Иной край неба. Дилогия

Ветер с Балтики холодной влажной ладошкой вытирал моё разгорячённое переживаниями лицо. Небо хмурилось, напоминая, что хорошая погода - это подарок, а не норма. Витрины и рекламные плакаты убеждали наплевать на страхи перед будущим, и прожигать жизнь сейчас. Я улыбнулся тому кафе, где мы засиделись с Рози в её первый день в этом мире. Пробежал мимо того двора, где малышка познакомила меня с котом. Проскочил на зелёный свет перекрёсток, ловко отпрыгнув от ярко-красного феррари, заложившего лихой разворот через пешеходный переход. Вот и гипермаркет.

Если малышки Рози тут нет - я больше не знаю, куда идти! Мелких магазинчиков у нас много.

Вхожу в торговый комплекс. Продуктовый - на первом этаже. Вкусные запахи, яркие краски, короткие звоночки кассовых аппаратов, мерный шум человеческого прибоя, волну за волной выкатывающего полные тележки продуктов к кассам. Возле одной из касс - заминка. Маленькая очень грустная девочка едва сдерживает слёзы в отчаянии. Степенно бормочут что-то люди вокруг. Да это же наша Рози!

– Рози!
– крикнул я несдержанно громко.

– Алёша!
– жалобно крикнула малышка.

Я понял, что случилось, с первого же взгляда на гору продуктов у кассы: малышка из мира Проклятых Пустошей нашла записку с перечнем продуктов, и пошла в самый большой магазин, какой знала в этом мире. Но забыла про такую часть этого мира, как деньги. Кассирша уже отбила покупки, и теперь не могла ни отпустить покупательницу, у которой не оказалось денег, ни отменить покупки, что требует от кассира вызвать менеджера. А менеджер как обычно где-то занят. Ох! А вон уже и менеджер спешит с другого конца огромного торгового зала.

Я ободряюще улыбнулся малышке Рози, потрепал её рукой по голове, другой рукой протягивая кассирше пластиковую банковскую карту. Кассирша благодарно улыбнулась - ей было жалко маленькую девочку оставить без покупок.

Дальше всё просто: я нагрузился пакетами, и мы с Рози отправились домой. Конечно, нам пришлось переходить тот очень неудобный перекрёсток. Там, знаете ли, кроме двух нагруженных транспортом улиц, ещё и въезд на парковку крупного гипермаркета, устроенный так, что водителю, если он со стороны центра едет, приходится через пешеходный переход разворачиваться, что бы на парковку к супермаркету въехать. Ну и некоторые водители ждали, как положено, пока пешеходы перейдут, а некоторые предпочитали брать наглостью, рассчитывая, что пешеход - не трамвай - отпрыгнуть может. Оно так, и местные-то уже привычные, вот только Рози - не из нашего мира, и не имеет полезного навыка выпрыгивать из-под наглых машин на пешеходном переходе.

Переходили мы по пешеходному переходу на зелёный сигнал светофора - как положено. Вдруг - визг тормозов, и машина едва не задевает Рози! Я роняю пакет, хватаю малышку за шиворот, отдёргивая от машины. Машина резко тормозит, из распахнувшейся дверцы высовывается бледный перепуганный водитель...

Всё могло бы обойтись. Никто же не пострадал. И я вполне понимаю водителей - им тут повернуть очень сложно, другие водители дорогу не уступают, пешеходы обычно куда терпимее. Ну, извинился бы водитель, я уверил бы его, что всё в порядке, и разошлись бы каждый своей дорогой, отделавшись лёгким испугом. Но нет.

– Уши надеру, мелкая мразь!
– рявкнул сгоряча сердитый водитель.

И ведь я успел подумать, что надо запретить сейчас моему оружию ко мне призываться. И даже приказ мысленный себе сформулировал уверенно: 'Запрещаю! Обойдусь без оружия!'. Малышка испуганным мышонком метнулась за мою спину, и выкрикнула оттуда с обидой:

– Выкуси!

