Империя Раздолья. Огненное сердце

– Уже что-то...

Обжигающий поцелуй - яркий, страстный, не имеющий ничего общего с предыдущим... Кажется, я ответила. Закружилась голова, и почему-то ослабели ноги.

– Кати... Моя Драккати, моя любимая девочка...

Я почувствовала, как он скользит ладонями по спине, как его поцелуи постепенно переходят на шею, как платье становится слишком свободным, и, поняв, что меня раздевают, я запаниковала и упёрлась рукой в его торс, отталкивая его и восстанавливая своё дыхание.

– Не надо, Жан...

Я умоляюще воззрилась в его тёмные глаза. Он скользнул рукой по обнажённому участку спины, закрыл глаза и потёрся носом о мою чёлку. Так мы и стояли, обнявшись, несколько минут. Странно, неловко, приятно.

– Обычно женщины говорят в таких ситуациях "Пожалуйста, Жан!", - ехидным шёпотом заметили мне на ушко.

– Неужели никто не отказывал? Никогда?

– Нет.

– И много у тебя было женщин?
– Мне действительно было любопытно.

– Сколько бы ни было, сейчас кроме тебя никого нет.

Я уткнулась лбом в его шею. Почему-то не разозлил и не обидел меня его поступок. С ним всё было впервые. А главное, на душе опять стало тепло.

– Спина мёрзнет, - шепнула я.

Он прошёлся горячей ладонью по моей спине и отстранился, разворачивая меня за плечи. Я перекинула длинную косу через плечо на грудь. Несколько неторопливых движений, и моё простое бежевое платье перестало висеть мешком, держась на одних бретелях. Я почувствовала осторожный поцелуй в шею и его руки, горячим кольцом сжимающие мою талию. Спине стало тепло - совсем как тогда, во время прогулки верхом.

– Кажется, у тебя что-то горит, - принюхался Жан.

Я ойкнула и опрометью кинулась к печи. Тесто на руках засохло и неприятно стягивало кожу. Выпечка, к счастью, пострадала несильно. Я бросилась в сени. К счастью, отмылось всё быстро. Даже оттирать не пришлось.

Вернувшись в комнату, я застала Жана за бессовестным утягиванием выпечки с подноса. Он смешно пытался справиться с горячей сдобой, обжигая пальцы и дуя на дымящуюся разорванную выпечку . Я хихикнула, прикрыв рот рукой. Он виновато улыбнулся.

– Положи, пусть остынет!
– Я уже смеялась в голос, отбирая кренделёк.
– Потом возьмёшь, мне не жалко. Ты голодный?

Он притянул меня к себе:

– Ты даже не представляешь, насколько...

– У меня щи есть вчерашние. Очень сытные. Разогреть?
– я проигнорировала явный намёк и теперь испытующе улыбалась, глядя, как он возводит к потолку взгляд и притворно вздыхает.

– Хорошо, пусть сначала будут щи.

Котелок с варевом нагрелся быстро, и я разложила еду по тарелкам. Пока накрывала на стол, он сидел, подперев подбородок кулаком, и задумчиво за мной наблюдал. Дождь неожиданно кончился. Тучи рассеивались, и сквозь серый мрак пробивались солнечные лучи. Где-то вдали ещё недовольно гремел гром. Жан ел молча и очень аккуратно. Ни хлюпаний, ни всплесков... Даже дна ложкой не задевал! Ну разве так бывает? Поймав его вопросительный взгляд, - мол, что не так? - я глупо улыбнулась и уткнулась в свою тарелку. Мы с девочками каждый день кормили множество людей, но тут... совсем другое. Я вдруг распереживалась, что недосолено, что мало картошки, а потом поняла, что ему нет дела до тонкостей деревенской кухни. Так Тор смотрел на Этираю. А я сейчас не знала, куда от этого взгляда деться...

– Кати, - негромко окликнул меня Жан.
– Меня не будет около месяца. Нужно сделать кое-какие дела по государственной части.

Я встревожено замерла.

– Мне жаль, что мы проводим так мало времени вместе. Будь моя воля, мы бы не расставались дольше, чем на день! Надеюсь, когда-нибудь так и будет, - он осторожно сжал мою ладонь.

– Когда ты уезжаешь?
– мрачно спросила я.

– Сегодня. Официально меня уже нет. Просто не мог не попрощаться с тобой.

Я вздохнула. То, чего я так боялась, свершилось. Может, не в полной мере, но и этого достаточно. Месяц - это же так долго! И неизвестно ещё, что за это время произойдет.

– Милая, иди ко мне!

Чувствуя, как комок подступает к горлу, я отвернулась. Не хватало ещё одной истерики в его присутствии!

Он не стал настаивать. Просто встал, отодвинул стул вместе со мной, подхватил меня на руки и прижал к себе. Я не знала, что делать - то ли вырваться, то ли обнять...

– Кати, я даже не знаю, радоваться твоей реакции или нет?
– Жан растерянно погладил мои волосы и совсем тихо, словно признаваясь самому себе, шепнул: - Я так не хочу уезжать...

– Не уезжай..., - тихо шепнула я в ответ.

Глупо, да? Разве могут мои слова отменить приказ?

Я спряталась у него на груди, полуприкрыв лицо ладошкой. Он был тёплый, и пахло от него вкусно: смесью дорогого одеколона , влаги и хвои .

Желание слезть, убежать, забыть пока не поздно - эти мысли не покидали меня. Точно так же, как и не было никаких сил это сделать прямо сейчас, потому что отпустить его была не в силах. Даже если бы захотела - из капкана его рук сбежать сложно! Стоило унять тревогу и начать получать удовольствие от таких вот объятий, как вспоминалась её причина - и страх змеёй снова заползал в сердце.

Он отнял от лица мою ладонь, кладя её себе на шею, и поцеловал мои влажные ресницы. Этот жест неожиданно для меня самой оказался успокоительным и разрешил проблему немедленного выбора - бежать или остаться. По крайней мере, первый вариант стал гораздо менее значительным. И я разрешила себе вольность. Несмело, неуклюже продвинулась ладонью, обнимая за шею человека, которого так не хотела отпускать. А меня снова поцеловали. Долго, нежно, приятно.

– Береги себя, малыш. Я вернусь, как только смогу.
– Он коснулся губами кончика моего носа.
– Если зайдёт Ле... владыка, не бойся. Слушай его, он тебя защитит.

– Защитит? От кого?

– Он сам расскажет. Всё будет хорошо, любимая.

Любимая... Я не могла понять, нравится мне это слово, или нет.

– Что-то случилось?

– Всегда что-то случается, - уклончиво ответил Жан.
– И всегда приходится решать, что с этим делать, какой бы ценой ни пришлось за это расплачиваться.

Он потянулся к своему плащу.

– Дай руку!

Сердце бухнулось о ребра. Я с подозрением уставилась в серо-голубые глаза.

– Зачем?

– Дашь - узнаешь.

Я поджала губы. Но руку протянула. Он надел на моё запястье красивый, широкий браслет из серебра. Тонкая изящная ковка, листики, незнакомые цветы, а между ними пламя... Издалека и не скажешь, что он дорогой, но вблизи явно чувствуется рука мастера.

– Это...?

Жан как-то странно на меня посмотрел, словно хотел сказать совсем другое.

– Пока нет. Но если захочешь, будет и свадебное. Только скажи!

Я смущённо покраснела:

– Мне нужно время.

Жан разочарованно вздохнул. Даже неудобно стало! Но не могу же я с радостью снова кинуться в петлю, из которой только-только сбежала?!