Иркутск – Москва

Времена дикого барства закончились в России. Баста!.. Кстати, на эту тему, Володя, у меня были жесткие столкновения. Например, с капитаном первого ранга Виреном, ныне покойным. Он меня не понял. Или с контр-адмиралом Бэром, ныне здравствующим. И который, вскоре, я очень надеюсь, получит вице-адмиральские эполеты. Вполне заслуженно, кстати. В том числе и потому, что сделал из наших бесед правильные выводы, — Петрович сделал небольшую, многозначительную паузу, по глазам Костенко убедившись, что его молодой собеседник верно оценил сказанное.

— Это я к тому, что могу объяснить случившийся со мной срыв лишь одним: накопившейся усталостью. Нервы расшатаны войной и будущей неопределенностью. Попробуй-ка на минутку оказаться в моей шкуре: с палубы я перехожу в кабинет петербургского столоначальника. Конечно, «исправлять дела» главы МТК и важно, и ответственно. Только мне предстоит там многое действительно исправлять. А многое — ломать. Через колено. Причем, в тот критический момент, когда флоту и промышленности предстоит создание новых, гораздо более сложных, чем нынешние кораблей, модернизация верфей и завязанных на них производственных цепочек.

И ты, голова светлая, должен понимать, что противник там мне противостоит покруче, чем Того и вся его самурайская братия. Конечно, японцы, они тоже серьезные господа оказались, но в столичных-то умников из двенадцатидюймовки не выпалишь и в тамбуре вагона не пристрелишь… Ты же не подумал, что это я всерьез тебе и Тихону говорил?.. Нет? Вот и слава Богу. Кстати… Куда ты дел ту бумагу за подписью офицера ИССП, которую я тебе дал прочитать?

— Съел я ее… Всеволод Федорович.

— Э… Как это? То есть…

— Да. В буквальном, прямом смысле. Порвал и проглотил. Чтобы…

— Стоп. Ты, что же, в самом деле подумал, что я с тобой начал разговоры водить, чтобы потом припереть к стенке и сдать под суд?

— Ну… Да, конечно…

— Володечка… А Вам не кажется, что из нас двоих Вы еще больше ненормальный, чем я? Хотя, если вспомнить про Вашу попытку самоубиться… Вы хоть подумали, что это бумага строгой отчетности? И мне такой нагоняй будет, что… Хотя, про что это я? Я ведь для Вас сатрап царский, душитель народной свободы. Так, поделом же мне, дракону! Это же я таблички на входах в парки «Собакам и нижним чинам вход воспрещен» прикручивал? Не так ли?.. Что? Молчите?..

Нет, в сравнении с Вашим способом разрешить возникшую коллизию, это сущая мелочь, конечно. Тем паче, что Вы, сунув в петлю башку, решали вопрос куда большей государственной важности. Однако же, для меня данная мелочь чертовски неприятна… Удивлены? А чему больше? Что у адмирала Руднева из-за пропажи оперативного, грифованного документа Конторы возникнут траблы, или не понимаете, чего такого важного может быть для Российской империи в Вашей гибели? Разъясню, не вопрос! По обеим позициям.

Офицеры ИССП не потому имеют при своих званиях на две строчки вверх в Табеле о Рангах, что они такие крутые, или так им Государь подмаслить жизнь хочет, как своим главным охранителям. А потому, что их уровень ответственности и близко не сравним с общевойсковым или флотским. Им меньшими силами — гораздо меньшими, чем у вооруженных сил — приходится противостоять натиску внешних и внутренних врагов России, ведущих против нее непримиримую борьбу не от кампании до кампании, а постоянно. Каждый год, каждый день, каждый час. Борьбу вооруженную, информационную, идеологическую, экономическую.

Причем, внешние враги нашей страны активно инвестируют во внутренних. Поскольку наши господа профессиональные революционеры у кого-то должны получать денюжку на безбедную жизнь и свое творчество. Поэтому и ведут борьбу они не с «кГовавым рЭжимом загнивающего самодержавия», а с нею самой, с Россией, и с ее народом в глобальной мировой конкуренции держав и народов за право на жизнь. А в этой схватке, как показывает нам история, все средства хороши. В ней «белых и пушистых» не бывает.

А кто является средством, пушечным мясом, для достижения целей профессиональных революционеров и их кукловодов? По глазам вижу: понимаете. А по щекам — что совесть у Вас в наличии. И это хорошо. Но прежде, чем поговорить о Вас, друг мой, дополню Вам, для понимания, почему на меня кое-кто точит зуб, как на «либерала и тайного якобинца». Между нами: Государь Император принял недавние судьбоносные для России решения отнюдь не под нажимом террористов, забастовщиков, бандитов-экспроприаторов, агитаторов и их заграничных спонсоров. Он их принял после того, как в его ближнем кругу неожиданно появился один интересный человек… Вы не в курсе: кто он такой, и откуда прибыл в Зимний?

