Исход

– Что? Не будь смешной. Ты что, не видишь, как сильно он меня ненавидит?

– Да. Но между любовью и ненавистью очень тонкая грань. И вы двое ее перешли.
– Она улыбается.

– Заткнись.
– Я закатываю глаза.

– Так… как все прошло? Так же, как раньше? Или лучше? Видит Бог, у этого мужчины было много практики, пока ты скрывалась, - говорит Лилиана.

Я втягиваю воздух. Я знаю, что не имею права ревновать при мысли о том, что Грей был с другими женщинами. Это я ушла. Не он. Но мне все равно больно.

– Давай, не будем заставлять этого агента ждать, - говорю я вместо ответа.

Лилиана переплетает пальцы с моими.

– Если он так тебя ненавидит, почему он оплачивает похороны твоей матери?

И вот тут-то я вспоминаю, почему моя лучшая подруга здесь, и новая волна слез вырывается на свободу. Я не могу этого сделать. Я не могу планировать похороны. Я даже не могу пойти на похороны. Что я должна сказать агенту? Просто похоронить ее, потому что на церемонии все равно не будет родственников?

– Я не могу… - Моя рука взлетает к горлу, а легкие борются за кислород.

– Черт. Кэтрин, все в порядке.
– Лил обнимает меня. Но я отталкиваю ее.

– Все не в порядке, - кричу я, пытаясь вздохнуть.

– Черт. Грейсон!
– кричит Лилиана.

И прежде чем я осознаю, что происходит, Грейсон обнимает ладонями мое лицо.

– Что, блядь, ты ей сказала?
– рычит он на мою лучшую подругу.

– Я не могу… - Я снова задыхаюсь. Как будто мое тело забыло, как дышать.

– Ш-ш-ш, детка, все будет хорошо. С тобой все будет хорошо.
– Грей прижимает меня к своей груди, и мои руки цепляются за его футболку, сжимая ткань пальцами.

– Я не могу… похороны, - выдавливаю я.

– Ты можешь это сделать. Посмотри на меня.
– Он снова берет меня за плечи.
– Посмотри на меня, - повторяет он. Когда мои глаза встречаются с его глазами, я больше не вижу ненависти. Я вижу беспокойство.
– Ты сильнее этого. Давай, мы сможем пройти через это.

– Грейсон, я не могу быть на ее похоронах, - всхлипываю я.

– Я все решу. Ты не пропустишь похороны своей матери. Пойдем, поговорим с агентом.
– Он берет меня за руку, а Лилиана берет за другую.

Боже, как бы я хотела вернуться в прошлое. Я должна была придумать другой способ оплатить колледж. Я была такой глупой. Одно неверное решение - и я потеряла все…

Глава девятнадцатая

– Как ты справляешься с этим весь год?
– спрашиваю я Франко. Он один из центровых, игрок-ветеран, у которого дома четверо детей.

– С чем?
– спрашивает он.

– Остаешься вдали от своих детей так долго?
– Я действительно чертовски тяжело переживаю тот факт, что мне пришлось оставить Грейси из-за этой игры.

– Я бы сказал тебе, что становится легче, но это не так. Ты просто принимаешь это по одному дню за раз, - говорит он.

– Да.
– Возможно, мне придется убедить Кэтрин согласиться на домашнее обучение. По крайней мере, тогда Грейси сможет ездить со мной.

– Ты беспокоишься, что она попытается сбежать?
– вклинивается Люк.

– Я был бы идиотом, если бы не беспокоился. Она точно хочет это сделать. Я вижу это в ее глазах каждый раз, когда она смотрит на меня, - говорю я ему. В доме десять парней моего отца, которые следят за Грейси. На этот раз Кэтрин ни за что не удастся сбежать с моей дочерью.

Возможно, я также поместил маячок в рюкзак Грейси и ее хоккейные перчатки. Я не собираюсь рисковать. Я пытался засунуть его в эту чертову шайбу, с которой Грейси обращается как с драгоценностью. Ту, что подписал для нее Кинг. Но техник не смог сделать это, не повредив чертову штуку.

– Осталось две игры. Если мы выиграем сегодня, то Кубок будет наш. Выходите и играйте так, будто от этого зависит ваша жизнь, - кричит тренер, возвращая все наше внимание ко льду.

У нас четвертая игра из пяти. К настоящему моменту мы выиграли две из трех. Мне нужно выкинуть из головы мысли о Грейси и сосредоточиться на игре. Было бы лучше, если бы я мог верить Кэтрин, что она не попытается снова исчезнуть. Но я не верю. И вряд ли когда-нибудь смогу. Она до сих пор не рассказала мне, что за хрень происходит и от кого она, блядь, бежит. Винни остался в доме. За последние несколько недель он завоевал ее доверие. Этот ублюдок так же, как и я, полон решимости выяснить, что она от нас скрывает.

Я выхожу на лёд. Это домашний матч Нэшвилла, поэтому трибуны красные. Кинг ждет вбрасывания шайбы, а я не спускаю глаз с одного из мудаков соперника.

– Я слышал, твоя сестра теперь доступна. По слухам, ты позволил Кингу взять ее первым, а теперь остальные члены команды будут делать это по очереди. Мне придется попросить своего агента организовать мой переход. Похоже, преимуществ у рыцарей с каждым днем становится все больше, - говорит этот ублюдок.

Я смотрю на него. Неужели этот идиот только что сказал это?

Я выпрямляюсь, и моя клюшка падает на лёд.

– Ладно, придурок, ты действительно хочешь этого? Давай.
– Я сбрасываю перчатки, и ублюдок передо мной делает то же самое.

Его кулак взлетает. Я уворачиваюсь и хватаю левой рукой его свитер, а правой бью по лицу. Я успеваю нанести всего четыре удара, прежде чем меня оттаскивают.

– Пять минут за грубую игру, - объявляет судья, после чего каждого из нас провожают к штрафной скамейке.

Игрок Нэшвилла ухмыляется Кингу, когда мы проходим мимо него.

– Эта тугая попка принцессы Монро наверняка будет чертовски приятной, когда я засуну в нее свой член.

Я отталкиваю судью и направляюсь к следующему ублюдку. К тому времени, когда я добираюсь до него, перчатки Кинга уже сброшены, и он избивает парня. Я присоединяюсь к хаосу, оттаскиваю парней от Кинга и с грохотом швыряю их на лёд.

Когда драку наконец разнимают, Кинг получает пятиминутный штраф, и мы теряем двух игроков, а Нэшвилл только одного. Черт!

В тот момент, когда нас заталкивают на штрафную скамейку, мой взгляд падает на ублюдка, сидящего по другую сторону стекла и улыбающегося от уха до уха, с разбитой губы которого на подбородок стекает кровь. Затем я возвращаю свое внимание к игре.