Испытание славой
Шрифт:
Далее люди большими кувалдами дробили камни вручную до состояния мелких кусков и потом в огромных ямах получившуюся мелкую руду обжигали. После чего рыхлую массу заливали горячей водой и оставляли в деревянных огромных чанах. Как мне сказали, потребуется несколько недель, чтобы она хорошенько вымочилась. После чего её можно будет отфильтровать через соломенные тюки, чтобы отделить остатки твёрдой породы от самого раствора, содержащего нужный нам минерал.
Ну и последним этапом, что логично было делать, имея раствор, была его кристаллизация, способом выпаривания. Раствор, который сейчас был разлит по десяткам деревянных баков, нужно будет перелить в огромные медные чаны, под которыми необходимо будет разводить костры и кипятить его до состояния особой густоты, дальше которой
Слушая объяснения синьора Альберти, и других мастеров, я молча ходил между людей, занятых тяжёлой работой, и отчётливо понимал, что знания, почерпнутые мной в технологическом процессе раздела «Добыча алунита и производство квасцов, глинозёма и калиевых солей» здесь, на месте добычи, применять полностью бессмысленно. Мало того, что я раскрою эти знания для всех, так ещё и когда сменится папа, то следующий может всё это у меня забрать одним росчерком пера, а это значило, что правильным решением для меня, будет разделить процесс добычи минерала от процесса его получения, а сделать это можно было только одним-единственным способом.
Поблагодарив мастеров, я вернулся в свой небольшой домик и написал длинное обстоятельное письмо, обращённое к синьору Козимо Медичи. Закончив, я привычно запечатал его в отдельный конверт и попросил Бернарда найти человека, который отвезёт его во Флоренцию. Да, это было небыстро, но выбора у меня особо и не было, проклятый процесс осаждения массы в деревянных чанах на текущем этапе низкого технологического процесса без моего вмешательства, всё равно было никак не ускорить, поэтому можно было и подождать, ведь процесс добычи и дробления руды продолжался и всё что нам было нужно, больше деревянных чанов и дерева, для простого расширения производства.
16 октября 1458 A . D ., Флоренция, Флорентийская Республика
Козимо Медичи сидел за столом, как обычно поздно ночью и держал в руках письмо от человека, чьё чутьё на деньги обещало в весьма скором будущем пролить на дом Медичи настоящий золотой дождь. Вот только читая строчки его ровного и аккуратного почерка, Козимо начинал и сам понимать, что Иньиго прав, и если начать вкладывать все силы и средства в один шахтёрский городок, то да, на пять-семь лет или сколько было отмерено Господом Пию II они действительно получат огромный приток золота, но вот потом это может и правда в один день прекратиться. И предложение Иньиго разделить процесс добычи и переработки руды на два разных процесса был неожиданным, но очень дальновидным решением. Козимо ещё раз пробежался взглядом по строкам письма.
— «Я не могу один принять столь сложное решение, мне нужен совет более опытного человека и главное своего финансового партнёра, синьор Козимо. Поэтому я спрашиваю вас и прошу помощи. Что, если нам купить или арендовать землю в Остии, под переработку руды из Тольфа? Между городами не больше шестидесяти километров, но Остия порт, откуда мы всё равно планировали вывозить готовый продукт, так что доставка туда руды из Тольфа не затратит много времени и средств, а на самом же месторождении оставить только добычу и дробление руды, до состояния мелкого гравия, чтобы её было удобно возить в Остию, где уже и перерабатывать. Для остальных партнёров можно найти кучу причин для этого, как например недостаток дерева, которое тратиться в огромных количествах на всех этапах производства, или, например удалённость добычи от поставщиков, чего не будет в Остии. В общем найти причины переноса переработки руды легко, главное понять, что вы не будете против моего предложения, поскольку сейчас основной денежный поток для осуществления этого проекта выделяется вами. Если бы я распоряжался своими деньгами, я бы так и сделал, но с чужими не могу поступить так безответственно, так что прошу сообщить мне ваше решение, которое я буду ожидать с большим нетерпением и надеждой. Искренне
ваш, Иньиго де Мендоса».— Николо! — позвал он слугу, и когда тот сонный пришёл, Козимо приказал разбудить и позвать сына, который вскоре пришёл, тоже широко зевая.
