История Мариан

Падение. Порывы холодного ветра. Желудок подходит к горлу. Шум воды, разбивающейся о невидимые скалы внизу. Я не вижу его!

Злобная тень метнулась через пропасть. Вой, от которого кровь стынет в жилах. Яркая вспышка белого света вверху и вокруг меня. Голоса.

Я проснулась. Это было пробуждение, от которого дрожит всё тело. Оно случается после сна, в котором ты падаешь и просыпаешься как раз в том момент, когда должен приземлиться. Я попробовала сесть, прикрывая глаза от яркого света вокруг, но не смогла подняться. Меня крепко сжимали руки и ноги, и от таких объятий становилось трудно дышать.

Прищурившись, я разглядела: свет исходит от Халдира. Аура вокруг него пылала, почти так же ярко, как камень, который я спрятала в своём шкафу. В шкафу Румила, если быть точной. Я всмотрелась в его лицо в поисках движений – любых движений. Свет смягчился до белого сияния, его глаза стали ясными, голубыми и такими похожими на него, а не на те глаза из кошмара. Ясными и рассматривающими моё лицо на расстоянии всего несколько дюймов от его лица, очень и очень рассерженного. Я усмехнулась; облегчение и любовь нахлынули на меня с такой силой, что я громко рассмеялась. Он очнулся; он в безопасности! А его гнев уменьшился до того, что можно было назвать простым раздражением.

– Итак, - начал он. Один уголок его прекрасного рта пополз вверх. – Женщина из человеческого рода считает необходимым напомнить Эльфу об обещании и чести. Кто же теперь учитель, а кто ученик?

Последняя фраза застала меня врасплох. Потом он наклонился и довольно основательно поцеловал меня в губы, отчего я совсем потеряла способность говорить.

– Кхм… Если вы хотите побыть наедине, просто скажите об этом.

Голос принадлежал Румилу, сидевшему в кресле возле кровати. Фраза была произнесена страдальческим тоном, который ни капли не совпадал с широкими улыбками на лицах Ломиона и Румила.

Халдир выпустил меня из объятий и собрался встать. Он был очень слаб. Румил помог ему и крепко по-братски обнял. Потом Халдир положил руки Румилу на плечи (больше от нахлынувших чувств, чем ради поддержки) и сказал:

– Прости. Я совершил ошибку, отчаявшись.

– Не нужно извинений, брат. Твои намерения были благородными, но нецелесообразными.

Это было подчёркнутое напоминание о том, что Румил – его советник. Халдир улыбнулся.

– Замечание принято, - сказал он. – Я больше не ввязываюсь в нецелесообразные дела, не предупредив тебя о своих намерениях.

– Заметьте, - сухо отозвался Румил, - мой замечательный брат не говорит, что будет избегать таких занятий, если я буду против них.

– Я заметила, - ответила я. – Ты ожидал от него чего-то другого?

Я с трудом встала с кровати и села в кресло. У меня сильная слабость, но я предпочту не быть обнаруженной остальными в таком двусмысленном положении. Решение оказалось правильным: как только я пересела, в комнату, несмотря на протесты Ломиона, вошли Линдир, Аллиндэ и Ванимэ и тепло приветствовали Халдира. Даже Джоэль явился, хотя на его лице читалось явное неодобрение. Мои щёки слегка порозовели: надо спросить Ломиона, входил ли тот в комнату, пока мы с Халдиром спали. Определённо, ему неприятно было видеть меня в одной постели с Халдиром. Но это не должно меня волновать.

– Вы снова в добром здравии, милорд. Я вижу это по вашим глазам, - радовался Линдир.

– И по его позе, - добавил Румил.

– Как это произошло? Мы почувствовали, как тёмные силы покинули ваши покои, а потом белая вспышка – мой повелитель, вы сияли так ярко, как Глорфиндейл или любой из Эльдаров во всей своей славе. Мы жаждем услышать эту историю, - настаивала Аллиндэ, переводя взгляд с меня на Халдира.

