Империя. Цинхай
Шрифт:
– У них с Ли Ин двое чудесных детей, они счастливая семья, Ифань, - гнула своё Фэй, – они единственные, кто живёт не так, как все мы, и потому счастливы.
– Что ты называешь счастьем? Прозябание под пятой отца? Или их вечные тревоги за сына, которым отец в припадках мании преследования начинает их шантажировать? Нет, уволь, я себя сам в яму закапывать не буду.
Дами хотела идти незаметно, не привлекая к себе внимания и слушая, но брат с сестрой перестали обсуждать Синьцзян, и ей пришлось задать вопрос, чтобы тема не успела далеко уйти:
– Ваш отец шантажирует вашего старшего брата?
– Да, иногда, - кивнул Ифань, - Чун же самый первый, самый главный претендент на наследство, к нему больше всего претензий, на него больше всего падает подозрений. Хотя на самом деле это самый слабый и беспомощный человек на свете.
– Не говори так о Чуне, - нахмурилась Фэй. – Ты как Хангён, критикуешь всё благонравное.
– Почему бы
Откланявшись, он пошёл прочь, озвучив то, о чём думала и Дами. Насколько в унисон поют Фэй и Эдисон?
– Почему он назвал Исина дурачком? – решила не показывать подруге своих подозрений госпожа Лау. Зачем спугивать кого-то, когда хочешь его рассмотреть поближе.
– Потому что он увлёкся тем, чем не следовало, и хорошо знал об этом.
– Наркотиками? – предположила Дами. Фэй грустно рассмеялась.
– Ах, лучше бы он увлёкся наркотиками! Отец отправил бы его в клинику и живо вылечил, а теперь… - Китаянка вздохнула. «И эта набралась от подлеца Ифаня незаконченных фраз!» - стиснула челюсти Дами. Но в этот раз было глупо прекращать увлекательное изыскание, когда ещё подберётся разговор так близко?
– Так что же произошло?
Фэй обернулась, убеждаясь, что телохранители жены Энди идут на почтительном расстоянии, и всё-таки она приглушила голос, взяв под руку Дами и заговорив возле самого её уха:
– Несмотря на то, что ходят слухи о связях твоего брата и золотых, в которые я не склонна верить вообще, я расскажу тебе. Ты веришь в существование золотых?
– Я… ну… - почувствовала себя школьницей, не подготовившей домашнее задание Дами, - не приходилось сталкиваться, так что ничего не могу сказать…
– Как бы то ни было, - Фэй поправила пучок волос на затылке, - Исин в них поверил, и возомнил, что сумеет стать одним из них – благородным защитником страждущих. Представляешь себе, что стало с отцом, когда он узнал об этом? Учитывая пророчество… Ты же знаешь пророчество? Не можешь не знать, потому что Дракон его знает прекрасно, будто слышал из первых уст.
– Я слышала что-то, о золоте и одном из сыновей, который убьёт его. Ты об этом?
– Да, отец уверен, что речь шла о золотых из легенд, он знает, что они – не выдумка. Так он говорит, - пожала плечами Фэй, но Дами помнила её историю о спасенной девушке в горах, и не сомневалась, что и Фэй приходилось убеждаться лично. – Поэтому для отца объединение золотых и одного из сыновей – это как смертный приговор. Он не стал пытаться понять Исина, который и мухи не обидел бы, не то что родного отца. Наш бедный мальчик, воспитанный на идеалах и сказках, пострадал ни за что, за желание делать добрые дела и совершать подвиги, за то, что у него невинная и чистая душа.
– Что же с ним сделал ваш отец?
– Запер где-то. Я не думаю, что у него поднялась рука на сына, но Исина никто не видел уже очень давно, и никто не знает, где отец его держит, - Фэй поникла, вспомнив о младшем брате. – Это несправедливо, но мы ничего не можем сделать, Дами. Исин знал, на что шёл. Будем надеяться, что отец простит его, и чем быстрее, тем лучше.
Так вот в чём один из секретов Дзи-си. Сестра Джиёна сочувственно и сопереживая подержала Фэй за ладонь, продолжая прогулку по саду, но внутри всё рвалось в разные стороны. Дракон хотел узнать, что за тайна окружает седьмого сына. Тайна раскрыта, только на руку ему это не сыграет, это сыграет на руку золотым, если они узнают, что среди детей Великого Уйгура есть их поклонник и потенциальный новобранец. Но надо ли рассказывать об этом Джину? Дами знала, что сегодня под утро у неё будет шанс, Энди уехал и их с возлюбленным ждут несколько часов свободы. На чьей же она стороне? Драконов или золотых? Господи, как сложно! Она была в Макао, она знает, что никакого союза между двумя бандами нет, никакого договора, только временный нейтралитет. Поэтому нельзя быть одновременно за тех и других. Нужно делать выбор, а это мучительно сложно. Может ли быть третий вариант? Стать синеозёрной и играть только за себя. И немного за Энди, потому что только он то оружие, которое способно даровать ей самостоятельность и власть. Джиёном вертеть невозможно, Джином – бесполезно, он не принадлежит себе, там главный как минимум Хосок, манипулировать которым у неё тоже не вышло. Остаётся только Энди, медленно, но бесповоротно погружающийся в омут её очарования. И будущего отцовства, которое подарит ему ту самую мягкотелость, что необходима Дами. Она госпожа Цинхая, и не обязана никому прислуживать!
