Иной край неба. Дилогия
Шрифт:
– Вот видишь, о чём я говорю?
– поинтересовался я.
– Не была бы дверь открыта - ты бы её лицом сейчас выбил!
– Ах, ты так да?!
– взревел Горохов поднимаясь на ноги. Сейчас бы звуки испанской корриды подошли! Прямо жаль, что какого-нибудь испанца с гитарой рядом нет!
– Чего ты так кипятишься, Горохов?
– попытался я воззвать к разуму.
– Вспомни лучше, чему тебя учил твой сенсей! И осознай, что ты делаешь всё неправильно!
Горохов уже летел на меня. Пока он был на подступах к рубежу атаки, я сдала широкий демонстративный шаг назад, отступая. Этот герой логично рассудил, что нужно набрать скорость, что
– Цени моё великодушие, Горохов!
– подчёркнуто спокойно и по-прежнему лишь чуточку насмешливо провозгласил я.
– Ведь мог бы поставить тебе подножку, и сейчас ты бы вытер весь этот пол своим лицом!
– Сволочь!
– взвыл Горохов. Очень нелогичный на мой взгляд вывод.
– Карате, Горохов!
– попытался я перевести дискуссию в, собственно, дискуссию, так сказать, перейти от дела к словам: - То, что ты вытворяешь, это вообще не карате! Посмотри на себя!
– Чего не так-то?
– оторопел Горохов, но быстро опомнился: - Ты меня учить будешь?!
– Чему тебя сенсей учил, Горохов?! Как тебе не стыдно позорить своего сенсея!
– покачал я головой, глядя, как противник подходит ко мне с поднятыми кулаками.
– Задумайся, в чём твоя ошибка? Почему ты опять упал? А?
А сам я в это время прикидывал, что вошедший в раж пацан сейчас и прыгнуть может, что бы в прыжке ногами пинаться. У них там в их карате вроде бы так и делают. Так что я лихорадочно прикидывал два варианта: отпрыгнуть назад и в сторону, и встретить его в момент приземления, или шагнуть на встречу, и обломить бедолагу прямо на взлёте?
– Стойка! Я стоял плохо! Но сейчас я тебе покажу!
– Горохов был полон решимости.
Он скакнул ко мне, и замер в эффектной стойке, проделав эдакое движение руками, как в кино. Я же просто сделал шаг назад, так, что бы он меня никак не достал. Сейчас этот горячий парень должен будет сделать шаг ко мне, что бы выйти на дистанцию атаки. А я могу издеваться над ним, пока у меня за спиной не кончится коридор, или у Горохова не кончится терпение.
– Дело не в стойке, Горохов!
– спокойно заявил я ему.
– Думай! Что ты сейчас делаешь очень...
Горохов бешено сверкнул глазами, скрипнул сжатыми зубами, и сделал широкий шаг вперёд. Слишком широкий для такой стойки. Попытался сделать. Я легко подсёк его ногу, и Горохов грохнулся на пол.
– ... очень неправильно!
– закончил я свою фразу.
– Неправильно, Горохов! Всё твоё карате не будет работать!
– Это ещё почему вдруг?!
– вскрикнул бедолага, подскакивая на ноги, и едва не плача от досады.
– Потому что ты не спокоен, - тихо проговорил я, и Горохов замер, невольно стараясь разобрать мои слова.
– Человек тщится считать себя разумным, но на самом деле, всем в человеке правят эмоции, - я плавно менял темп и тембр голоса на убаюкивающий манер.
– Эмоции, Горохов, управляют и телом, и разумом. Разум способен работать только в отсутствии эмоций.
Горохов стоял не дыша, и удивлённо слушал меня. Я прям гордился собой: экий я умница, заговорил разъярённого орангутанга, усмирил взбешённого варвара, вернул в лоно цивилизации заблудшую душу! Ай да я! Вещаю мудрости! Виват мне!
