Испытание славой

— Благодарю тебя Иньиго, — старик тяжело вздохнул, — хорошо, я больше не сержусь, что ты притащил в мой дом проклятого Борджиа. Зачем ты приехал в Рим? Явно не только чтобы повидать меня.

— Прошлый папа был не очень благодарен к тем, с кем он дружил до своего избрания, — я спокойно посмотрел на кардинала, — в этот раз я решил не оставлять выбор на дело случая.

Торквемада изумлённо на меня посмотрел.

— Ты хочешь поучаствовать в выборах? Борджиа тебе разве не сказал, что уже всё решено и победит Доменико Капраника?

— Кому вы отдали свой голос? — поинтересовался я.

— Пока никому, но мне обивают пороги с разными предложениями, — не стал скрывать он, что ему тоже предлагают деньги.

— Пооббиваю и я теперь, — улыбнулся я ему, — и поскольку я знаю вас лучше всех, то не буду предлагать вам деньги. Просто спрошу, что вы хотите, учитель? Ведь явно есть то, чтобы вы хотели сделать до момента своей смерти.

Хуан де Торквемада задумался, и стал серьёзным. Он покивал.

— Я бы хотел иметь свою типографию Иньиго, — он серьёзно посмотрел на меня, — занимаясь книгами я понял, насколько это важно, нести свет просветительства людям, особенно в таком доступном для понимания формате, как единообразная печать.

— Вне зависимости от того, кто победит, если вы отдадите свой голос за моего кандидата, то я обещаю вам её организовать, учитель, — честно пообещал я, тем более что сам в этом был заинтересован.

— Тогда могу я хотя бы теперь узнать, за кого голосую? — улыбнулся Торквемада.

— Энеа Сильвио Бартоломео Пикколомини, — произнёс я полное имя епископа Сиены.

— Сиенский кардинал? — изумился учитель, — его ведь даже нет в списках претендентов.

— Пока нет, — с улыбкой уточнил я.

— Так погоди, — Торквемада нахмурился, — спрошу просто для очистки совести, а он сам-то знает, что ты решил его продвигать на пост папы?

— Тоже пока нет, — ещё шире улыбнулся я.

Кардинал изумлённо посмотрел на меня.

— Тогда с чего ты решил, что он станет помогать тебе, если им станет?

— О, после вас и кардинала Виссариона я сразу к нему наставник, — я развёл руками, — всё же дела делами, а своих первых учителей грех забывать.

Кардинал вздохнул.

— Я благодарен тебе за это Иньиго, — он показал сначала на меня, затем на подарок, — грек тоже будет рад тебя видеть, мы иногда пересекаемся с ним на консисториях и делимся новостями о тебе, хотя ты пишешь нам обоим.

— Тогда мы договорились, учитель? — посмотрел я на него, — вы, Родриго и Луис, у меня уже три голоса.

— Будет и четыре, Виссарион не станет тебе отказывать, — заверил меня кардинал.

— Тогда с вашего позволения я сразу к нему и потом вернусь, а пока попрошу свою повариху вам кое-что приготовить, — улыбнулся я, — оцените, как божественно она готовит.

Он видимо вспомнил и о Пауле, поскольку улыбнулся.

— Это твоя любовница? Что стояла рядом и так нежно на тебя смотрела?

— Ваше преосвященство! — я притворно оскорбился, но улыбался, — она мой учитель музыки!

— Да-да, — широко улыбнулся он, — ну что же дело молодое, только прошу дай мне ночами высыпаться.

— Учитель! — притворно возмутился я, но он посмеиваясь сказал, что мне пора навестить Виссариона Никейского.

* * *

Оставив всех, кроме охраны в доме кардинала, я помчался в дом второго, который вышел меня встречать и слёзы потекли по его седой бороде, когда мы с ним обнялись.

— Твои руки! — он трогал их и радовался за меня, — боже, спасибо тебе!

— Я усердно молился учитель, — подтвердил я, — так что всё благодаря богу.

— Прошу, проходи! — ему не нужно было показывать куда мне идти, поскольку его дом я знал наизусть. Его кабинет ничуть не изменился, всё так же был завален книгами и свитками, которые в беспорядке везде складировались.

— Кардинала Торквемаду уже видел? — поинтересовался он, — он всегда с такой теплотой о тебе вспоминает при наших встречах.

— Он живёт ближе к тем воротам, в которые я въехал учитель, — улыбнулся я, — так что от него я сразу к вам.

— Благодарю мой мальчик, благодарю, — закивал он.

— Начну сначала с приятного, — я попросил Бартоло принести подарки и вскоре наёмники натаскали в и без того забитый кабинет Виссариона Никейского ещё около сорока книг, заставив его изумлённо смотреть, как его кабинет становится ещё более тесным.

Когда все ушли, он поднялся с кресла и пошёл смотреть, что я привёз. Изумлённые крики раздались почти сразу, поскольку среди купленного мной, были и очень редкие книги со свитками.

— Иньиго, ты сошёл с ума?! — восклицал он, потрясая работой вроде бы Цицерона, — это всё стоит безумных денег!

— Я побывал во Флоренции наставник, — улыбнулся я, видя как он, переходя от стопки к стопке, продолжает удивляться, — и посетил знаменитый на весь город книжный магазин моего хорошего знакомого, синьора Веспазиано да Бистиччи.

— Ты сошёл с ума Иньиго, — качал головой старый грек, — ты точно сошёл с ума.

— Для меня главное, чтобы вам понравился подарок, — рассмеялся я, — деньги не главное в этой жизни.

На этой фразе Виссарион насторожился, отложил книги и вернувшись на место, внимательно посмотрел на меня.

— Тебя кто-то послал? Просить за кого-то из списка папабили?

— Нет, — я покачал головой, — но совру, если скажу, что не интересуюсь этой темой. Вы уже пообещали кому-то свой голос, учитель?

— Пока нет, Конклав начинается шестнадцатого числа, — покачал он головой, — но просители каждый день стучат в мою дверь.

— Тогда спрошу вас то же, что и у кардинала Торквемады. Я не хочу предлагать вам деньги, но есть что-то учитель, что вы хотели бы сделать в этой жизни? Что-то на что не хватало денег или времени? У меня есть средства, чтобы воплотить ваши мечты в жизнь.

Виссарион Никейский изумлённо на меня посмотрел.

— А ты повзрослел, Иньиго, — покачал он удивлённо головой, — как бы это странно ни звучало, но я вижу это. Ещё несколько лет назад ты думал, что можешь купить всё, сегодня же, ты предлагаешь людям осуществить их мечты.

— Тогда я был и значительно беднее учитель, — скромно улыбнулся я, — сейчас я могу себе это позволить.

— Мне придётся тебя расстроить мой дорогой ученик, — он развёл руки, — в этой жизни я сделал всё, о чём мечтал и хотел. Я умру со спокойным сердцем.