Иркутск – Москва

Правда, понять господ-кукловодов, что мистеров, что сэров, можно. Ибо тут, как говорят американцы, — ничего личного, только бизнес. Мне импонируют такие их откровенные лаконизмы… Да, кстати, Володечка! Вам никогда не хотелось самому посмотреть, как в Соединенных Штатах организован судпром, и чем нынче «дышат» их проектировщики? Ведь за каких-то двадцать лет янки пришли от латания течей в корпусах обветшалых Эриксоновских мониторов к сильнейшим в мире броненосцам и броненосным крейсерам.

— Хотеть не вредно, — улыбнулся Костенко, — Между прочим, авторство этого лаконизма наш адмирал приписывал лично Вам… Но только если бы мне когда-нибудь и в самом деле представилась возможность побывать на иностранных верфях, наибольший интерес вызвали бы германские. Ну, и британские, конечно.

— Вот как?.. — Петрович с улыбкой смерил Костенко оценивающим взглядом, — А разве Вам не интересно, как у мистера Крампа, в столь сжатые сроки и с таким завидным качеством постройки, рождались «Ретвизан» с моим «Варягом»?

— Боюсь Вас прогневить, Всеволод Федорович, но только по американским котлам системы Никлосса, как я слышал, были известные нарекания? И у вас, на «Варяге», и на броненосце тоже. Да и подшипники а Вас на крейсере раза четыре за год перезаливали…

— Во-первых, сама-то система не американская, а французская. Во-вторых, механикам и кочегарной команде нужно точно следовать эксплуатационным инструкциям. Что, конечно, для наших реалий совсем не просто. А в-третьих, когда к нам из Филадельфии доставили в потребном количестве трубки и прочие запчасти, о случаях аварийных выходов «никлоссов» я больше не слыхал. А Вы?

— С августа 1904-го, вроде бы не было.

— Вот и я про то же. А с подшипниками была долгоиграющая беда из-за приснопамятного пробега «Варяга» от Ревеля до Кронштадта на самом полном ходу. После трансокеанского-то перехода. Ну, что тут поделаешь, не смог Бэр противиться желанию генерал-адмирала прокатиться «с ветерком»…

Только не подумайте, ради Бога, что я окончательно стал поклонником американских технологий после знакомства с мистером Крампом. Мой интерес — не гешефты, о чем многие на моем месте призадумались бы, уж давайте начистоту, а его предложение выстроить во Владивостоке и Дальнем первоклассные верфи. Причем, по вполне подъемной цене для казны. За два года. Полностью укомплектованные, оснащенные самым современным крановым хозяйством и строительно-ремонтными доками, способными поднять самый большой линейный корабль или трансокеанский лайнер. И я намерен лично доложить Государю об этом.

— С учетом нынешней слабости нашего судостроения на Дальнем Востоке, просто манна небесная!

— Рад, что наши мнения совпадают. Но мне хотелось бы «подстелить соломки». И лично взглянуть на организацию работ в Филадельфии. Вот только выкроить пару месяцев на такое путешествие — непозволительное удовольствие для меня. Увы. Поэтому я хотел бы просить Вас, Владимир Полиевктович, стать на какое-то время моими глазами и ушами в Америке. Ну? Что на это скажете, а? Со Степаном Осиповичем я договорюсь.

— Можете всецело располагать мною, Ваше превосходительство! В любое удобное для Вас время.

— Прекрасно. Рад, что не обманули моих ожиданий, друг мой. А время это наступит очень скоро. Дня через три-четыре после нашего возвращения в Питер. Которые нужны на оформление паспортов Вам и двоим вашим спутникам. С ними Вы еще не знакомы, но это дело наживное. Телеграмму в Филадельфию я отобью уже завтра, Крамп встретит вас. О том, что прибудет комиссия из моих специалистов для предварительного согласования спецификации и расчетов по контракту, мы условились во время последней встречи во Владике. Если же кто-то из Вашей родни сильно соскучился, предупредите по телеграфу заранее, времени съездить домой у Вас не будет. А в столице пару вечеров выкроить для близких и друзей сможете.

