Исход
Шрифт:
– Почему?
– кричу я.
– Я не знаю. Это… ах… Черт! Остановись!
– Какого хрена ты пришел за ними?
– Я кричу так громко, что у меня болит горло, и я чувствую, как вены на лбу почти лопаются.
– Босс их хочет, - говорит он.
– Кто твой босс?
– Я опускаю клюшку и впиваюсь в ублюдка взглядом. Он избит, в крови, кости сломаны. Но все это не может погасить гнев, который все еще бурлит в моих венах.
– Дэвид Дюваль, - говорит он.
– Пожалуйста, отпустите меня. Я уеду из города. Я не вернусь. Я клянусь. Просто отпустите меня, - умоляет он.
Моя клюшка падает на пол. Я даже
– Понимаешь, проблема в том, что ты пришел за моей дочерью, - говорю я. Парень качает головой, а я хватаю левой рукой прядь его волос.
– Я не могу позволить тебе дышать одним воздухом с ней. Любой мудак, готовый причинить боль маленькой девочке, не заслуживает пощады, - говорю я, прежде чем воткнуть острый конец лезвия в его шею.
Когда я вытаскиваю его, кровь течет из зияющей дыры как река. Я стою и смотрю, не заботясь о том, что выгляжу так, будто только что вышел из фильма ужасов. Я слишком загипнотизирован этим зрелищем. Всем этим красным.
– Черт. Грейсон.
– Винни хватает меня за руку, отбирает нож и бросает его на пол.
– Приберитесь здесь, - кричит он остальным четырем парням в комнате. Затем снова поворачивается ко мне.
– Пойдем. — Он берет меня за руку и тащит вверх по лестнице.
– Тебе не нужно было этого делать. Я бы все закончил.
– Все в порядке, - ворчу я.
– Нет, не в порядке. Ты гребаный хоккеист, Грейсон, а не убийца.
– Винни пихает меня в гостевую ванную.
– Он пришел за моей дочерью, Винни. Какого хрена ты ожидал от меня?
– Я бью его в грудь, отталкивая на несколько шагов назад. Подальше от меня и моей ярости.
– Иди в душ. И отдай мне свою одежду. Мне нужно ее сжечь.
Я сжимаю ворот своей футболки и стягиваю ее через голову, а затем бросаю на пол.
– Как ты думаешь, почему Дювали преследуют Кэтрин?
– Она украла у них, - говорю я ему.
– Шесть лет назад. Вот почему она сбежала. Она рассказала мне, что к ней пришли двое полицейских, которые показали ей фотографии каких-то трупов, которых, как они утверждали, папа, ты и я уложили в землю. Потом они поставили ее перед выбором - дать показания против меня или они передадут ее Дювалям.
– Что, черт возьми, она у них украла?
– спрашивает он.
– Деньги. Она взломала их банковские счета, чтобы заплатить за колледж.
– Значит, она сбежала, потому что не хотела давать показания против тебя, но и не хотела, чтобы ее передали Дювалям?
– Да.
– Ха, я знал, что на то была веская причина, - говорит Винни.
– Откуда ты знал? С самого начала ты настаивал на том, что в этой истории есть нечто большее, чем то, что мы думали.
– Эта женщина любит тебя, Грей. Это так же ясно, как то, что трава зеленая. Она не ушла бы просто так, без веской, мать ее, причины.
– Он вздыхает, и что-то трепещет у меня в груди. Что-то одновременно знакомое и чуждое.
Она любит меня?
Я задавался этим вопросом… Я был так чертовски зол, потому что, как бы сильно я ни хотел ее ненавидеть, любовь к ней всегда перевешивала.
– И она рассказала о тебе Грейси. Женщины так не поступают, когда хотят оградить ребенка от отца, - говорит Винни.
Я захожу в душ и наклоняю голову, наблюдая за тем, как вода становится красной и стекает в слив.
– Это еще не
конец, Грей. Дюваль так просто не сдастся, - повторяет мой брат то, о чем я уже сам подумал.– Я знаю.
Глава двадцать шестая
Матрас прогибается, и мои ресницы распахиваются, встречаясь с темно-зелеными глазами Грея.
– Прости… Я задремала.
– Все в порядке, - говорит он.
Я поднимаюсь с кровати, готовая вернуться в комнату, которую делю с Грейси, когда Грейсон откидывает одеяло. Его взгляд блуждает по моему телу. Возможно, за время его отсутствия я успела стянуть одну из его футболок «Ванкуверских рыцарей».
– Даже не думай покидать эту комнату, Кэтрин. Залезай.
– Он кивает на кровать.
– Я должна пойти проверить Грейси.
– Я дергаю за подол футболки, пытаясь прикрыть ноги. Почему-то рядом с этим мужчиной я всегда чувствую себя голой, независимо от того, сколько на мне одежды.
– Я заходил к ней. Она в порядке. Ложись в кровать, Кэтрин. Уже поздно, - говорит Грей.
Я подхожу к кровати и забираюсь на нее. Он ложится рядом со мной и накрывает нас обоих одеялом. Затем он тянется к цепочке прикроватной лампы, и комната погружается в темноту. Я вздрагиваю, когда чувствую, как его ладонь ложится мне на поясницу, и он притягивает меня ближе к себе. Удовлетворившись положением моего тела, он поднимает руку и проводит по моим волосам.
– Прости, - говорит он.
– Почему ты извиняешься?
– По многим причинам.
– Грей вздыхает.
– Прости за то, как я обращался с тобой последние несколько недель. Ты не заслужила этого.
– Я…
– Я еще не закончил.
– Он проводит пальцем по моим губам.
– Мне жаль, что я не дал тебе почувствовать, что ты могла обратиться ко мне за помощью тогда. Но, в основном, мне чертовски жаль, что я сдался. Что смирился с тем, что ты ушла навсегда.
– Дело не в тебе, Грейсон. Я была напугана. Я пыталась поступить правильно, чтобы уберечь тебя, - говорю я ему.
– И что значит «сдался»?
– Я бросил искать тебя. Просто прекратил. Я должен был продолжать.
– Ты бы никогда меня не нашел. Я позаботилась об этом, Грей. Не думай, что ты мог изменить то, что случилось.
– Мне все равно не стоило сдаваться. Я обещаю, что больше никогда не откажусь от тебя, Кэтрин. Я не откажусь от нас.
– Нас? Ты действительно думаешь, что мы снова сможем быть вместе? После всего, что я сделала?
Пальцы Грейсона нежно касаются моей щеки.
– Я думаю, мы всегда будем вместе, Кэтрин. Возможно, нам еще предстоит разобраться с некоторыми проблемами, но это всегда была ты. И всегда будешь ты.
Я задерживаю дыхание. Я мечтала об этом моменте много раз, но никогда за надеялась, что это произойдет.
– Мне жаль, что я ушла. Мне жаль, что я не пришла к тебе и не рассказала, что случилось. Мне жаль, что я солгала тебе. Мне жаль, что я украла эти деньги. И мне очень жаль, что я не дала Грейси узнать тебя. Я никогда не смогу искупить свою вину, Грей. Я знаю это, и я не жду, что ты когда-нибудь простишь меня. Я сама не прощу себя.
Грейсон вытирает слезу, скатившуюся по моей щеке.