Меня передёрнуло, рука сама рефлекторно вскинулась защитить малышку от сердитого и не справедливого агрессора, и лишь в последний момент я, успев ужаснуться, сумел перенаправить удар. Сверкнуло и треснуло, воздух лопнул, словно тонкий фарфор под молотом. Электрический разряд мгновенно раскалил металл. Машина разом заглохла, блестящая модная краска вспучилась волдырями ожога, из-под капота потянулась струйка дыма, под капотом растекалась лужица.

Среди пешеходов взвизгнула женщина, удивлённо выругался мужчина, остальные застыли потрясённо.

– Простите, - сказал я водителю, застывшему с открытым ртом, - но Вы, видимо, не представляете, каково приходится пешеходам, вынужденным выпрыгивать из-под Ваших колёс! А ведь мы - тоже люди! И вот: ближайшее время Вам придётся на собственной шкуре испытать, каково быть пешеходом!
– я окинул взглядом гору металлолома, ещё недавно бывшую шикарным авто, и добавил, не сдержавшись: - Надеюсь, это пойдёт Вам на пользу!

Мы уходили проходными дворами. Я тянул за руку бедную Рози, то и дело срываясь на бег. Понимая, что обречён. От себя не убежать.

А я думал о том, что произошло. Тогда - на станции метро. Когда я в отчаянии ударил монстра катаром по страшной лапе. Тогда я решил, что монстр замкнул на себя питающий рельс метро. Позже, я стал наивно полагать, что это волшебный катар генерирует электричество! Какой наивный слепец!

С самого начала, с той самой первой групповой медитации...

'Думаете, я вас буду обучать магии?' - спросил Железный Дровосек, хитро прищурившись, и не спеша оглядел наши растерянные лица.
– 'Не-а! Я буду вас зачаровывать в магов!'

'Загляни глубоко в себя, в свою сущность! Отринув любые мысли и знания. Представь, что перед тобой зеркало - что ты в нём увидишь? Вглядись в себя внимательнее, разгляди свою патаённую суть...'

Пока прочие лирики-гуманитарии воображали себя кто огнём, кто единорогом, кто ещё чем, я - единственный ученик с техническими склонностями - не мог представить себя ни стихией, ни магическим зверем. Мне казалось это какой-то глупой клоунадой.

Тогда я решил, что должен доказать всем гуманитариям: технарь - круче! Во всём, даже в магии! И придумал вообразить себя... колебательным контуром, трансформатором, в котором колебания магического фона Вселенной наводит токи. Тогда мне казалось, что это остроумно, вообразить себя чем-то вроде рабочего тела лазера, в котором происходит 'квантовая накачка'. Бах - и невозможность разрежается когерентным потоком чистой силы. Бах. И сгорают нежные микросхемы телевизора. Или плавится модный новенький автомобиль. Теперь глупо причитать: - 'я не думал, что это взаправду!'.

Катар не при чём! Может он и умеет прыгать на руку того, кого признаёт хозяином. Но проблема не в катаре.

И ведь какой позор!

Наш учитель магии, Железный Дровосек, предупреждал нас, что в момент, когда магия вдруг просыпается в маге - маг - если он не дурак - привязывает чудо к условному слову и жесту. В нейролингвистическом программировании это называется - 'поставить якорь'. Такой якорь позволяет в случае нужды быстро, без многочасовых медитаций, войти в нужное состояние духа и изменённого сознания. Так у магов получаются заклинания.

Наш снайпер Огава Иошши бьёт словом 'Сгинь!'. А если нашему ментальному магу 'баферу' Вацлаву крикнуть 'Шайзе!' - его дух выпрыгнет из тела.

Учитель предупреждал, что бы мы - юные маги - следили за своим языком, выбирали, что кричать в критичные моменты. Но я опять не справился, и учителя подвёл! Там, на станции метро, когда мне казалось, что я уже проиграл, и сейчас умру, я крикнул прямо в оскаленную морду монстра: - 'Мразь! Выкуси!'... Теперь это ругательство стало моим заклинанием! Какой позор!