Империя Раздолья. Огненное сердце
Шрифт:
– Дак , единожды предавший - предаст и дважды...
– Лунь качнул седой головой.
– Убивать всех - тоже не велика заслуга. Посмотрим. Мне нужна информация.
Деревня показалась на горизонте уже к вечеру. Не заметить её было невозможно - выли собаки, орали женщины, был слышен звук лязгающей стали. В двух местах горели дома. Друзья переглянулись и, мгновенно оценив ситуацию, пришпорили лошадей.
В деревне царил разгром. Удар, взмах, колющее движение обоюдоострой секирой с острым навершием - воевода сцепился с тремя мечниками. Четвёртый прижал к себе симпатичную девушку, приставив кривой длинный нож к горлу. Ещё несколько воинов воеводы столкнулись
Второй мечник по инерции пролетел мимо, не задев цели. воевода придал ему ускорение остриём секиры. Повернулся к другому, отбивая в повороте удар ... Тот снова размахнулся, открывая корпус и ноги, и тут же рухнул на землю, как подкошенный. Окровавленная секира со всего размаха прошлась по ногам. Оставался четвёртый. Отвлечь, нужно его отвлечь...
– Отпусти женщину.
– Ещё шаг и я перережу ей глотку!
– взревел разбойник.
– Отпусти. Она тебе ничего не сделала.
– И что, убьёшь меня, да? Да кто ты такой, чтобы вмешиваться?
Жан краем глаза заметил движение вдалеке за спиной противника.
– Сколько в деревне твоих дружков?
Разбойник, перехватив нож покрепче, попятился к воротам.
– Так сколько?
– Нас много, громила! Тебе и не снилось! Даже если вы здесь всех перережете - это ничего не изменит!Воевода едва заметно кивнул. Тренькнула тетива. Четвёртый разбойник взмахнул руками и запрокинул голову назад, а Жан рванул девушку на себя.
– Этого не добивать. Разговор есть, - приказал он подоспевшим мечникам.
Раненого оттащили в сторону, где, пообщавшись с бледным мужиком сильно потрёпанного вида, с проседью в тёмных волосах, унесли в указанный двор .
Нападение было быстро подавлено. Всего мёртвыми насчитали восемнадцать разбойников и двоих местных - стражи у ворот пострадали первыми. Пожар тушили всей деревней. Как-то так незаметно вышло, что и гарнизонные мечники оказались втянуты в процесс переноски вёдер с водой. воевода тоже хотел поучаствовать, но...
– Да куда ты! Без тебя управятся, ну!
– Лунь мёртвой хваткой вцепился в рукав воеводы.
Жан стряхнул руку бывшего наставника и остался стоять на месте. Собственно, спасать было уже нечего, разве что было тревожно за соседние дома. Потихоньку слаженный муравейник из людей с вёдрами и бадьями одолевал огонь. Громкие щелчки и потрескивания не утихали, зато вместо огня оба дома заволокло удушливым едким дымом. На них было жалко смотреть - за короткое время они превратились в два сиротливых безглазых чёрных остова.
К вечеру, когда все немного оклемались после пожара и захоронили разбойников за околицей в лесу, воеводу с дружиной пригласили на благодарственный пир. Истопили баню, натаскали воды. В огромном доме старосты деревни накрыли столы. Повсюду витали запахи копчёного мяса, свежего хлеба и сыра.
Старостой оказался тот самый черноволосый с проседью мужик. Любовно поглаживая бутыль со смородиновкой, он пригласил к столу дорогого гостя . Дружине накрыли отдельный стол в сенях, но воеводу пригласили за общий. В сенях было тесно, да и отказываться неудобно.
Сели, выпили, поели. Староста Шодан налегал на смородиновку, не забывая обновлять чарку и "дорогому гостю".
