Iron Maiden_ Знак Зверя
Шрифт:
9 февраля 1981-го Англия стала свидетельницей еще одной кровавой сцены, родившейся в голове Дейва Лайтса, и запечатленной в одной из самых удачных работ Риггса. Изрытые пухлыми арыками вен (старая Мэгги страдала варикозом?) руки жертвы в последней судороге схватили свежеотглаженную футбол-
ку Эдди. Тот, радостно оскалившись, лукаво поблескивал пропавшими в глубине порожних глазниц фосфоресцирующими гнилушками. С зажатого в жилистой руке топора нехотя стекала густая, как выкрашенная в красный цвет сгущенка, кровь.
Начало «переоценки ценностей» было положено в одном из февральских номеров Sounds пламенной феминисткой Робби Миллар. Робби бросилась в атаку, как пионер-герой, обнажив комсомольскую грудь. (Но голая правда заключалась в том, что груди Робби были спилены тупым лобзиком в знак протеста против собственно мужчин в обществе женщин и против притеснения женщин собственной дуростью.) Робби выставила «Killers» минимально возможную оценку: 1 из 5. Из десяти представленных на альбоме вещей только «Drifter» и «Wrathchild» были достойны ее внимания. Остальной же материал был «слишком нудный», альбом был скорее «провалом, нежели триумфом». Но главное! Мысль об успехе предыдущего альбома мешала ей при ходьбе, тревожила сон и. отвлекала при посадке на стул. И лукавый потворник черной зависти снабдил Робби словами мудрости: «Iron Maiden» разошелся только благодаря ажиотажу вокруг группы и NWOBHM. Были, конечно, и преданные голоса, принадлежавшие все тем же Бартону, Доуму да Бушелу. Голос здравого смысла услышали и простые металлисты, далекие от высот феминистической журналистики. Какой же, должно быть, культурный шок испытала Робби, узнав, что «Killers» разошелся тиражом свыше миллиона по всему миру, и только в Англии было продано в четыре раза больше пластинок по сравнению с первым альбомом.
Вторым синглом стал «Purgatory» («Чистилище»), один из увитых плющом античности старых номеров группы. На вторую сторону пластинки в первый и последний раз была включена песня с альбома, не приправленная милыми коллекторскому сердцу «бонусами». Ею стала инструментальная «Genghis Khan», классический образец мэйденовского стиля в музыкальной архитектуре. Покоившаяся на опорах трелей станкового пулемета Харриса,
постройка объединяла в себе мгновенные и вместе с тем необъяснимые в своей одновременной органичности и контрастности смены ритма, словно в курьезной своей асимметрии и слитности крылья фасада гостиницы «Москва». Венчали картину похожие на рукотворные сталагмиты луковок Василия Блаженного, переплетшихся в разноцветной вспышке салюта, сдвоенные соло Мюррея и Смита. Чистилище же ждало группу впереди. Впереди было первое испытание всемирной известностью, мировым туром и «трасса 666». Некоторым же было суждено в этом лимбе остаться навсегда.
...Первым в геенну подземного НКВД забрали Кея. Взяли, как это у них принято, тепленьким, в кульминационный момент его жизненного триумфа, стоило только погасить огни и удалиться публике. Ближе к концу 80-го NWOBHM достигла своей высшей отметки и вслед за тем пошла на убыль. В этот момент Кей стал до безобразия видной фигурой в музыкальных кругах Соединенного Королевства, Мейджеры, слабо разбиравшиеся в металле, но пожелавшие в одночасье с головой окунуться в профит новой финансовой волны, прислушивались к каждому звуку, вылетавшему из уст Нила Предтечи. Классическим, по словам Мика Уолла, случаем обращения в новую веру было крещение Riot в водах Северного моря. Стоило Кею прилюдно возмутиться, что дебютный альбом будущих пионеров melodic power в Америке, «Rock City», часто звучавший в стенах Bandwagon, не был издан в Британии, как выпускающая компания американцев, Ariola, быстро сподобилась ца подобающий релиз. Но потом случилась беда: пришли аккуратно одетые дяденьки с выражением решимости к жизни на лицах и накрыли всю тусовку. В конце 80-го управленцы с «Чаррингтон Брюэрис», пивной компании, владевшей помещением Bandwagon, попросили всех очистить помещение. И помещение было очищено. В поддержку Кея открыто выступил только Харрис, написавший в Sounds письмо следующего содержания. «Возвратившись из двухмесячных гастролей с Kiss, мы были поражены известием о том, что Нил Кей был вышвырнут из стен своего Bandwagon. ...Все хэдбенгеры просто обязаны в знак протеста написать администрации «Чаррингтон Брюэрис», что они думают об их менеджере и их пиве». Sounds же самоустранился, не выказав Кею ни малейшей поддержки. Какое-то время у дверей Bandwagon постояли пикеты металлистов, но
пивные воротилы были непреклонны. «Бэндвагон» переехал в новое помещение в Харроу, но магия места была безвозвратно утрачена, и вскоре мероприятие Кея почило в бозе. Вслед за своим провозвестником отправилась NWOBHM.