Кстати! В Англию и Германию на обратном пути из САСШ вы тоже должны будете попасть. У нас в стадии проработки ряд договоров с Виккерсом, Круппом и Шихау. Но, что и как по конкретике, объясню и дам вам инструкции попозже. А пока, давайте-ка организуем себе по кофейку с бутербродами, и предметно пройдемся по Вашим чертежам и таблицам. У меня после ознакомления с ними возникла масса вопросов. От которых Вы так постыдно собирались удрать сегодня утром.

* * *

По мере того, как Петрович спокойно, без лишних эмоций, отмечал слабые или противоречивые моменты в концептах, предложенных Макаровым и прорисованных Костенко, глаза молодого кораблестроителя медленно, но верно округлялись от удивления. Еще бы! Ведь в его понимании перед Рудневым лежали эскизы абсолютно революционных кораблей! В них была отражена неоспоримая для него подлинная гениальность Степана Осиповича, опередившего свое время на многие годы. И если наш флот в будущем будет состоять из таких могучих исполинов, то…

Однако Руднев, как будто совсем не удивившись облику линкора, который только по тоннажу превосходил «Бородино» в ТРИ раза, а по весу залпа главного калибра в ПЯТНАДЦАТЬ, методично, пункт за пунктом, выискивал все нестыковки и признаки общей несбалансированности проекта. В первую очередь из-за «архаичной, неоптимальной», как он выразился, схемы бронирования, «неадекватной растущему могуществу мин и торпед подводной защиты» и явно недостаточной, по его мнению, скорости полного хода…

Нет! Возможно, в чем-то он и был прав. Но то, что проект линкора поистине невиданной доселе мощи не привел бывшего флагмана Макаровского авангарда в благоговейный ступор, шокировало. А затем Всеволод Федорович «проехался» по океанскому рейдеру с минным линкором. Причем, последнему досталось больше всего. Как из-за общей уязвимости и опасности для корабля его надводных торпедных батарей, так и из-за тактических изъянов самой его концепции. Лишь общими идеями, положенными в основу облика эсминца, Руднев был удовлетворен полностью.

Попытки контраргументации молодого инженера по ходу обстоятельного обсуждения проектов больших кораблей, по большей части отметались. Корректно, но убедительно. Причем какой-либо предвзятости или предубежденности в логике Всеволода Федоровича не было. Однако, было нечто иное, совершенно не соответствующее тому, чего ожидал Владимир Полиевктович: адмирал Руднев определенно не видел в предложенных проектах какой-либо революционной новизны для себя! Будничная взвешенность его оценок и суждений рвала шаблоны. Костенко был внутренне готов к любой реакции, только не к такой.

И как это прикажите понимать? У нас на флоте одновременно служат ДВА гения, способные заглянуть в будущее?

А затем… Затем Руднев просто назвал цифру: «Семьсот миллионов». И выразительно взглянул на своего собеседника. В повисшей паузе отзвенели колокола и простучали выходные стрелки станции Обь…

— Володя. Все это очень красиво и мощно. Пожалуй, даже несокрушимо. И, кстати говоря, технически реализуемо. Но… абсолютно неподъемно для бюджета нашей страны. Особенно в свете планов Государя и правительства по проведению экономических реформ. России необходим рывок в промышленном развитии. Это грандиозное начинание получит первый приоритет при росписи бюджета, в чем можно не сомневаться. А еще и реформа армии, — тоже не отложишь в дальний ящик. И образования. И сельхоза…

— Тогда, что же нам, морякам, остается делать? Смотреть, как немцы, американцы и англичане строят новые флоты? Ведь идеи генерала Куниберти и адмирала Фишера неизбежно запустят процесс массовой постройки линкоров нового класса.

— Быть реалистами, мой дорогой. По одежке протягивай ножки. Следовательно, нам придется искать более дешевые и менее затратные варианты реализации нашей морской стратегии и тактики, чем «гонка линейных килей». Это заведомо проигрышный для России вариант в ее нынешнем положении. Тем паче, что двенадцати лет мира на полное исполнение предложенной Степаном Осиповичем программы у нас, скорее всего, не будет. Ты готов поверить в то, что британцы будут спокойно взирать, как гарантия их спокойствия — «двухдержавный стандарт» прикажет долго жить?