— Прости, что разбудил, но я не смог бы заснуть, не спросив об этом письме твоего мнения, — извинился перед сыном Козимо, протягивая ему письмо.
Джованни протирая глаза и фокусируя взгляд, взял лист и стал читать, при этом его брови изумлённо поднимались вверх в некоторых моментах. Закончив, он вернул письмо отцу и задумался.
— Что скажешь сын? — нетерпеливо поинтересовался Козимо.
— Только одно, отец, — Джованни задумчиво посмотрел родителя, — почему это не пришло в голову нам? Все изложенные Иньиго опасения имеют место быть, как и его рассуждения о том, что если он ускорит и улучшит производство на самом месторождении, то потом всё это может достаться другому владельцу, а мы за эти улучшения не получим ничего.
— Твоё мнение? — Козимо облегчённо вздохнул, поскольку ровно о том же думал и он сам.
— Как бы мне ни хотелось этого делать, у меня куча проектов здесь, во Флоренции, — вздохнул Джованни, — но я больше нужен там. Боюсь один он не справится с тем объёмом работы, что он сам же и предложил. Нужно будет договориться о покупке земли, постройке производства, найме людей, логистики руды, объяснить это всё другим партнёрам, в общем Иньиго конечно многожильный, но не настолько.
Козимо удивлённо вскинул седые кустистые брови.
— Я даже не мог рассчитывать на то, что ты поедешь в Рим снова, когда совсем недавно оттуда приехал, — удивился он, — но я с тобой согласен, этот проект очень важен, особенно если смотреть на перспективу десятков лет.
— Пий II может умереть завтра или через полгода, — согласился Джованни, — и мы не получим ничего, если следующий папа окажется жадным и заберёт всё себе, хотя уже вложили такое огромное количество денег в этот проект.
— Благодарю тебя сын, это даже больше, чем я хотел, — Козимо облегчённо вздохнул и с гордостью посмотрел на Джованни. Перед ним сидел истинный его наследник, и как жаль, что Пьеро из-за своей болезни, приковавшей его к кровати, не мог стать ему такой же надежной и опорой, как младший сын.
— Приведу в порядок свои дела и тронусь в путь, — улыбнулся Джованни и поднялся с кресла, — спокойной ночи отец. Теперь и ты можешь спокойно уснуть, иди лучше отдохни.
Козимо Медичи с тяжёлым вздохом показал ему на стол, заваленный письмами,
— Ещё пару часов поработаю, — ответил он, и Джованни кивнув, вышел из кабинета.
4 декабря 1458 A . D ., Тольфа, Папская область
Процесс добычи квасцов не прекращался ни на час, поскольку едва мы получили первые реальные деньги от купцов, которые с руками оторвали у нас бесцветные кристаллы, оказавшиеся самым чистым продуктом, который был сейчас на рынке, даже лучше турецких, то спрос на них вырос в сотни раз оттого, что мы добывали. К папе заторопились гонцы с разных концов Европы, когда новость о том, что чистейшие квасцы были найдены в Папской области, пролетела по всем королевским домам и очередь из желающих выстроилась километровая. Покрыть такой спрос с текущим производством мы просто не могли, а его оптимизировать я не намеривался, пока не дождусь ответа на своё письмо от Козимо Медичи, но зато от Пия II приезжал уже третий поверенный, чтобы лично убедиться в том, что шахтёры и так трудятся уже в три смены, и ускорить производство нет никаких возможностей.
Такое длительное молчание от Медичи меня конечно настораживало, но я терпеливо ждал, поскольку принимать решение, меняющее всю суть договорённостей с Джованни, я в одностороннем порядке не мог, к тому же Джованни Торнабуони, который был моим денежным мешком, финансируя всё, что здесь происходило, также с сожалением заверил меня, что траты сверх прописанных в договоре позиций, только после согласования с Козимо или Джованни Медичи. Я его полностью понимал, так что ничего не оставалось, как грустить наступающими холодными вечерами и ждать ответа из Флоренции.