Но когда её тело оказалось в объятиях Джина, то вся решительность, стойкость, всё самолюбие, построенное на какой-то генетической амбициозности, улетучились, подобно невесомому эфиру. Жаркие руки любовника и его умелые губы растворили
все её замыслы, Дами кусала подушку и выгибала спину, дрожа от оргазма. Никогда и ни с кем не было ей так сладостно, хорошо до боли. Никогда и никого не любила она так, как Джина. Мокрые от пота, но продолжающие ласкать друг друга ленивыми от удовлетворения пальцами, влюбленные шептались в рассветный час на просторной кровати супруги Энди Лау. Ладонь Джина трепетно гладила пока ещё плоский живот Дами, и под этими убаюкивающими касаниями она поведала о судьбе Исина и всём том, что услышала от Фэй.– Как ты думаешь, Дзи-си помилует сына? – едва слышный голосок прозвучал у щеки Джина.
– Не знаю, если верить басням о нём, то он кровавое чудовище, которое никого не жалеет.
– Я пока не сталкивалась с подтверждением этого.
– Я тоже, - задумчиво сказал Джин, из проверенных сведений зная лишь об убийстве пророчицы и нескольких золотых, что защищали её двадцать с лишним лет назад. В последнее же время синьцзянцы были больше заняты грызнёй с драконами, а это за грех принять трудно, скорее поединок равных. – Если бы узнать, где находится Исин, если бы суметь его вытащить!
– О том, где он, похоже, не имеет представления никто, кроме самого Дзи-си.
– Так не бывает. Кто-то должен знать. Эдисон, или Николас, или Энди.
– Если я спрошу у Энди – это будет подозрительно.
– Согласен, поэтому не нужно. Надо постараться выведать как-то иначе…
– Как? Для этого нужно попасть в Синьцзян. Разве мы можем оказаться там?
– Мы – нет, но мы и не одни, счастье моё. Кто-то наверняка смог бы проникнуть.
Дами знала, что золотые умеют действовать под прикрытием, незаметно, и внедряться в чужую группировку, наверное, не хуже, чем шпионы Джиёна, но она вряд ли узнает когда-нибудь, как они будут реализовывать свои планы. Ей бы не хотелось, чтобы где-то там, в самой западной провинции Китая, схлестнулись интересы золотых и её брата, и Дзи-си, натравив бы их друг на друга, потешался в стороне. Возможно, надо было изобрести какой-то способ, чтобы мифический мир между золотыми и драконами всё-таки состоялся, и они принялись бы избавляться от Уйгурского Льва плечом к плечу. В мечтаниях о том, что сумеет этого добиться, Дами уснула на груди Джина.
Разбудил её, как обычно, стук в тщательно запертую дверь. Джин среагировал ещё при приближении шагов, беззвучно сползя на пол. Горничная хозяйки дворца, молодая китаянка по имени Жун, спросила по другую сторону:
– Госпожа, вы ещё спите? Госпожа Фэй собирается позавтракать и интересуется, присоединитесь ли вы к ней?
– Я… - изображая дремлющую непонятливость, Дами зевнула, - просыпаюсь. Кто говоришь, госпожа Фэй?
– Да.
Дами с Джином переглянулись. Каждый раз, прежде чем заняться любовью, они закидывали все его вещи под кровать, чтобы если пришлось быстро открыть дверь, то ему оставалось лишь закатиться к своей одежде. До сих пор такая нужда была однажды, обычно торопиться не доводилось. Дами кивнула, указывая вниз, и Джин понимающе скрылся под нависающими с боков до самого пола простынями. Супруга Энди, накинув халат, опустила ноги и подошла к заднему входу в свою спальню, отпирая его.
– Принеси мне какое-нибудь платье попроще, Жун. Никаких посторонних гостей у нас нет, а без мужа наряжаться мне не для кого. – Служанка улыбнулась, и с поклоном отошла за платьем. Дами повернулась к своей комнате, слыша, как в тесноте под матрасом одевается любовник. – Я сейчас уведу Сандо и Джексона, как только приведу себя в порядок, - шепотом сказала она, будто самой себе, - и ты уйдёшь.
– Как обычно, госпожа, - с лёгкой иронией донесся голос невидимки.
Горничная вернулась и помогла облачиться Дами в плотное шёлковое ципао бирюзового цвета с чёрной каймой. Самостоятельно причесавшись, она поманила за собой Жун не прекращающейся беседой о всякой всячине, не смея прерывать которую, та вынуждено последовала прочь из спальни. В тонкую щель между полом и простынёй виднелись ступни в домашних туфлях, распахнутые двери, обутые ноги охранников, мелькнувшие до того, как двери за всеми вновь закрылись. Джин свободнее вздохнул и, выбравшись из-под кровати, оправил на себе рубашку. За стенкой было тихо, и он прислушался к звукам коридора, чтобы знать, когда можно будет промелькнуть по нему. Но там раздались очередные шаги и он, отступив от двери, понял, что придётся переждать немного. Шаги всё приближались, и мужчина, ощущая лёгкое беспокойство, решил перестраховаться, забравшись обратно под кровать. Затаившись второй раз, Джин слышал своё сердцебиение, когда двери плавно двинулись. Зазор между полом и низом простынки всё так же не открывал обзор выше щиколотки. Через порог перетёк подол длинного женского платья, кончики атласных расшитых туфель едва виднелись из-под него. Неизвестная ступила в комнату и сделала несколько шагов, молчаливая, шуршащая платьем. Джин боялся даже сглотнуть, чтобы не издавать ни звука. На лбу проступила испарина. Кто смеет входить в покои Дами без её разрешения? Очевидно, что это не прислуга.