Искры

Что? Нет. «Ты не можешь дарить ей свои улыбки, парень!»

Он так редко это делает, и при этом обретает такой обаятельный мальчишеский вид, что это не должно становиться достоянием общественности. Никто не должен знать, что ты так умеешь! Эти улыбки предназначаются только мне… Эй!

Но Данила кивает Инге и позволяет ей увести себя с площадки.

Мне кажется, будто я задыхаюсь.

Остановите кто-нибудь их!

– Вижу, вы оба устали, – говорит фотограф. – Все, отпускаю вас. Это была отличная съемка!

Я передаю котика хозяйке и спешу к зеркалу, чтобы снять этот долбаный слой тона толщиной в палец.

– Ну, как? – спрашивает Илюха, подойдя ко мне.

– Отлично, – бросаю я, не глядя на него.

– Я что-то волнуюсь, – признается он.

– Да забей, это всего лишь съемка.

– Ты чего такая злая?

– Я? Да я, мать ее, добрая фея! – рычу я, пытаясь отыскать на столике хоть что-то похожее на средство для снятия макияжа.

– А где Адамов? – оглядывается по сторонам Илья, каким-то невообразимым образом связав в голове мое настроение с Данилой.

– Я порезала его на мелкие кусочки и спрятала в морозилке, – отвечаю ему.

Илюхины глаза лезут на лоб.

– Понял, больше не пристаю.

Глава 20. Данила

Парнишка & ELLA – Мы умрем

– Данила Сергеич, ты что, все еще не можешь разобрать вещи? – спрашивает начальник управления, заглянув ко мне в кабинет.

Какого черта понадобилось этой жирной заднице в половине девятого утра в части? Он же обычно приходит не раньше обеда. Правду говорят о том, что отсутствие начальства на рабочем месте благотворно влияет на продуктивность работы. За те несколько дней, что мы не пересекались, я перелопатил кучу материала, не отвлекаясь на его дурацкие поручения и профилактику пожаров.

– Доброе утро, Максим Савельич, – отвечаю я. – Все сделаю, просто работы навалилось…

Он оглядывает наставленные стеной коробки, затем пустые стеллажи, заваленный бумагами подоконник и мой стол, на котором посреди папок с делами возвышается стакан с кофе. Затем его взгляд останавливается на моей куртке, которую я, войдя, швырнул на стул. Начальник неодобрительно качает головой.

– Сегодня все разбери.

– Вообще-то я сегодня выходной, – замечаю я неловко.

– А, точно, – хмурится Максим Савельич. – Зачем тогда пришел?

– Решить кое-какие вопросы, по мелочи.

– Ну, завтра тогда все разбери, – говорит он, цокнув языком. – И доложишься мне утром на планерке по текущим делам.

– Так точно, – отвечаю я, кивнув.

Начальник уходит, а я беззвучно крою его матом. Ленивый козел. Планерки у нас должны проходить каждое утро, но этот тип существует по своему, одному ему известному графику. Приходит, когда заблагорассудится, практически не вникает в дела, а потом, получив вдруг по шапке от районного начальства, может потребовать ночью отчет по телефону. И это я еще косячный? Вот же придурок! Зато зять министерского чиновника, и все ему сходит с рук.

Едва я делаю глоток обжигающего кофе, как дверь в мой кабинет открывается и на пороге появляется Ева. Она смотрит на меня фурией. Ее гипнотический взгляд моментально берет меня в плен. Неважно, из-за чего Ева сердится, я хочу подойти и обнять ее, чтобы она успокоилась.

– Как ночка? – спрашивает она, прищурясь, и шарит глазами по кабинету, словно пытается отыскать ответ на свой вопрос.

– Жаркая, – признаюсь я. – Мне удалось поспать всего пару часов. От силы.

– Надеюсь, рыжуля оказалась изобретательной, и ее язык сгодился не только для того, чтобы чесать им направо и налево.

– Так вот в чем дело.

Мое сердце принимается стучать как барабанная ритм-секция.

– В чем? – осекается Ева.

Ее брови сходятся на переносице, челюсть дергается. Не проходит и секунды, как она понимает, что выдала свою ревность. Растерянность, написанная на ее лице, говорит за нее.

– Нет никаких «нас», но ты ревнуешь меня к другой женщине.

– Что? Я? – Ее глаза вспыхивают злостью. – Да мне плевать!

– Как ты вообще дотерпела до утра? Могла пойти за нами вчера и остановить меня, – говорю я с усмешкой и подхожу ближе. – Одно слово, что ты со мной, Ева, и я моментально забыл бы о ее существовании.

– И зачем мне это? – произносит она, фыркнув. – Я вроде уже говорила, что не даю второй шанс мужчинам, которые однажды не выбрали меня. Ты не исключение.

– Я не жалею, что тогда поступил именно так.

– Тем более!

– Это было правильно.

– Вот и не о чем говорить.

– Тебе нужно было повзрослеть. Со мной ты никогда бы не исполнила свою мечту.

– Точно, – бросает Ева, морща нос. – Ты ведь был против.

– Я и сейчас не очень-то «за». Не понимаю, что такая умная и красивая девушка забыла в части. Но я горжусь тобой, – признаюсь, приближаясь к ней вплотную. – Ты – боец, Ева.

– Гордишься? – переспрашивает она, как будто это единственное, что ей удалось расслышать.

– Но ты бы не добилась этого, останься я тогда с тобой. Потому что я тоже был глуп и никогда бы не позволил тебе стать пожарным. Так что ошибки – не всегда плохо. Иногда они приводят нас к тому, что мы так долго искали…

От ее пронзительного взгляда у меня по коже бегут мурашки. Я притягиваю Еву к себе, и она не сопротивляется. Просто смотрит мне в глаза, как будто пытается узнать меня или понять что-то. Мне до смерти хочется сжать ее в своих объятиях и больше никогда не отпускать, но я знаю, что двигаться следует потихоньку. Для начала попытаться завоевать ее доверие.

Стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями, я нежно беру лицо Евы в ладони. Целую в лоб, затем в нос и только после этого аккуратно касаюсь ее алых губ, и это мгновение превращается в вечность. Ева вцепляется в мои плечи и тихо стонет, наши языки переплетаются. Я вкладываю в этот поцелуй все чувства, которые разрывают меня изнутри: страсть, нежность, восторг и грусть от того, что в прошлом у нас не сложилось, а также любовь, которая вспыхивает теперь с новой, еще большей силой.

Ты здесь. Со мной.

Ты – моя.

И я целую Еву как безумный, пытаясь отогнать вдруг нахлынувший страх потерять ее. Снова. Нельзя этого допустить. Как жить, если она решит, что я ей не нужен? Если вернет мне мое сердце так же, как я вернул ей ее сердце, отданное мне семь лет назад?

И, словно услышав мои мысли, Ева аккуратно отстраняется.

– Хорошо, я признаю, – говорит она, инстинктивно коснувшись своих губ пальцами. – Между нами существует притяжение. Иногда не получается ему не поддаваться.