Иностранка

А тем временем Тимофей Афанасьевич, Лаура и Роджер вышли на небольшую, занесённую снегом площадь и в одном из подвалов окружавших её домов разглядели тусклый жёлто-оранжевый свет. Учитель тут же пояснил, что свет этот исходит как раз таки из "La marguerite gaie", и поторопил своих спутников. Однако уже у самой лестницы со скользкими, обледеневшими ступенями, ведущей вниз в трактир, Тимофей неожиданно остановился и, сперва как будто что-то прикинув, обратился к Лауриному лакею со следующим советом:

– И я Вам, Роджер, настоятельно рекомендую Ваше... то есть её сиятельство, держать в поле Вашего зрения.

– Что значит "держать в поле зрения"?
– не понял его реплики Роджер.

– Это значит... хм... проследите за Вашей госпожой, за её сохранностью и безопасностью, пока я буду разыскивать Далецких. А то, знаете ли, народец у нас... люди разные попадаются.

– В каком это смысле, месьё...
– смерив учителя тяжёлым взглядом, произнесла Лаура довольно грубо.
– Может, Вы перестанете меня пугать, и мы пойдём уже!

И они, не без труда преодолев обледеневшую лестницу, вошли и оказались в очень душном помещении неприглядного вида. Клубы дыма плавали в воздухе в таком огромном количестве, что различить что-либо даже в двух метрах вокруг себя было невероятно сложно. В этом дыму проплывали, хаотично двигаясь, тёмные силуэты сильно нетрезвых людей. Откуда-то раздавались пьяные выкрики, а из дальнего конца помещения доносились гогот и смех. Лаура, поначалу державшаяся за Роджера, наткнулась в дыму на какой-то стол и случайно выпустила руку своего лакея. А тот сделал машинально несколько шагов вперёд и утонул в дымном мареве. Тимофея же Афанасьевича госпожа Роджера вообще не видела уже на протяжении нескольких минут, так как мазовчанин убежал куда-то сразу после того, как они вошли в трактир.

Таким образом, графиня отстала от своего слуги и осталась совершенно одна посреди явно не внушающего доверия заведения. Желая как можно скорее отыскать своего лакея и воссоединиться с ним, графиня двинулась наугад сквозь качающуюся пелену тёмно-серого дыма. И навстречу ей из этой пелены выплыли два кроваво-красных огня, светивших словно из-под цветных стёкол. И возник перед Лаурой следом за тем большой круглый стол под жутко вылинявшим нынче, но некогда, видимо, ярко пурпурным покрывалом. На этом покрывале возлежала, раскинув руки, какая-то полунагая женщина в грязноватой кружевной кофточке тонкого шитья, как-то криво надетой и оголяющей потому правое плечо своей носительницы. И прочая одежда этой женщины и её причёска находились также в полнейшем беспорядке, собственно на ней и не было ничего более кроме этой самой кофточки и панталончиков до колен. Но Лауру Альбертовну в тот момент поразил даже не вид этой самой бесстыдницы, а то, что над нею, над полунагой женщиной, склонялся едва державшийся на ногах от сильного алкогольного опьянения волосатый мужчина. Мужчина был в шапке, но при этом тулуп его и рубаха были расстёгнуты, а потому и его заросшая волосами грудь и его надутое брюшко были оголены. И вот этот самый мужчина укладывался на женщину на покрывале, прикладываясь к её телу своим брюхом то так, то эдак и стараясь, видимо, поудобнее к ней пристроиться. И им обоим: и даме и кавалеру - было, судя по всему, необычайно весело в обществе друг друга. У Лауры от удивления открылся рот, она не понимала, как можно в людном месте вести себя подобным образом. Она и представить не могла, и никогда бы не подумала, что ей придётся однажды стать свидетельницей подобной отвратительной и пошлой сцены.

– Роджер! Роджер, ты где?!
– обернувшись, позвала графиня по-французски, втайне надеясь, что её лакей окажется где-то поблизости.
– Роджер!
– повторила она уже чуть громче и с беспокойством, вглядываясь в клубы плотной дымовой завесы.

Но Роджер, к сожалению, не откликнулся, и, что было ещё хуже, подавшую голос Лауру в этот момент заметил волосатый мужчина с оголённым животом. А заметив новый объект вожделения, то бишь графиню Рейнгольд, он с поразительной быстротой оставил свою даму на покрывале и оборотил всё своё внимание на заграничную барышню.

