- проговорила Хестер,- но у меня нет ни единой возможности подать ему весточку!
– Но раньше вы как-то пересекались,- нахмурилась Вайолин.
– Волка,- коротко ответила леди Аргеланд. – Моя волка неплохо натаскана.
– Девочки, а вы не думаете, что все это звенья одной цепи? – дрожащим голосом проговорила Милли, которая так сильно пыталась снять кольцо, что в итоге рассадила кожу до крови.
Подруги переглянулись и Вайолин с сожалением произнесла:
– Я не могу перевоплотиться – правила отбора закрывают второй облик таннар и веннар.
– А если отрубить палец? – Милли прикусила губу,- за мной хорошее приданое, меня и такую замуж возьмут!
– Нет,- хором проговорили Вайолин и Хестер,- Милли, ты сама говорила, что попросишь Мудрейшего снять кольцо.
Милида подняла на подруг наполненные слезами глаза:
– Но что если он снова возьмет надо мной верх? Что если…
– Вы, трое! Что вы здесь делаете?! – в конце коридора возникла фигура леди Кадрии Элеарской.
– Кажется, нам влетит,- глубокомысленно изрекла Вайолин.
– Мы не дети, застигнутые за кражей сладостей,- отрезала Хестер,- и если кому и влетит, то не нам.
Хестер действительно была зла. Страх за Милли трансформировался в ярость – невесты доверили короне свои жизни, надели на себя зачарованные артефакты, и что в итоге?!
– Почему вы здесь, леди? Потрудитесь немедленно объяснить,- процедила драконица, подлетевшая к подругам.
Сделав шаг вперед, леди Аргеланд оставила подруг за плечами и, глядя леди Кадрии в глаза, холодно и ровно проговорила:
– Кто делал артефакты для отбора невест, леди Кадрия? Кто забирал их и передавал в Храм? Кто закладывал их в Чаши Выбора – вот его и спросите о том, что мы здесь делаем!
С каждым словом Хестер делала крошечный шаг вперед и, наконец, леди Кадрия дрогнула и на самую чуточку отступила назад.
– Что вы себе позволяете, леди Мерех? – ледяным, опасным тоном проговорила драконица.