Искупление
Шрифт:
И смерть не единственная опасность, связанная с пьянством. Тим мог стать таким, как дядя Фрэнк, что, по мнению его матери, было хуже смерти.
Дядя Фрэнк был младшим братом матери, и Тим видел его только два раза в жизни. Когда Тиму было восемь или десять лет, дядя Фрэнк приехал к ним на Рождество. Хотя Тим был школьником, он заметил в дяде что-то странное. Волосы у него не были причесаны, обувь стоптана. Но самым странным для мальчика было его дыхание.
Тим не был знаком с такими вещами и не понимал, откуда берется этот запах, до кануна Рождества. Все остальные спали, а Тим спустился
Он помнил, как позднее родители говорили о дяде Фрэнке и его алкогольной зависимости. Когда Тим спросил у своей матери, что это такое, она рассказала ему, что некоторые люди могут пить спиртное время от времени, и оно им не вредит. Но у других людей есть такая болезнь: выпив немного, они продолжают пить, пока не упадут.
У дяди Фрэнка была такая болезнь.
Время от времени — например, в июне, в день рождения дяди Фрэнка, — Тим видел свою мать плачущей и понимал: она плачет из-за своего брата.
Когда дядя Фрэнк приехал во второй раз, Тим был уже старшеклассником. В тот весенний день он появился у них на пороге, шатаясь и издавая невообразимый смрадный замах. Его одежда была мятой и грязной, и у него был с собой пакет с пустыми бутылками.
Когда отец Тима вышел, чтобы отнести одежду в стирку, Тим спросил дядю:
— Зачем ты это делаешь? Неужели ты не понимаешь, как от этого больно маме и папе?
Дядя Фрэнк дал Тиму ответ, который произвел на него большое впечатление, он никогда его не забывал:
— Это один из способов заглушить боль.
В тот день отец привел дядю Фрэнка в порядок, накормил его, а вечером отвез его в вытрезвитель. Родители Тима объяснили ему, что в процессе протрезвления алкоголики иногда страдают от ужасных галлюцинаций и сильной боли, им кажется, что они умерли и попали в ад.
Две встречи с дядей Фрэнком произвели на Тима такое впечатление, что, пока он не начал встречаться с Анжелой, он даже не думал о выпивке. В конце концов, что, если его родители правы? Если он унаследовал тот ген, ту особенность организма, которая сделает его алкоголиком, как дядю Фрэнка? Дело просто того не стоило.
Но, когда Тим переехал к Анжеле, его отношение к алкоголю стало меняться. Во-первых, она любила сухое вино — ей интересно было пробовать разные сорта. Часто она расслаблялась, выпивая бокал или два, когда приходила домой. Когда он смотрел на нее, это казалось безвредным, легким и приятным, и Тим начал думать, что был слишком строг к себе все эти годы. Анжела никогда не напивалась до неконтролируемого состояния, как дядя Фрэнк.
Но была и еще одна причина: незаметная, скрытая боль в душе, о которой он раньше не думал. Она появилась неожиданно, ведь, в конце концов, он решил уйти от Кэри. Он считал, что для него и Кэри лучше всего поскорее развестись, чтобы продолжать жить, каждый по-своему.
Тим думал, что эта боль появилась вследствие чего-то, чего он не мог контролировать. Ему в детстве привили глубокие религиозные чувства. Осознание своей вины было таким сильным, что иногда парализовало его. Из-за этого чувства вины он думал, молится ли о нем Кэри. Не то чтобы ее молитвы трогали его, просто он не мог об этом не думать.
Да,
он любил Анжелу. В ее объятиях он чувствовал, что у него есть возможность начать жизнь заново. Но жизнь состояла и из других моментов, когда он читал лекции в классе, то иногда останавливался на середине фразы, не понимая, что он хотел сказать и к чему вел. И еще он должен был сидеть в своем офисе — в одиночестве, во мраке чувства вины, душимый болью от того, что он сделал с Кэри.Проблема была в том, что тяжелые чувства начали распространяться и на время, которое он проводил с Анжелой. Хотя внутреннего священного голоса он больше не слышал, хотя уже какое-то время слезы не текли из глаз, он не мог забыть стихи Писания, которые учил в детстве.
И хуже всего была та ночь. После перегруженного работой дня, подойдя к своему новому жилищу, он уже собирался воспользоваться своим новым ключом, но Анжела открыла ему дверь.
Он прислонился к дверному косяку, и улыбка медленно осветила его лицо.
— Итак, — сказал он со значением, — на чем мы остановились?
До того как Анжела успела ответить, ему вспомнились слова из Откровения.
Итак вспомни, откуда ты ниспал.
Должно быть, Анжела что-то сказала, потому что он увидел, что она нахмурилась.
— Тим? Ты меня слышишь? Я говорю с тобой, а у тебя... такой отсутствующий вид, как будто ты вообще меня не слушаешь.
Тим засмеялся, но смех этот показался нервным даже ему самому.
— Извини... я устал.
От ее улыбки у него подкосились колени.
— Ну тогда, добро пожаловать домой!
Она отодвинулась, чтобы Тим мог заглянуть в квартиру и увидеть зажженные свечи и приглушенный свет. Пахло чем-то свежеиспеченным, сладким и дурманящим. Она дотронулась до его руки.
— Я думала о тебе весь день.
Он начал входить и на пороге вспомнил другой стих из Писания.
Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить...
— Тим? — Анжела наклонила голову и всмотрелась в его лицо. — Да что с тобой?
Не прелюбодействуй.
Тим вздохнул и развел руками.
— Прости меня. Я задумался, столько всего навалилось...
— Да, — улыбка Анжелы угасла. — У меня тоже проблемы.
Сердце Тима сжалось:
— Как ты? Все хорошо?
— Конечно, — лицо у нее было грустное.
Он взял ее за подбородок и всмотрелся в лицо.
— Скажи мне правду, Анжела. Что случилось?
Она покачала головой:
— Ничего.
Он проглотил ком в горле.
— Ты ведь не передумала?
Анжела прислонилась к стене.
— Я хотела, чтобы сегодняшний вечер был идеальным. Но...
Сердце забилось так сильно, что у него зазвенело в ушах. Он пожертвовал своим браком ради этой женщины. Он не знал, что будет делать, если сейчас она пойдет на попятную.
— Но что?
Она посмотрела на него.
— Внутри у меня идет борьба, Тим. Правда.
Он подумал, порылся в памяти и попытался понять, какой может быть причина этой борьбы. У нее было все, чего она хотела. В том числе он. Он провел пальцем по ее бровям.