— Банщиков. И не я один, весь флот знает.

— Вот те, на! А я-то думал, что открываю Вам великую тайну! — Петрович задорно расхохотался, глядя на улыбающегося в ответ Костенко, — Володя, разве Вам не ясно, что иногда одной и той же цели можно достичь разными способами?

— Я понимаю.

— Понимаете? Серьезно?.. Так зачем же Вы продолжали переписку с теми, чьи главные программные требования, кстати, действительно важные для нас, для страны, для народа, уже выполняются государством и властью? А они в ответ упорно высасывают из пальца новые поводы для оправдания террора и актов массового неповиновения, как это имело место с шествием небезызвестного попа-расстриги Гапона? Вам это не кажется… несколько странным?

— Я отказался войти в центральный комитет ПСР в армии и на флоте, не говоря уже про собственно Боевую организацию партии, на тему чего имел объяснения с Борисом Викторовичем еще во время подготовки к тихоокеанскому походу. Если моя корреспонденция перлюстрировалась, ИССП и полицейский департамент должны были это знать. Я отправил письмо с окончательным отказом Николаю Сергеевичу Тютчеву на второй день, как мой «Наварин» пришел во Владивосток от Мариан. Еще до того, как Михаил Александрович зачитал перед Флотом Манифест Императора. И до того, как стало ясно, что позорящий нас пережиток средневековья, иудейский вопрос, будет в скором будущем навсегда закрыт.

— А Вы думаете, если бы об этом в ИССП не знали, моя с Вами встреча могла произойти при таких обстоятельствах? Ведь будь Вы уже вполне убежденным нигилистом, готовым на все, в ответ на мои откровения просто пристрелили бы меня. И были бы таковы. А что? Разве не логично-с?

— Да, но…

— Довольно. Не нужно никаких «но». Вы мне сегодня вполне уже доказали, что по дорожке террора не пойдете. И Господу нашему, отвратившему несчастье и сохранившему для России Вашу светлую головушку. Однако, Вам придется выбрать: разорвать свои отношения с этими господами до конца, даже на простом человеческом уровне, или тотчас подать рапорт об отставке. Это я собирался, Володя, предложить Вам сегодня утром. Догадываюсь: среди них могут оказаться товарищи Вашего папы и даже друзья Вашего детства. Но. Вы сами все понимаете. Выбор за Вами. Прошу извинить, но времени на подумать я Вам не даю. Оно у Вас было… Ну-с, так и каков же будет Ваш ответ?

— Я все решил, Всеволод Федорович. Благодарю Вас за великодушие. И не нарушу данной мною присяги. Остаюсь с Вами, со Степаном Осиповичем, с нашим флотом… И… спасибо Вам за науку.

— Не за что… Ну, а технически, что Вы планируете предпринять по поводу господ эсеров?

— Сегодня же напишу соответствующие письма. И на этом — конец.

— Сама идея — правильная. Только не торопитесь. Давайте сперва вернемся в столицу… Почему? Не думайте, Володя, что легко от них отделаетесь. Чует мое сердце, эти деятели Вас так просто отпускать не захотят. Прежде чем окончательно с ними рвать, Вам надо переговорить с Василием Александровичем Балком. Он поможет разрешить коллизии, если вдруг жареным запахнет. И смотрите, будьте впредь осторожны и внимательны: чтобы никакой самодеятельности. Убедившись в серьезности Ваших намерений, они запишут Вас в предатели. И у их начальства может возникнуть соблазн прикончить Вас… Согласны?

— Скорее всего, Вы снова правы.

— Вот то-то и оно. Вы не слышали, кстати, о том, как Ваши бывшие друзья, вероятно в благодарность за то, что Михаил Лаврентьевич Банщиков сподобился подвигнуть Императора на путь реформ, попытались его взорвать прямо у крыльца «Института крови»?

— Слышал что-то такое. Но думал, что это все лишь досужие сплетни.

— Нет. Все на полном серьезе. Еще в прошлом году… Вот Вам и лишняя иллюстрация моих слов о том, кто на самом деле является истинным заказчиком нашей смуты. Этим субъектам вовсе не нужна обновленная, сильная Россия. Со всеобщей грамотностью и равными стартовыми возможностями для всех граждан страны без исключения. С пенсиями, бесплатным средним образованием, страховой медициной и тому подобное… Им нужен наш крах. Как народа, как государства, как великой Державы. Да, их нынешняя ставка на российских иудеев логична со всех сторон. Хотя за своими обидами нашим евреям надо бы не забывать, что та самая черта оседлости в свое время спасла их от гонений и геноцида в Европе. И она дала им возможность сохранить в России традиционное, патриархальное, кагально-местечковое самоуправление.