Иной

Да, самые тихие всегда внимательнее других.

— Не могу сказать, что произошло, — сказал я, мотнув головой, и медленно направился вперёд по коридору; Тайла тихо пошла следом, едва слышно цокая каблуками. — Но мне кажется, что Жозеф со своим наездом стал спусковым крючком. Есть что-то, из-за чего Райан комплексует, и я уверен, что ты знаешь, что это. Скорее всего, Жозеф на это надавил. Думаю, Райану просто нужна поддержка. Ты и сама разберёшься, да?

Тайла прикусила губу.

— Я… не знаю. Он никогда не относился ко мне всерьёз. Мы ведь были одинаковыми…

— Да ну?

— В детстве Райан был искреннее. Он любил птиц, часто играл со мной. Но м-магия… У меня она слабая, а он… — девушка вздохнула. — Но меня это не беспокоит, а он хочет измениться. Для него я не тот человек, которого он станет с-слушать.

Подумав о словах Тайлы, я понял, что в этом есть смысл. Райан добрый и дружелюбный парень с комплексом защитника, но это и есть его главная проблема.

— Мне казалось, что твоё мнение должно иметь больший вес, раз уж вы друзья детства, — заметил я.

— Д-друзья, да, — хмуро отозвалась Тайла. — Но к слабым людям он относится со снисхождением… Будто мы ещё и глупые и не важные. Хотя он сам…

Такой же, да? Боже мой, да Райан идиот. Как я вообще ввязался в эти подростковые проблемы?

— Если человек идиот, жизнь вобьёт ему в голову эту маленькую истину. Или ты можешь всё ему высказать, — я пожал плечами. — Боже мой, он даже не понимает, что ему надо. Сам не определился, вот и занимается чепухой. Думаю, в его возрасте это нормально.

— В его возрасте? Т-ты так странно выражаешься.

Махнув рукой, я ответил:

— Иногда проскальзывает. Это все? Тогда я пойду.

— Подожди… Ты ведь тоже его друг. Это отношение разве тебя не беспокоит?

— Я? — на секунду я застыл. — Друг, да? Наверное, меня это не волнует.

Друзья-друзья… Студенты всегда называют друзьями тех, с кем хоть немного разговаривают? Я бы сказал, что для меня это слишком ново.

Мои одноклассники не очень-то стремились так обо мне говорить.

За разговором мы добрались до двери, ведущей на улицу. Я попрощался с Тайлой и вышел; сегодня было чуть прохладнее, чем обычно. Поток ветра быстро взъерошил мои многострадальные волосы.

Кажется, всё что я делаю с тех пор, как очутился в новом мире и теле — раздаю подросткам случайные советы. Пора бы прекращать, что ли.

Я вернулся в общежитие. Проверил Амелию — я позволил ей выходной, и, как оказалось, ему предстояло перетечь в маленький отпуск. Снова. Горничная не выглядела такой же недовольной, как в прошлый раз — разница между наказанием и допуском к какому-то соревнованию очевидно. Хотя, непонятно, зачем служанке так беспокоиться о моей успеваемости.

Понедельник — день тяжёлый. Особенно если тебе предстоит маленькое путешествие с кучей буйных подростков. И не стоит говорить, что у них нет шила в мягком месте — у большинства оно очень даже большое. Глядя на то, как они шумят и передвигаются со скоростью ракет вокруг вереницы несчастных экипажей, я почувствовал себя как никогда похожим на Мари.

В основном, потому что она тоже стояла чуть поодаль и наблюдала за этой вакханалией с выражением величайшего неодобрения на суровом лице.

— Хватит кричать! — рявкнула она так громко, что перекрыла весь остальной шум. Похоже, чаша терпения не просто переполнилась — она лопнула от напряжения. — Кем вы себя выставляете? Вы же не дети, где ваше достоинство?!

Ванитас поднял руку и принялся двигать ей, изображая Беркулин:

— Радоваться так стыдно, шуметь просто ужасно! — передразнил он. — Это второе путешествие в моей жизни. Я никогда не видел море — думаю, моё сердце вот-вот из груди выпрыгнет. Будь проще, Мари!

Девушка цыкнула и отвернулась. Она и не заметила, как Хезер подкралась к ней сзади и схватила за плечи, чтобы потрясти.

— Хватит быть такой серьёзной! За нами даже никто не наблюдает. Позволь себе расслабиться — ты же не какой-то голем, да? Или не-ет?

Хезер ткнула в щёку Мари. Затем ущипнула и потянула в сторону, будто убеждаясь, что кода настоящая. Лицо старосты стало ярко-красным то ли от ярости, то ли от смущения.

— Перестань!

— Хезер, не доставай её! — девушка с хвостиками оттянула сладкую вату от Мари.

Наверное, не стоит мысленно называть всех по прозвищам. Вырвется вслух — неловко же будет.

— Как скажешь…

— Спасибо, Эрика, — выдохнула Мари. — Хорошо, что ты держишь её в узде.

Эрика едва заметно скривилась, но ничего не ответила, уводя Хезер подальше от Мари.

Краем глаза я заметил какое-то движение неподалёку. Студенты завозились, когда к нашей группе подъехал наездник на гнедом жеребце. Это был Жозеф с непривычно кислым лицом. Он окинул нас недовольным взглядом и фыркнул.

— Я готов. Что вы так долго возитесь?

— Жозеф, ты… — Мари чуть не закипела, но Варис — святой человек, — хлопнул её по плечу.

— Да пусть говорит, что хочет, — шепнул он. — Что беспокоиться из-за его грубости?

Я вздохнул. Надеюсь, никто не подерётся до того, как мы прибудем на Раккалон. Я бы подошёл к Жозефу потолковать об этом, да только тварь, на которой он сидит, несколько отталкивает.

Ненавижу лошадей, почему я должен был оказаться в мире без нормального транспорта?

Прежде чем кто-нибудь успел сказать что-то ещё, из главного здания вышел мистер Шантдер, ныне наш сопровождающий. Его тёмная фигура заставила студентов замолкнуть и успокоиться; сверившись со списком и проверив багаж на предмет запрещённых вещей и волшебных штучек, он объявил, что мы можем ехать.

Мы распределились по экипажам, заставив Жозефа, как прокаженного, ехать на коне — хотя, на это он и надеялся, судя по довольному выражению на его лице.

Процессия отправилась в путь.

Таинственный Фальцисс оказался портовым городом. Ещё издалека, высунувшись из окна экипажа, можно было заметить тёмную линию моря и верхушки корабельных мачт над крышами зданий. Здесь почти не было высоких построек — всюду по два-три этажа, белые стены и крыши с красной черепицей. Пейзаж как с картинки; правда, морская вода не казалась лазурно-голубой и яркой, как на буклете с рекламой курорта. Ясный день, а всё выглядит таким тёмным — тоже по каким-то магическим причинам?