Бабы затянули что-то грустное. Лунь тихонько толкнул друга, указывая улыбающимися глазами куда-то по другую сторону стола . Там сидела розовощёкая девушка, влюблёнными глазами рассматривающая
рослого черноволосого спасителя. Староста хотел было налить ещё, но воевода накрыл ладонью свою чарку, давая понять, что пить больше не намерен.Шодан довольно вздохнул и приобнял Жана.
– Хороший ты мужик! Такой - ууух! И пьёшь в меру. Оставайся у нас, а? Я тебе Орсешу в жены отдам, - он кивнул в сторону спасённой девицы.
– Не могу.
– А ты через "не могу"!Воевода хлопнул старосту по плечу:
– Не обижайся. Орсеша твоя хороша...
– А тооо...
– Но невеста у меня уже есть.
Шодан нахмурился, но тут же просиял.
– От... Уважаю! Как есть - уважаю! А если передумаешь, мы тебе завсегда рады!
Жан кивнул.
– Нам бы лучше переночевать где. Восемь дней в дороге.
– Да без проблем ! Мажута, размести гостей с удобствами, - обратился староста к пожилой женщине. Мажута вскочила из-за стола и переваливающейся походкой потопала в сени.
– Ты уж не обессудь, гость дорогой, но домов свободных у нас нет. Погорельцы по соседям разбрелись, куда там теперь... Оставайся на ночлег у меня. Комнату отдельную выделю, и друзьям твоим место у печки на лавках найдём. А дружина твоя на сеновале отоспится. Чисто там... одеяла да шкуры есть.
– Я лучше со всеми, - ответил Жан.
Шодан таки налил в чарку воеводе смородиновки.
– Ты меня уважаешь? Хочу отблагодарить тебя. Орсеша-то у меня - единственная дочка. Не дал нам с Мажутой Родан детей больше. Теперь на внуков одна надежда...
– Староста испытующе посмотрел на изумлённого воеводу.
– Давай тогда выпьем за то, чтоб у твоей Орсеши был достойный муж!
– Вот это дело!
– обрадовался Шодан.
Жан чуть не подавился настойкой.
Староста всё-таки уговорил его спать в отдельной комнате. Лунь уже за полночь ушёл с какой-то хихикающей женщиной, Маверик без разговоров рухнул на лавку у печи. Усталость и хмель забирали своё . Жан поднялся в отведённую ему спальню - скромную, но просторную комнату с двуспальной кроватью. Не иначе как Шодан пожаловал свою. воевода разделся и забылся крепким сном в чистой, добротной постели, предварительно закрыв дверь на металлический крюк.
Ближе к утру в дверь робко постучали. Не дождавшись ответа, постучали снова. Потом раздался вздох и шорох. Жан проснулся, но лишь свесил руку с кровати, продолжая вслушиваться в шорох с закрытыми глазами. "Как не вовремя", - подумалось ему. Сон всё ещё пытался овладеть его сознанием, но происходящее говорило о том, что следует быть настороже. Вдруг за дверью послышались мягкие шаги и чей-то задавленный писк . А вот это уже интересно....
Маверик, спавший внизу у печки, проснулся, едва по его плечу случайно прошёлся подол юбки. Девушка, в темноте, на цыпочках, стараясь никого не разбудить, пугаясь собственной тени на стене, шла к лестнице. На втором этаже было две комнаты. И начальник охраны Лессканских принцев не знал, в какую именно идёт она. Но вот она в нерешительности остановилась перед дверью, где спал принц.
Ойтхоген последовал за ней. Он не сомневался в том, что его высочество разберётся и сам - таких ситуаций у них было превеликое множество. Просто хотел убедиться, что девица не задумала ничего дурного. Охранять воеводу - прямая обязанность Ойтхогена, и именно поэтому капитан никогда не пил на службе. Как и прошлым вечером. Девушка нерешительно постучалась. Затем ещё раз. Она так нервничала, что не заметила его приближения.
В её руке что-то блеснуло . Маверик в мановение ока оказался у нее за спиной, выхватил нож и зажал рот рукой: