История Мариан

– Ей нужно немного времени, Мариан.

– Времени у неё не так уж много. Её единственная надежда – как можно быстрее попасть на корабль. В Валиноре она поправится. Ты веришь в Валинор?

– Конечно. Я католик, помнишь? Но я не собираюсь ждать и молиться на корабли, которые могут и не успеть. Несмотря на отсутствие больниц, лабораторий и приличного оборудования я найду способ помочь ей.

Я уже не могла говорить, только кивнула и пошла искать Халдира.

Я знаю, Джоэль сделает для Аллиндэ всё, что в его силах. Но не уверена, что его попытки помогут, несмотря на то, что он очень хороший доктор. Я чувствую себя виноватой за такие мысли и надеюсь, что ошибаюсь.

***

В тот момент, когда Мариан вошла в Залу советов, я понял: случилось нечто ужасное. Слова замерли на моих губах, и я перевёл взгляд с неё на Халдира. Он тоже это заметил, потому сдержал гнев, хотя давал чёткие инструкции – не беспокоить. Мариан не обратила внимания ни на кого – Линдира, Ванимэ, меня и других – и прошла прямо к моему брату, поклонилась и молча ожидала ответа. Она не дрогнула, когда он наконец одарил её уничтожающим взглядом, под которым всегда съёживался самый уверенный эльф.

– Говори, - произнёс он.

Губы Мариан зашевелились, но она не издала ни звука. Все, как один, придвинулись ближе, чтобы расслышать.

– Аллиндэ… больна, - выдавила она, едва контролируя эмоции.

Мариан так произнесла слово «больна», что ни у кого из нас не возникло сомнений по поводу его значения. Со всех сторон поднялись недоверчивые возгласы. Нас обуяло горе. Мы волновались за всех наших собратьев, но Аллиндэ – самая жизнерадостная из нас, она могла заставить самого уставшего от этого мира эльфа увидеть величие Арды свежим и новым взглядом.

Глаза Мариан никогда не были такими потухшими. Когда в её жизни наступал сложный период, она всегда была уверена, что за чёрной полосой последует светлая, и прилагала к этому все усилия. Сейчас я боялся, что болезнь Аллиндэ совместно со скорым уходом Халдира погасит в ней свет надежды. Я хотел броситься к Мариан и успокоить её, но сдержался. Это окончательно сломает её. Я буду ждать.

– Джоэль ведёт её к Ломиону, - с трудом продолжила Мариан. – Он хочет попробовать помочь ей.

– Нет! – вскричал Линдир, вставая со стула. – Этот человек не должен вмешиваться. У него нет ни знаний, ни умений!

Потрясённая Мариан смотрела на Линдира. Его остановил Халдир, положив руку на плечо:

– Успокойся, Линдир. Наши знания не помогли Калло. Нельзя просить целителя не попытаться исцелить. Не нужно бояться доктора – он не сделает ничего без позволения Ломиона.

– Мои извинения, - сдержанно произнёс Линдир.

Мариан сделала вид, что пропустила мимо выпад Линдира, но по её лицу было видно: его слова ранили её.

– Проследи за этим, - обратился Халдир к Мариан и повернулся к нашему столу.

– Мой повелитель, - настойчиво продолжала она. Халдир оглянулся и кивнул. Я было порадовался, что она не добавила груз к без того тяжёлому бремени моего брата, но не тут-то было. – Аллиндэ нужно попасть в Валинор как можно скорее.

Халдир нахмурился.

– Ты правильно поступила, что пришла к нам. Но я вижу, ты торопишься вернуться к ней. Передавай Аллиндэ наши добрые пожелания. Потом мы сможем прийти и поговорить с ней лично.

Мариан ушла, а Халдир повернулся к нам. Я не ожидал больших перемен в вопросах, по которым мы уже пришли к соглашению, ибо день, когда Кирдэн будет нас ждать (как мы надеялись) не может быть изменён. Однако нам придётся приложить все усилия, чтобы сделать путешествие Аллиндэ как можно более удобным. А это значит, уходить придётся раньше, чем мы планировали.

