Исход

– Я в этом не сомневаюсь, Грейси. Итак, мы играем или как?
– спрашиваю я.

– Играем!
– с энтузиазмом выкрикивает она. Затем она передает мне шайбу, после чего ее маленькие ножки уносятся по льду в сторону ворот. Когда она оказывается на месте, а Люк пытается блокировать ее, я делаю быстрый пас и наблюдаю, как она сильно замахивается, отправляя шайбу прямо в сетку.
– Да! Вот как надо забивать голы!

Я провел с Грейси на льду столько времени, как смог. В основном потому, что ей это нравится, но также и потому, что мне совершенно не хочется возвращаться домой. В моей голове царит полный беспорядок, когда речь заходит о Кэтрин. Когда я увидел, как она убита смертью матери, все, что я хотел сделать, - это обнять и как-то облегчить ее боль. Я никогда раньше не видел Кэтрин такой расстроенной, и это, блядь, разрывает мне сердце.

Это выводит меня из себя, потому что я должен ненавидеть ее. Я действительно ненавижу ее. То, что она сделала. Но что насчет ее самой? Как человека? Я уже не уверен. Но даже если это так, я все равно испытываю потребность защитить ее. Как я уже сказал, я чертовски запутался.

А еще я хочу получить ответы. Я знаю, что она от кого-то скрывается. И этот кто-то - не я. Я хочу знать, кто эти люди. Если Грейси что-то угрожает, я должен уничтожить эту угрозу. Как и угрозу для Кэтрин.

– Эй, Грейси, может, попросим тетю Алию приехать и сводить тебя за покупками? Тебе нужно купить что-нибудь в твою комнату, - говорю я ей.

– Что именно?

– Что-то, что сделает эту комнату твоей.

– Хорошо.
– Она пожимает плечами.

Я паркую машину и звоню сестре, чтобы договориться о небольшом походе по магазинам. В основном я хочу иметь возможность поговорить с Кэтрин, не беспокоясь о том, что Грейси нас подслушает.

Когда через несколько минут мы заходим в дом, Кэтрин все еще лежит в постели. В моей постели.

– Ты устала, мама?
– Грейси вбегает и прыгает на груду одеял на свободной стороне матраса.

– Я уже проснулась, - говорит Кэтрин. Ее глаза красные от пролитых слез.

– Сейчас придет тетя Алия и отвезет меня за покупками. И она берет с собой дядю Лиама, - говорит Грейси своей матери.

– Дядя Лиам? С каких это пор?
– спрашивает Кэтрин.

– Это ерунда, - ворчу я.

– Тетя Алия собирается замуж за дядю Лиама, а я буду их цветочницей, - объявляет Грейси с тем же энтузиазмом, что и раньше.

– Они не собираются жениться, - ворчу я.

– Да, собираются, папочка. Тетя Алия сказала мне об этом, и она не стала бы мне врать.

– Ты права, не стала бы, - соглашаюсь я. Мне нужно поговорить с Алией о том, что она забивает голову моей дочери всеми этими идеями о свадьбах и цветочницах. Я не готов даже к тому, что моя младшая сестра с кем-то встречается, не говоря уже о замужестве.

Глава восемнадцатая

– Мне очень жаль. Я сейчас уйду, - говорю я Грею вскоре после того, как приезжает его сестра и увозит Грейси за покупками.

– Останься. Нам нужно поговорить, - говорит он.

– Мне нужно заняться организацией похорон мамы.
– Сейчас я скорее пройдусь по раскаленным углям, чем ввяжусь в разговор с Грейсоном. Я знаю, что у него будут вопросы, на которые я не смогу ответить.

– Я уже позвонил похоронному агенту. Он приедет сегодня днем. Но сначала нам нужно поговорить.

– О чем, Грей?
– Я не могу этого сделать. Не сегодня. Я спрыгиваю с его кровати и выхожу из комнаты.

Звук его тяжелых шагов следует за мной в ванную, которую я делю с Грейси. Я включаю воду, надеясь, что шум заглушит все, что он хочет сказать.

– Этот разговор запоздал на шесть лет, Кэтрин. Мы поговорим сейчас, нравится тебе это или нет, - шипит он.

Я стягиваю с себя футболку. Мне совершенно все равно, увидит ли он меня голой. Это будет не в первый раз, а я хочу принять душ. Я хочу заняться похоронами. И я ни за что на свете не хочу вести с ним этот разговор.

– Мне нечего тебе сказать, Грей, - отвечаю я ему, расстегиваю лифчик и бросаю его на пол, а затем расстегиваю джинсы и спускаю их вместе с трусиками.
– Я оставила тебя. Я не знала, что беременна, когда уходила. И я очень об этом сожалею.

– Ты убежала и спряталась. Ты не просто ушла, Кэтрин. От кого ты прячешься?
– спрашивает он, его взгляд ненадолго отрывается от моего лица и скользит по моему телу, прежде чем снова вернуться к глазам.

Я захожу в душ и подставляю голову под струю воды. Я закрываю глаза. Может быть, если я притворюсь, что его здесь нет, он исчезнет. Я знаю, что это ребячество, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Затем я чувствую, как энергия меняется. Я оглядываюсь и встречаюсь взглядом с изумрудно-зелеными глазами, которые преследовали меня последние шесть лет. К счастью, струи воды стекают по моему лицу, скрывая слезы, выступившие на ресницах.

Грей поднимает руку и проводит по моей щеке.

– Почему? Если ты ушла, просто оставила меня, потому что не любила, не хотела быть со мной, то просто скажи это. Скажи мне, почему, Кэтрин.

Я качаю головой.

– Я не могу.

– Объясни мне хотя бы одно. Что я сделал такого, что ты решила уйти от меня?
– спрашивает он.

– Ты ничего не сделал, Грейсон. Дело не в тебе. Я ушла не из-за того, что ты что-то сделал не так. Я оставила тебя, потому что не могла смириться с мыслью, что с тобой что-то случится, если я останусь. Я ушла, чтобы защитить тебя. У меня не было выбора, - кричу я, когда мои ладони ложатся на его грудь, эту твердую, мать ее, грудь.

– Что?
– Грей сжимает мои запястья своими ладонями.
– О чем ты говоришь?

– Это моя вина. У меня было все. У меня был ты. У меня было все, и я все испортила. Я сделала это с нами. Я знаю это. Я понимаю, что назад дороги нет. Я облажалась, Грей. Я не могу исправить то, что сделала. Но это не значит, что я не сожалею. Хотела бы я вернуть все назад. Но я не могу. Мне просто жаль. Очень жаль.
– Мои колени подгибаются, и я падаю на пол.

Грей садится прямо передо мной в душевой кабинке. Положив палец мне под подбородок, он поднимает мое лицо так, что наши глаза встречаются.

– Что ты сделала?

– Ты был прав. Я воровка, - говорю я ему.

– Что ты сделала, Кэтрин? От кого ты прячешься?
– повторяет он.

Я качаю головой.

– Я не могу тебе сказать. Они найдут меня. Ты не будешь в безопасности. Грейси не будет в безопасности.
– Я всхлипываю. Моя грудь вздымается, когда паника овладевает моим телом.