– У вас будет время для историй, - распорядился Ломион. – Сейчас женщине и эльфу нужна пища и отдых. Здесь не Большая Зала, а дом исцеления.

– Да, оставим их отдохнуть, - повторила Ванимэ, пока Румил помогал Халдиру улечься в постель. – Я вернусь вечером. Сейчас для всех весть о твоём выздоровлении будет самой долгожданной.

– Потом, - прошептала я Аллиндэ. Она подмигнула. Ванимэ и Ломион всех выгнали и закрыли занавески у входа.

Нас с Халдиром оставили одних. Интересно, я одна ощущала неловкость? Очевидно, нет: как только Халдир увидел висящую в углу сорочку, на его усталом лице появилось глубокое сожаление. Я потянулась за его рукой и сжала её. Его всё ещё терзали мысли о вчерашних событиях, и от этого на глаза наворачивались слёзы.

– Я хотел бы, чтобы платье нашей матери осталось у тебя, если ты не против, - с трудом произнёс он.

– Это честь для меня. Я знаю, ты бы не дал мне упасть.

Я поднесла его руку к губам. От усталости я едва могла поднять свою руку.

– Никогда больше не подвергай себя такой смертельной опасности, - настойчиво говорил Халдир, а его веки начинали закрываться.

– Да, мой повелитель.

Он открыл глаза и посмотрел на меня повелительно и отчасти недоверчиво. Потом меня уложили в постель и обняли. Я не возражала.

– Посмотрим сны вместе, - прошептал он и уснул.

========== Глава 35. Связанные любовью и необходимостью. ==========

Прошлой ночью мы спали, но мой сон был глубоким и без сновидений, какой бывает после полного изнеможения. Не важно: пробуждение в крепких объятиях Халдира не сравнится даже с самыми яркими и подробными видениями.

– Я не сплю, - весело сказал он. Я же пыталась лежать тихо, несмотря на затёкшие конечности и неудобное положение. – Как и Ломион. Он заходил уже дважды с тех пор, как я проснулся. Кажется, он намерен избавить нас от своей опеки.

Пока Халдир говорил, он начал раскладывать мои волосы на своём плече, но потом соскользнул с кровати и поднял меня. Он потянулся и выглядел полностью восстановившимся от недуга.

– Сегодня – день принятия решений, - заявил он. – Я созову совет, и он займёт большую часть дня. Мы соберёмся после ужина – все Эльфы и все Люди в этих стенах. Тогда мы с тобой и встретимся.

Халдир обернул вокруг талии пояс из кожи и мифрила.

– Все, даже Мэйсон?

Он взял меня за плечи и смерил таким взглядом, будто читал мои мысли как открытую книгу.

– Все.

Поцеловав меня в лоб, он покинул комнату.

Мог бы поцеловать в губы.

До полудня я не видела ни Халдира, ни Румила. Я спешила сообщить им очень неприятные новости. Но я забегаю вперёд.

Оставив умиротворённый рай покоев Ломиона, я аккуратно вернула платье и туфли в шкаф. Я переоделась в джинсы и футболку и оставила свои седеющие волосы (они доходили уже до плеч) безо всяких причёсок. Надо выглядеть не как эльфы – что для меня совершенно несложно. Не хочу больше причинять Халдиру неудобств. Я проверила коробку с Сильмариллом – а я почти уверена, что это он – камень находился там, где и должен. Должен? Я ругала себя тогда и сейчас ругаю: разве у меня должно храниться столь бесценное сокровище? Но где ещё? В Метентауронде не было высокой статуи с открытой пустой ладонью, куда бы плотно вошёл камень, ни алтаря с пустым местом для него. Боюсь, я слишком привязываюсь к нему, и это не к добру. Он притягивает меня. Любой на моём месте нашел бы его очаровательным. Отдать его Эльфам? У меня осталось мало времени для раздумий. Будет ли он в безопасности в их руках: они не уверены в спасении, на которое рассчитывают. И в конце концов, с чего я взяла, что знаю, что лучше для эльфов? Решительный шаг… О чём я только думала?