13 марта.

Для всех обитателей Метентауронда места в Большой Зале не хватает, поэтому Халдир дал слово собраться на берегах Линлуина, где мы делали вино несколько месяцев назад. Это место и обильное угощение, выложенное Турнауром, придавало событию праздничный дух, несмотря на значительные слова, которые последуют.

Закончив трапезу, Халдир встал. За его спиной блестел Линлуин. Гордая осанка Халдира и его серьёзный настрой сразу всех успокоили. Долгое время не было слышно ничего, кроме шума воды. Даже птицы, распевавшие где-то высоко над оранжереями, затихли. Я приведу слова Халдира так, как их запомнила:

– Никто из оставшихся здесь не видел Белые Берега своими глазами. Никто не ощущал под ногами их пески. Мы знаем о них только из песен. Сама эта земля, её звёзды и воды были священным даром, богатым и прекрасным. Мы не хотели покидать её. Но Арда более не безопасна для нас: она больна, и мы болеем вместе с ней. Калло и другие мертвы, Аллиндэ больна. Время вернуться Домой.

Некоторые из нас с радостью ждут прибытия в Валинор, другие слишком привязаны к Арде, и в их сердцах боль. Все мы унесём с собой воспоминания об Арде до конца дней. Я не заставляю уходить. Каждый сам сделает выбор: уйти или остаться.

Для тех, кто останется – ваша судьба здесь. Вам придётся покинуть Метентауронд. Скоро Люди узнают о его существовании и придут сюда. Я опасаюсь, что вскоре вы тоже заболеете и погибнете, в обществе других или в одиночестве. Исцеление Арды не будет быстрым. Вам придётся дорожить отпущенным временем, каким бы оно ни было.

Судьба тех, кто пойдёт со мной за Море (и здесь выступили вперёд Линдир, Румил и Ванимэ), неизвестна, путь наш полон опасностей. Гавани для нас утеряны. Я выбрал место, куда редко заглядывают Люди, к которому мы должны прибыть и ожидать кораблей незамеченными. Я не знаю, как сообщить нашим друзьям, что в этот Йэстари мы будем их ждать. Я могу только надеяться, что по милости Валар или ещё каким-то способом Кирдэн поймёт, что мы ждём, и придёт. Если же нет, и нас обнаружат, мы встретим Младших Детей. Они более не друзья Эльфов, мы для них – легенда, детская сказка. Если же останемся незамеченными, то нам придётся жить в тайне, пока не встретим свою судьбу.

Я ничего не обещаю. Тем, кто пойдёт со мной, придётся рассчитывать только на удачу. Независимо от того, пойдёте вы в леса или к Морю, все должны уходить от Главных Ворот с наступлением темноты. У вас есть ровно шесть дней, чтобы попрощаться с Метентаурондом.

Я огляделась и увидела слёзы на многих лицах. Я подошла к Халдиру. Может, это мой последний шанс сказать Эльфам, что было в моём сердце. Но тут вперёд выступила Эсмин и взволнованно произнесла:

– Наши бабушки пели: Puxa ikinkdiksh enqiqnan alona daminaoa anxdushima.

Эльфы и люди удивлённо переглянулись. Она пояснила:

– Это пайут – язык коренных индейцев. Знания старших продолжатся в нас.

– Тогда почему бы сразу так не сказать? – пробормотал Джоэль.

Я не могла смотреть Халдиру в глаза, иначе, клянусь, расплакалась бы. Я с трудом сказала, что без них Арда опустеет, но память всегда будет жить в наших сердцах. Мы сохраним наследие эльфов. Мы расскажем миру и никогда о них не забудем. Я твёрдо верю: когда мы раскроем существование Метентауронда, люди всё поймут, и мы сможем их изменить. Тут я наконец смогла посмотреть на Халдира.