Исход
Шрифт:
– Я сделаю все возможное, чтобы найти способ простить тебя, Кэтрин.
– Все в порядке.
Дыхание Грея касается моих губ, когда он придвигается ближе.
– Я люблю тебя. Всем своим существом я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, - шепчу я.
Его губы прижимаются к моим. Мягко, так мягко. Грей проводит языком по моим губам, и даже его движения становятся медленными. Ласковыми. Он не торопится, и я тоже. Его рука касается моей щеки, большой палец выводит нежные круги по моей коже.
Я закидываю на него ногу. Желание быть ближе к нему не проходит. Грей перекатывается на меня, накрывая своим
Грей поднимается на колени. Его горячий взгляд прожигает меня насквозь, воспламеняя каждое нервное окончание в моем теле. Он улыбается мне. Я не видела этой улыбки уже шесть лет. Раньше он приберегал ее только для меня, когда мы оставались наедине. У него есть ямочка на правой щеке - я так любила ее.
Забудьте об этом. Я люблю все в этом мужчине. Его тело больше, чем я помню по колледжу, и я не думала, что такое возможно. Тогда он тоже был огромным. Мои ладони скользят по его плечам, спускаются вниз по рукам и снова поднимаются вверх. Я провожу ими по его груди и забираюсь под футболку. Грей хватает ее сзади за ворот и стягивает с себя. Мои глаза находят синяки на его торсе. Один из недостатков хоккея.
– Тебе больно?
– спрашиваю я его.
– Нет. Но мне будет больно, если я не войду в тебя в ближайшие шестьдесят секунд, - говорит он, стягивая с моих ног трусики. Разобравшись с ними, он тянет мою футболку «Ванкуверских рыцарей» вверх и снимает. Я приподнимаюсь с кровати, чтобы облегчить его задачу раздеть меня.
– Я забыл, как мне нравится видеть тебя в моей одежде, - говорит он.
– Я забыла, как мне нравится носить твою одежду.
Грей сбрасывает свои треники и снова устраивается между моими бедрами. Он направляет свой член к моему входу. Я готова к нему. Никакой прелюдии не требуется. Он медленно входит и опускает свой торс на меня. Сохраняя зрительный контакт, он возвращает свои губы к моим. Его ладони обнимают мое лицо, и он начинает двигаться. Вперед-назад. Его темп медленный. Мучительно медленный.
– Я хочу, чтобы это длилось вечно, - говорит он мне в губы.
– Я тоже, - отвечаю я.
Мы продолжаем заниматься любовью, потому что это не просто секс, в котором мы всегда были хороши. Это намного интимнее, чем все, что мы делали раньше. Даже в колледже. Не думаю, что когда-либо мы занимались любовью. У нас был секс, много секса, но это совсем другое ощущение.
– Я хочу, чтобы ты кончила со мной. Вместе, Кэтрин. Одновременно, - говорит Грей.
Он скользит рукой между нашими телами, его большой палец находит мой клитор и давит на него. Губы Грея спускаются к моей шее. Он нежно прикусывает кожу там, где бьется пульс, и оргазм поражает меня, как молния. По моему телу прокатываются волны наслаждения, движения Грея становятся жесткими, и его сперма покрывает мои внутренние стенки. Он падает на меня сверху, а затем откатывается в сторону и обхватывает меня за плечи.
– Это было…
– Идеально, - заканчивает он за меня.
– Да, именно так.
– Я целую его грудь.
–
Мама, мама, просыпайся. Завтрак готов! Дядя Винни приготовил мне шоколадные блинчики. Вставай, мама.– Грейси прыгает на кровати и трясет меня, чтобы я проснулась.
Я приоткрываю один глаз.
– Я проснулась, - говорю я, хватаю ее и притягиваю к себе.
– Но сначала мне нужны обнимашки.
– Я осыпаю ее лицо поцелуями.
– Но, мама, блинчики, - хнычет она.
– Папа сказал, что ты должна встать и пойти поесть.
– Что-то я не припомню, чтобы говорил такое, принцесса, - возражает Грейсон. Я поднимаю глаза и вижу, как он входит в комнату. Он приближается к кровати и снимает ее с меня.
– Почему бы тебе не пойти вниз и не сказать дяде Винни, что ты можешь съесть один блинчик, пока мама оденется?
– Хорошо.
– Грейси вырывается из его рук и выбегает из комнаты с криком: - Дядя Винни!
– Раньше утро было тяжелым испытанием. Теперь моя дочь не может дождаться, когда встанет с постели и очарует своих обожателей.
– Почему я чувствую себя на втором месте после тарелки блинчиков?
– спрашивает Грей, наблюдая, как спина Грейси удаляется по коридору.
– Потому что так и есть.
– Я смеюсь.
– Мы все на втором месте.
Грейсон откидывает одеяло. Я все еще совершенно голая. Думаю, он догадался.
– Черт, Кэтрин, может, они не заметят, если мы пропустим завтрак, - говорит он, разглядывая каждый дюйм моего тела.
Я срываюсь с кровати и бегу в ванную.
– Вообще-то, я умираю с голоду, - кричу я ему и захлопываю дверь прямо перед его носом. Освежившись, я беру полотенце и оборачиваю его вокруг себя. Когда я снова выхожу, Грейсон хмурится.
– Я собираюсь сжечь все полотенца. Мы должны стать семьей нудистов, - говорит он, и выражение его лица кажется серьезным.
– Знаешь, у тебя много отличных идей. Но эта явно не из их числа.
– Я улыбаюсь ему.
– Мне нужно одеться. Ты же не хочешь заставлять Грейси ждать слишком долго. Поверь мне, она выглядит милой и невинной, но эта девочка может быть такой же яростной, как хоккеист. Такой же, как ты, Грейсон, - говорю я ему.
Его хмурое выражение лица сменяется улыбкой.
– Ужасно хочу увидеть это, - говорит он.
– Ты пожалеешь об этих словах, Грейсон Монро, - говорю я ему, прежде чем войти в комнату Грейси. Там хранятся все мои вещи.
Грей идет за мной.
– Нам стоит перенести твои вещи в мой шкаф. Знаешь, пусть это будет наш шкаф, - говорит он.
Мои руки замирают на свитере, который я снимаю с вешалки. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
– Серьезно? Ты хочешь делить со мной шкаф?
– Я хочу делить с тобой все, Кэтрин.
Я не знаю, что сказать. То есть я хочу этого больше, чем готова признать, но мне страшно.
– Если я скажу «да», ты рассмеешься мне в лицо, скажешь, как сильно ты меня ненавидишь и что этого никогда не случится?
– Выпаливаю я, неожиданно даже для себя озвучивая свои мысли. Мои настоящие страхи.
– Этого не будет. Ты можешь отказаться, но я все равно перенесу твои вещи.
– Он заходит в кладовку и обнимает меня за талию.
– Прости, что я был придурком.
– Его губы прижимаются к моей макушке.