Искупление

Ее родители ждали ее только через два часа, и, даже не осознав, что происходит, они снова начали целоваться, самозабвенно, переходя границы, которых они еще не переходили раньше. Наконец Райан отодвинулся от нее. Он посмотрел прямо перед собой и схватился за руль.

— Мы не можем...

Кэри была полна чувств, которые всегда считала запретными. Она постаралась успокоить сердцебиение.

— Я знаю.

— Я не могу поверить, что завтра уезжаю, — он смотрел на нее в свете луны, его глаза были полны страсти. — Ты мне нужна, Кэри.

У них никогда не заканчивались темы для разговора. Но в ту ночь, сидя в его машине, они понимали: никакая болтовня не освободит их от искушения. И никакие разговоры не облегчат боль расставания.

Они вернулись домой рано, и Райан остановил машину перед домом Кэри.

— А тебе никогда не хотелось убежать? Просто забыть о том, чего ждут от тебя люди?

Она всмотрелась в него, не желая оставлять его теперь, когда их сердца были так связаны.

— Мне хотелось бы, чтобы ты не уезжал.

Он поцеловал ее еще раз и прошептал ей на ухо слова, которые она запомнила по сей день.

— Жди меня, девочка Кэри. Пожалуйста.

Она не могла говорить, не могла ответить ему. Вместо этого она кивнула и быстро вылезла из машины. Когда она махала ему на прощание, они оба плакали.

Следующие пять месяцев они говорили по телефону несколько раз в неделю, с нетерпением ожидая летних каникул. Когда в мае занятия закончились, они были неразлучны: катались на лодке по озеру, загорали на берегу, играли в фрисби, пинг-понг и волейбол, жили каждый час так, словно он — последний.

Прекрасно осознавая, как их влечет друг к другу, они договорились контролировать свои страсти и по очереди сохраняли бдительность. Во время одних выходных она отвечала за то, чтобы между ними ничего не произошло; во время других была его очередь. Хотя их чувства друг к другу становились сильнее с каждым свиданием, велика была и их решимость ждать. Для нее это был вопрос веры. Для него — скорее уважение к ней и желание сделать так, чтобы она могла жить согласно своим убеждениям.

Райан часто ходил с ней и в церковь, и в середине лета она удивилась, когда он вышел к алтарю и принял Христа как своего Спасителя.

— Вот и окупились все те годы, что я ходил в воскресную школу, — ухмыльнулся он Кэри после богослужения. — Не знаю, почему я так долго ждал.

Она была рада, надеясь, что теперь, когда он стал верующим, их ничто больше не разделяет. На какое-то мгновение она подумала, не было ли его решение вызвано желанием угодить скорее ей, чем Богу. Но в любом случае ей не терпелось поделиться новостью с родителями.

— Вот видите, — сказала она им в тот вечер, — я знала, что однажды он это сделает.

Когда в августе они расставались, они каждый день думали, как смогут жить порознь до Рождества.

Кэри поступила в колледж при университете Индианы, погрузилась в учебу и стала пробоваться в качестве модели, а Райан разгонял тоску на футбольном поле. Осенью он превзошел всех своих товарищей по команде, а к середине сезона побил несколько рекордов. В недельном отчете команды обычно упоминалось его имя.

Примерно в это время Кэри впервые почувствовала перемену в нем. Его письма и звонки стали короче. Он больше говорил о том, что делает он, и меньше — о том, что они будут делать вместе.

Потом, в конце сезона, Кэри и Брук полетели в Оклахому, чтобы посмотреть матч с участием Райана, и встретились с его товарищами по команде. Он был рад ее видеть, но думал явно о том, сколько забил мячей и сколько забьет их в следующей игре, говорил только о защите, нападении, передачах и голах. Он водил ее на вечеринки, на которых он и его друзья были так поглощены разговорами о футболе, что у него почти не оставалось времени на общение.

Во время этой поездки Кэри поняла, что происходит.

— Ты очень серьезно к этому относишься, верно? — спросила она вечером в субботу, прощаясь с ним перед номером гостиницы, в котором они жили с Брук.

Райан пожал плечами, и она увидела ответ в его взгляде.

— Когда я на поле, когда идет игра, когда мне передают мяч... — он посмотрел вверх и покачал головой. — Я не знаю... я как ветер, ничто не может меня остановить.

На следующий год все было примерно так же. Все меньше телефонных звонков, все более краткие приезды домой. Когда он был в Индиане, они по-прежнему ходили вместе в церковь, по-прежнему обещали любить друг друга. По-прежнему говорили о совместном будущем. Но эти разговоры становились все более и более расплывчатыми.

К весне последнего года учебы Райан почти перестал ей писать, хотя время от времени звонил, и его мать сообщала ей новости. К тому времени боль разлуки стала слабее и превратилась в одиночество. Кэри усердно училась, старалась себя занимать, даже иногда ходила на свидания с друзьями, но всегда давала понять, что ждет Райана. На тот случай, если он серьезно относился к своим обещаниям.

В мае последнего курса он сообщил ей, что не приедет домой на лето. Он собирался потренироваться в нескольких футбольных лагерях и остаться в Нормане.

— Вот увидишь, — сказал он ей по телефону. — Я стану профессиональным футболистом. Тренер уверен в этом.

В конце июля она резала овощи для супа, когда зазвонил телефон.

— Кэри, ты не поверишь! — Райан задыхался от радости. В трубке слышался какой-то шум, и Кэри поняла, что он звонит из телефона-автомата. — Они предложили мне контракт!

Ее сердцебиение участилось.

— Кто? Что ты имеешь в виду?

Он не звонил ей уже месяц, и она не знала, в каком он находится городе, не говоря уже о том, чему он так радуется.

— «Ковбои»! — закричал он так, что у нее заложило уши. — Ты можешь в это поверить?

— Это замечательно, — Кэри не знала, что отвечать. — И что будет теперь?

— Я буду тренироваться с ними все лето. А осенью я переезжаю в Даллас. Матчи начнутся в конце августа.

У нее возникла масса вопросов. А как же мы, Райан? И какое место занимаю во всем этом я? Разве я не ждала? Разве мы мало ждали? Она проглотила их все.

— Поздравляю, — ее голос был настолько радостным, насколько она смогла это сделать. — А домой ты не заедешь перед этим?