– Великое
искусство карате рассчитано на воина, нашедшего душевный покой, и работает у того, кто сохраняет хладнокровие. Вот почему, Горохов, ничего у тебя не получается! Скажи, разве я не прав? Скажи, ведь у себя в секции карате ты в спарринге выступаешь не хуже других тренированных бойцов, так?– Да, - согласился Горохов, опустив голову.
– Это потому, что там ты не волнуешься, не боишься, и не гневаешься. Там ты собран и спокоен. А тут со мной - посмотри на себя, Горохов! Ты словно разъярённый варвар!
– А ведь верно!
– согласился Горохов, поднимая голову, и вдруг широко улыбнулся мне.
– Ты прав!
Бац! И Гороховский кулак врезается мне в скулу! Всё, что я успел сделать - это в последний момент дёрнуть головой. И то хорошо, иначе зубов бы у меня вышел сильный недочёт! Всё же, чему-то проклятый Горохов таки научился в секции карате! Вот же гад подлый! Я ему тут глаза на мудрость веков открываю, бисер, понимаешь, мечу, а эта свинья мне - в рожу!
– Спасибо тебе, Лёха!
– искренне поблагодарил меня улыбающийся Горохов.
– Ну, и теперь мы в расчёте!
– и протянул мне руку для рукопожатия! Ах ты! Да я тебе сейчас эту руку оторву, и знаешь, куда засуну?!!
Вся разумность и мудрость враз слетели с меня, как пыль со старой шторы, которую сильно встряхнули.
Но вдруг правое предплечье оттянула заговорённая боевая сталь, и как только я это понял, на меня словно ведро холодной воды вылили. Проклятье! Я же сейчас бедолагу Горохова убью! Ох!
Горохов ничего не заметил, потому что я сейчас был к нему левым боком вполоборота. Он всё так же стоял надо мной, довольный, и протягивал руку.
Я выпрямился, медленно потёр горящую скулу левой рукой, выдавливая из себя воздух сквозь зубы. Праведный гнев придётся отложить! Драки не будет: на мне магическое оружие же! Правую руку с катаром я теперь за спиной прятал. Праведный гнев. Хм. А бывает ли гнев праведным вообще? Кажется, только что кто-то шибко мудрый моими устами говорил что-то о хладнокровии, спокойствии, власти разума и прочем таком всяком...
– В расчёте? Фиг тебе! С тебя пачка жвачки, Горохов! За науку!
– проворчал я, и ткнул левым кулаком в его раскрытую для рукопожатия правую ладонь. Не мог я сейчас никому руку жать: на моей правой - катар! Который я сейчас за спиной прячу. Горохов хмыкнул, сжал свою правую ладонь тоже в кулак, и мы сдвинули кулаки костяшками. Вот ведь, горелая изоляция! Распаять мои контакты алхимическим огнём!
– Иди, Горохов, с миром, а я подожду у реки!
– буркнул я.
Горохов хмыкнул, и развернулся было уходить. Вдруг остановился, оглянулся на меня, покачал головой. Сделал пару шагов беззаботной походкой вразвалочку, но резко развернулся, и решительно вернулся ко мне.
Ну чего ещё ему?! Валил бы ты, Горохов! Мне оружие холодное прятать надо срочно, не ровен час, заявится кто сюда!
– Слышь, Лёха, а это чего сейчас было?
– спросил он.
– Ну, вот, про реку, и про мир? Это, я не понял, ты чего-то имел в виду? Или просто что-то умное ляпнул, что бы, типа, круто выглядеть?
– Это отсылка к Конфуцию, Горохов, - вздохнул я.
Горохов замер знаком вопроса. Не уйдёт, ведь, зараза! Надо было согласиться, что я это для умного вида ляпнул! Я заглянул в глаза Горохову, но тот взгляда не отвёл. В его глазах светилась наивная вера в то, что я его сейчас откровением одарю. Ладно, лови, Горохов!