«Новая волна» нашла свой последний берег в 81-м. К тому моменту все замеченные в ее водах лица успели подписать контракты с более или менее крупными лейблами, выпустили альбомы, и стало ясно, кто есть who. Абсолютно все команды, не только Maiden, столкнулись с мощной критикой в свой адрес, исходившей, называя вещи своими именами, от недружелюбных рок-музыке журналистов, и суровыми реалиями шоу-индустрии. Некоторые, напоровшись на этот риф, пошли ко дну. Сгинули в пучине безвестности Angel Witch, хозяйством которых занимался отец Хейбурна, Кен. От материнских рук лидера группы Шона Харриса приняли смерть талантливейшие Diamond Head. О менеджменте Линды Харрис так позднее вспоминал Данте Бонутто1: «Бад Прейджер, тогда успешнейший американский менеджер, чей Foreigner стал в тот год самой продаваемой группой в Штатах, выказал большой интерес к Diamond Head и специально прилетел в Лондон, чтобы предложить группе свои услуга. Единственной ответной репли кой Линды было: «Никогда о вас не слышала». Займись группой Прейджер, с его опытом и связями, быть бы им и сейчас, как Iron Maiden или Def Leppard. Но такой шанс бывает лишь раз в жизни. И большинство команд NWOBHM испытывали точно такие же проблемы с менеджментом». В море рок музыки выжили только Def Leppard, Saxon и Iron Maiden.
Первое кругосветное плавание Maiden началось 16 февраля в Ипсвиче. 15 марта группа дала последнее в том году представление на родной земле, имевшее место быть в «Хаммерсмит Одеон», где на разогреве у Maiden выступили политозабоченные французские рокеры Trust с неким Нико МакБрей- ном за ударной установкой. Через шесть дней английский десант высадился на родине насильственно умерщвляемых лягушек, изящных манер и гнусной фонетики. И началось настоящее purgatory: переполненные залы и стадионы бесновались, как черти, а музыканты выматывались, как черт знает что. Концерты следовали буквально один за другим. 18 марта: Лилль. 19 марта: Гавр. 20 марта: Реймс. 21 марта: Париж... Концерт. Автобус. Забытье вместо сна. Утро в дороге. Днем настройка. Вечером концерт. Автобус...
Эдриан: «Во время одного из концертов Пол на ломаном французском пытался общаться с публикой. Все бы ничего, только в тот момент мы были уже в Италии...»
За страной, подарившей миру макароны, мафию и дуче, последовала земля, давшая людям представление о сосисках, фюрере, дисциплине и жестких палках. В Германии события начали развиваться весело, а закончились не очень, как для хмельного гуляки, решившего испытать счастья на карусели «блевунчик». Наиболее радужное воспоминание группы связано с посещением некой платной автостоянки безымянного Фрица. Почтенный потомок тевтонских моджахедов тучно восседал в возвышавшимся над въездом в свой крохотный фатерлянд стакане, наблюдая сквозь универсамовс- ких размеров витраж за творящимися на штрассе пертурбациями. Вот солидный над проносящимися куда-то с не приличествующей немецкой пунктуальности поспешностью «Фольксвагенами» и «БМВ» у ворот заведения остановился автобус «Мерседес». Из распахнувшейся дверцы один за другим высыпало несколько патлатых в черных куртках с молодецки мерцающими «тракторами». (Да не отвернет взгляд почтенная публика, но Maiden, как это зачастую бывает даже с рок-звездами, собирались - ох, простите уж вашему смущенному автору!
– в туалет.) Не ожидая никаких дивиден-
' Будущий редактор «Kerrang!», «RAW», известный английский рок-деятель.
дов от крайне подозрительных визитеров, ловкий Фриц прямо на глазах у наших героев вывесил табличку «Закрыто». Эх, да и пропустили бы вы их, майн либер фройнде Фриц! Из должных немке бледных, щеки сидевших вот тут же, рядом, жены и дочки стали беспардонно пунцовыми. Под окном раздался ноктюрн флейт джинсовых водосточных труб, и пошлая мелодия, отдаленно напоминающая радостный плач весенней капели, безудержно хлынула об асфальт. И почудилось вдруг, что взметнулся вновь на древке черный родовой орел, и раздался храп закованного в сталь скакуна, и выпросталось вперед несокрушимое тевтонское копье... и вылилось на головы незваных гостей ведро холодной воды, и багровым, ой багровым было лицо разгневанного Фрица! Из руки Мюррея выпорхнула бутылка недопитого бренди, раздался звон бьющегося стекла, и огромное окно гильотинными ножами осколков нехотя ухнуло наземь. Когда последние крошки битого стекла осыпались на пол Фриц уже накручивал телефонный диск. Фашист. Кому адресовался звоночек, всем вдруг стало ясно настолько сильно, что облитая с ног до головы команда в мгновение ока скрылась в спасительном автобусе, который, повиляв по окольным дорогам, спустя несколько часов без дальнейших приключений выехал на автобан до Гамбурга. Неприятности ждали группу впереди.
Стив, он опять вырубился.
И, конечно, прямиком в кресло или на лежанку.
Ну не на пол же.
В жизни не видел человека, так натурально падающего в обморок.
Вставай, гад! Надо выходить на бис! Хватит валяться!