– Ух ты ж!
– восхитился он и добавил развязно.
– Рукам любо, подь сюды!

И с этими словами сам потянулся к высматривавшей своего лакея Лауре.

– Что Вам угодно?

– нахмурилась девушка, на самом деле не понимая, какие цели преследует полуголый и сильно захмелевшей субъект, протягивающий к ней руки.

– Что угодно?
– мужчина сперва совсем не понял её вопроса, а после, судя по всему что-то сообразив, усмехнулся и сказал.
– Это смотря, сколько ты стоишь. Сколько ж тебе платить-то, говори?

Он сделал шаг к Лауре, и в секунду продавив её своим животом, припёр к ближайшей стене.

– Что Вы делаете!
– графиня возопила тонким голосом, как сжигаемая на костре чаровница.
– А ну, отойдите от меня, живо!
– и пальчиками в чёрных кожаных перчатках она принялась отпихивать данного пренеприятнейшего субъекта от себя.

Но того, видимо, реакция девушки лишь позабавила, а заодно и вдохновила на дальнейшие подвиги. А потому он совершенно бесцеремонно притянул её к себе вплотную. Лаура, естественно, заверещала, и тут же из дымного марева возникло с десяток любопытных лиц, и все они, поглядев на разыгрывающуюся на их глазах сцену, громко расхохотались. Внимание и одобрение общественности ещё сильнее взбодрило мужчину, и он, зажав Лауру, словно в тиски, принялся обцеловывать её щёки, шею и губы, несмотря на то, что девушка пыталась увернуться от его поцелуев и очень громко кричала.

Происходящее между Лаурой и оголённым мужчиной менее чем за минуту собрало толпу благодарных зрителей, даже полунагая дама в кружевной кофточке, сидя на пурпурном покрывале, с интересом наблюдала за действиями своего кавалера, слегка склонив голову набок. Но тут сквозь толпу наблюдателей к эпицентру действия прорвался, растолкав всех, какой-то молодой мужчина. Этот мужчина вихрем налетел на полуголого мужика и, схватив его левой рукой за волосы и повернув его лицом к себе, кулаком правой руки нанёс ему прямо в лицо сокрушительный удар. Да, этот самый удар в прямом смысле сокрушил Лауриного обидчика: он потерял равновесие и завалился куда-то назад и в бок прямо на свою полунагую даму. Дама издала вопль ужаса, столешница угрожающе затрещала и проломилась под весом их обоих. Лауре же в этот момент что-то ударило в голову, перед глазами вспыхнули и расплылись какие-то мутные пятна, её бросило в жар, и она, сама не понимая, что с нею происходит, стала оседать, сползая вниз по стене. А уже в следующую секунду она потеряла сознание.

Очнулась Лаура Альбертовна на снегу, в каком-то сугробе. Она видела над собою чёрную прорезь неба над серыми и бурыми стенами домов и слышала доносящийся откуда-то сбоку и одновременно снизу грубый смех и ещё чей-то возмущённый голос. "Фуф", - выдохнула девушка и, стараясь понять, что с нею произошло и как она оказалась на улице, решила для начала подняться на ноги.

– Мадмуазель, погодите, я Вам помогу, - тотчас раздался голос молодого человека, заметившего, что она пытается принять вертикальное положение.

– Ах! Кто Вы такой?!
– обернувшись на голос и увидев какого-то мужчину рядом с собой, тут же воскликнула барышня.

– Мадмуазель, я не желаю Вам ничего дурного. Я напротив, я спас Вас от того омерзительного типа, в трактире, помните? Я сшиб его с ног...
– быстро и несколько взволнованно проговорил мужчина, Лаура глядела на него исподлобья с некоторым, вполне объяснимым, недоверием.
– Позвольте, - продолжал он, - позвольте я... поднимайтесь, - и с этими словами он взял её под руки, она оперлась на него и встала на ноги.

– Это Вы вынесли меня сюда?
– с беспокойством озираясь, осведомилась девушка. Они с молодым человеком стояли на занесенной снегом маленькой площади у стены дома в нескольких шагах от лестницы, ведущей вниз в "La marguerite gaie". И Лауру била мелкая дрожь, и она, болезненно морщась, покусывала большой палец правой руки.

– Да я, - незамедлительно отвечал мужчина графине, - я... Позвольте, сударыня, Вашу шубку... отряхнуть... Вы, - и не дожидаясь соизволения, сам приступил к отряхиванию верхней одежды девушки.