Искры

Делаю выдох, собираюсь с мыслями, и словно дьявол переключает невидимый рубильник во мне.

– А, привет.

Как хорошо, что меня сегодня подвозит Илюха. Адамов должен понимать, что у меня могут быть и другие мужчины, и я на нем не зацикливаюсь. А то, что было в отеле… Черт, оно остается в отеле!

– Ты была права, – говорит Данила, направляясь ко мне.

– «Ты права»? Что? – шепчет Илья, щелкнув кнопкой сигнализации на машине. – Ты прикрутила к его яйцам оголенные провода?

Я пихаю в его бедро.

– Насчет чего? – спрашиваю, когда Адамов подходит к нам.

Мне становится тяжелее дышать в его присутствии.

– Поговорим наедине? – Данила бросает на Илью недоверчивый и ревнивый взгляд.

– Хорошо, – я хитро улыбаюсь другу. – Илюша, я тебя догоню.

– Как скажешь, – отвечает парень, кивнув.

Больше всего он не любит, когда его зовут Илюшей, но мне очень хотелось поддеть Адамова.

– Почему ты не ответила на мое сообщение? – спрашивает Данила, едва Илья отходит от нас.

– На которое? – задумываюсь я. – А-а, на то… А нужно было ответить?

– Пф, ладно, проехали. Что у тебя с этим парнем?

Ух, его глаза мечут молнии. Мне это нравится.

– Так в чем я права? – спрашиваю, игнорируя его вопрос.

– Ева, – он выглядит уязвленным.

– Да, дорогой?

– Давай положим конец этим играм? Поговорим как взрослые люди.

– О работе, надеюсь? – с улыбкой интересуюсь я.

– О нас.

Данила шумно выдыхает, морозный мартовский воздух превращает его выдох в пар.

– Нет никаких нас, Адамов. Мы просто переспали.

– Ты нарисовала помадой сердечко на зеркале в ванной, – напоминает он.

Вот черт. Да, было дело. Расчувствовалась. Не могла уйти, не оставив хоть какого-нибудь послания.

– А ты принял его близко к сердцу? Бедный. Я просто не успела протрезветь. Не думала, что ты такой романтик.

– Ева, что я должен сделать, чтобы ты поверила мне? – Данила берет меня за руку.

И я озираюсь, как вор, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Не поднимай больше эту тему, ладно? – осторожно вынимаю ладонь из его руки. Теперь пальцы холодит от мороза. Я прячу руки в карманы: – Так о чем ты хотел поговорить? Есть новости по делу?

Его зрачки темнеют, теперь он похож на грозовую тучу. Видимо, мой отказ обсуждать наши взаимоотношения действительно его ранил.

– Да. Похоже, придется самим наведаться в «Солнечную деревню», – сухо говорит Данила, глядя куда-то в сторону через мое плечо. – Если ты после смены свободна, то завтра сразу и съездим.

– Хорошо, – растерянно отвечаю я.

Мне не нравится, когда Адамов не смотрит мне в глаза. Кажется, я реально его расстроила.

– Тогда договорились, – бросает он и уходит.

Я успокаиваю себя мыслью, что все делаю правильно.

Ну, правильно же?

Вот дерьмо…

* * *

– А если поступит вызов? – волнуется Инга, обходя площадку, которую готовят к фотосессии.

– Придется остановить съемку, – объясняет Рустам Айдарович. – Ребята вернутся с выезда, и можно будет продолжить.

– Серьезно?

– Да ладно, шучу, – говорит он, улыбнувшись одними уголками губ. – У нас достаточно людей для выезда. Ребята в вашем распоряжении на три часа.

– Ох, спасибо. – Она кладет ладонь на грудь в знак признательности и кивает. А когда начальник удаляется, Инга орет на реквизиторов. – Вы что там, уснули?! Живее тащите свет! Мы отстаем от графика! А где живность?

– Уже здесь, – отвечает ее ассистентка.

– Тут девушка не хочет наносить макияж, – жалуется на меня визажист.

Я устало вздыхаю.

– В чем проблема? – подходит к нам Инга.

Мы за ширмой у зеркала. Меня одели как хренову Лару Крофт, и я не сопротивлялась, даже полслова не сказала. Черт с ними, сфотографируюсь в облегающей майке. Но рисовать у себя на лице не дам.

– Можно мне просто тон, контуринг и подкрасить реснички? – обращаюсь я к Инге. – А то она хочет сделать из меня артистку кабаре!

– Конечно, – понимающе кивает журналистка и переводит взгляд на визажиста. – Лилечка, давай поестественнее в этот раз, хорошо? Пусть будет неброско, внешность у девушки и так достаточно яркая.

– Без проблем, – отвечает та, как будто не препиралась со мной пять минут назад.

– Спасибо, – бурчу я.

– Тогда продолжим, – склоняется надо мной с кистью Лилечка.

Только в отражении зеркала у меня получается наблюдать за тем, как гараж пожарной части превращается в площадку для съемок. Возле одной из машин участники съемочной команды размещают кучу световых приборов, настраивают их, пробуют разные ракурсы. Там же, неподалеку, собираются люди с переносками для животных. Судя по звукам, в контейнерах кошки. Хм, это будет интересно. Особенно если какой-нибудь перепуганный котяра вцепится в одного из наших ребят.

– Только посмотри, – раздается голос за спиной.

Я обращаю взгляд на отражение в зеркале. Это Илюха. Голый по пояс и… блестящий.

– Круто, да? – довольно лыбится он, демонстрируя в зеркале мне свои бицепсы.

– Что это? – спрашиваю я. – Чем тебя намазали?

– Это я сам, – радостно отвечает Илья. – Взял твое масло для тела, которым ты мажешься после душа. Видел, так бодибилдеры делают. И только глянь, как смотрится! А?

Он кружится, изображая характерные движения накачанных спортсменов, и Лилечка заезжает мне кистью в рот, задержав на нем восторженный взгляд.

– Ай! – вскрикиваю я.

– Ой, простите, – говорит она и закусывает губу.

– Все, достаточно, – прошу я, вставая. – Больше ничего не нужно, – поворачиваюсь к Илье. – Ты что, вылил на себя всю бутылку?

– Только половину, – отвечает он.

– Не вздумай лезть на пожарный столб, – замечаю я, цокнув языком. – Иначе переломаешь себе все. И хорошенько отмойся после съемки, иначе вспыхнешь, как факел на выезде.

– Серьезно?

– Нет, блин, шучу!

– Ну а как вообще? – Илюха опять крутится, демонстрируя фигуру.