Испытание славой

Его ответ меня хоть и расстроил, но я принял его, поклонившись.

— Хорошо, тогда у меня пара встреч назначена на сегодня, — через силу улыбнулся я ему, — а завтра можно я приду к вам, и мы просто что-нибудь попереводим с вами, не касаясь темы выбора папы? Я так поэтому соскучился.

— Беру свои слова назад, — хитро улыбнулся он в бороду, — насчёт твоего взросления.

— Почему, учитель? — удивился я.

— Ты меня недослушал, а уже сделал выводы, — мягко укорил меня он, — я сказал, что тебе нечем меня удивить, но я не сказал, что не помогу тебе. Скажи, кого ты продвигаешь, и я проголосую за него.

Мне стало стыдно.

— Простите учитель, — я поклонился ему, сколько мог низко, — простите, что подумал на секунду о вас плохо.

Старый грек перекрестил меня и отмахнулся.

— Мне ничего не нужно Иньиго.

— Но я не согласен! — возмутился я, — если вам не нужно сейчас, то это ведь не факт, что не нужно будет в будущем. Я не хочу, давая другим столь много, получать от вас этот подарок просто так, это будет просто нечестно!

Кардинал задумался и ответил.

— Хорошо, если у нас такой серьёзный разговор пошёл, тогда ты когда-нибудь оплатишь мне той монетой, какой рассчитываются между собой в Риме уважаемые люди.

— Я буду должен вам услугу учитель, — тут же понял я о чём он говорит, — которую я буду обязан выполнить. Даю вам слово.

Виссарион Никейский улыбнулся, подошёл ко мне и поцеловал в лоб, затем перекрестив.

— Давай беги дальше, и завтра приезжай рано утром. У меня есть чем тебя удивить.

— Спасибо учитель, — поблагодарил его я.

— За кого хотя бы мне проголосовать нужно будет? — поинтересовался он, когда я позвал Бартоло, чтобы унёс меня.

— Кардинал Сиены, — кратко ответил я, заставив его удивлённо на меня посмотреть.

— Весьма неожиданно, — кивнул он.

Я с ним простился и поехал дальше, узнавая по ходу, где находится дом нужного мне кардинала. Предстоял очень серьёзный разговор, который решил бы многое. Ведь ещё был далеко не факт того, что он согласится со мной сотрудничать, а время так меня поджимало, что нужно было ковать железо пока оно было только вытащено из горна.

* * *

Дом кардинала Сиены нашёлся, но далеко не сразу, поскольку он жил в ничем не примечательном небольшом домике, на самой границе центральной части. Дальше него уже начинались кварталы с инсулами, и всей той жутью после которой утром из Тибра вылавливали трупы.

Бартоло пошёл пообщался со слугами, которых удивил столь поздний визит, но я знал, что кардинал работает обычно до утра, так что сказал им, что дело срочное.

Он встретил меня сам, в одной ночной рубашке, и приглашающим жестом показал зайти в свой кабинет, где горела всего одна-единственная свеча, видимо в целях экономии.

— Какая неожиданная встреча, синьор Иньиго, — удивлённо сказал кардинал, когда мы сели друг напротив друга, — я не знал, что вы городе.

— Я приехал несколько часов назад, ваше преосвященство, — поклонился я ему, — и поскольку время и правда позднее хочу задать вам всего один вопрос, который определит, как надолго я здесь останусь.

— Какой же, сеньор Иньиго? — удивлённо спросил он.

— Вы хотите стать новым папой? — в лоб спросил я его.

Его удивление было неподдельным, он поражённо на меня посмотрел, минуту помолчал и затем тихо ответил.

— Судя по той рекомендации, которую я получил о вас от своего друга архиепископа Флоренции, вы не можете быть настолько глупы, чтобы предлагать мне подобное, не зная, что новый папа уже выбран.

— Брат Антонин — святой человек, ваше преосвященство, — уважительно поклонился я, — он так много делает для города, что я не удивлюсь, если его после смерти канонизируют.

— С этим я согласен, сеньор Иньиго, а что насчёт моего вопроса? — он пристально посмотрел на меня.

— У меня четыре голоса от кардиналов Хуана де Торквемада, Виссариона Никейского, Родриго Борджиа, Луиса Хуана де Мила и де Борджиа, — спокойно ответил я, — и будет больше, если мы придём с вами к соглашению.

Кардинал задумался.

— Почему я? Меня ведь даже нет в списке претендентов? Тот же Торквемада или Виссарион там есть, — наконец поинтересовался он.

— Вы моложе их, но такой же учёный, начитанный, умный, а главное итальянец и не будете продвигать интересы чужаков вроде миланца или француза, — почти не соврал я, перечисляя свои мотивы, — к тому же многих наших общих друзей с вами покоробило, как прошлый папа, мир его душе, сдирал с редчайших книг золотые обложки, чтобы вложить средства в Крестовый поход. Я не против похода, сам вложил в него средства, но так пренебрежительно относится к наследию предков?

Я осуждающе покачал головой.

— Так что считаю, что только такой гуманист как вы, сможет правильно распорядиться доставшейся ему тиарой.

Кашу маслом не испортить, так что я лизал так, что кардинал Сиены даже немного покраснел, но определённо точно был доволен моими словами, поскольку явно сам об этом думал и не раз, поэтому мои слова просто легли на давно удобренную почву. Легли и дали семена.

— У меня нет столько денег, как у Доменико Капраника или Гийома д’Эстутевилля, — осторожно ответил он, — я не смогу купить голоса.

— Их для вас куплю я, ваше преосвященство, — спокойно ответил я, — к тому же это не весь мой план.

— Да? — удивился он, — есть что-то ещё?

— Когда вы станете папой, — сказал я так, будто это уже свершилось, — я сделаю вас самым богатым папой, который когда-либо правил в Риме.

— Как это возможно Иньиго? — не поверил он мне, в волнении перейдя на личное обращение.

— Квасцы, ваше преосвященство, я знаю где их можно найти, помимо венецианцев, турок и Неаполя, — приоткрыл я немного занавесу тайны моего дальнейшего богатства, если наш план конечно выгорит.

Глаза кардинала широко распахнулись.

— Вы нашли квасцы здесь? В Италии? — он явно был в курсе важности этого минерала.

— Тише, ваше сиятельство, — я приложил палец к губам, — и у стен есть уши, но теперь вы надеюсь понимаете то, что нам нужен надёжный и не прогибающийся под чужим влиянием папа, когда об этом станет общеизвестно?

— Конечно Иньиго, — он довольно покивал головой, — если месторождение квасцов есть в Италии и ещё недалеко от Папской области, это изменит всё.

— И сделает нас богатыми, — согласился я с ним.

— Кого ты представляешь? Я не поверю, что ты один всё это придумал, — он вопросительно посмотрел на меня и я понял, что нужно врать, но убедительно, поскольку даже тень недоверия могла разрушить тот мостик, который, между нами сейчас возник.

— Мы с синьором Козимо Медичи поговорили и пришли к мнению, — тихо сказал я, — что с вами во главе, мы сможем потянуть этот проект.

— Медичи! — его глаза расширились, и он довольно закивал, — Медичи да, это деньги, власть и сила.