История Мариан
Шрифт:
***
Сны начались, когда Аннавен исполнилось двадцать. В них присутствовали люди или места странным образом знакомые, но Аннавен их никогда не видела: широкие деревянные ворота, изогнутая, полупрозрачная стена большого помещения, высокие деревья с красноватой корой, среди которых любила бродить Аннавен. Ещё там была библиотека, в которой они с мамой сидели в больших удобных креслах перед пылающим камином. Её мама всегда находилась в библиотеке, поэтому сон не показался ей странным. Как ни странно, всегда в её снах присутствовал дядя Халдир. Как и в своей настоящей жизни, Аннавен стала относиться к нему как к мужчине, а не как к крёстному, и всегда беспокоилась о том, чтобы сделать его счастливым. Но самым странным было то, что в этих снах к ней обращались «Мариан». Она как-то слышала разговор родителей об одной из подруг мамы в Арде по имени Мариан. Она была человеком. Аннавен тогда спросила: каково это – дружить с кем-то, кто когда-нибудь
Аннавен быстро поняла, что рассказывать об этих снах, особенно о том, чего она не могла или не должна знать, не нужно. Она даже с матерью перестала их обсуждать. Сны продолжались, и через несколько лет Аннавен начала задумываться: а не возродилась ли она из Чертогов Мандоса? Она слышала о подобных случаях, но лично ни с кем из возрождённых знакома не была и спросить ей было некого. Она держала всё в себе и чувствовала себя одиноко. Если она хорошо знала дядю Халдира раньше, не причинила ли ему боль своим поступком? Она уже не представляла, о чём говорить с Халдиром, и потому неловко молчала, когда он приезжал. Этого она стыдилась больше всего на свете, но что ещё ей оставалось делать? Однажды это станет невыносимо, и она просто взорвётся. Тогда она навсегда отдалит от себя Халдира. Этого она тоже не вынесет, потому что очень любит его.
Имя Мариан ей нравилось. Аннавен решила взять его в качестве Избранного имени.
***
Аннавен старалась не смотреть на поразительно красивую и царственно выглядевшую эльфийку, сидевшую справа от мастера Элронда за обеденным столом, но ничего не могла с собой поделать. Как не могла выбросить из головы образ, появившийся там, когда дед её представил. Она почти проговорилась, но смогла вовремя остановиться, чтобы не выкрикнуть: «Вы – Леди на дверях!» Пытаясь вспомнить, что это за двери, она подбирала слова для вежливого и нейтрального ответа. Аннавен посмотрела Леди прямо в глаза и не смогла оторваться. Казалось, само время перестало существовать. Её самые сокровенные мысли открылись перед этой эльфийкой, которую дед представил как одну из Нолдор: она родилась в Амане, правила своим королевством в Арде и помогла низвергнуть тёмного властелина. Она возглавила победоносное возвращение последних (как тогда считали) эльфов на Запад. Последних, пока Халдир и её мать не вернулись сюда почти две эпохи назад.
У Аннавен было странное ощущение, что благородная леди перед ней читала каждую её мысль, даже то, что она может любить Халдира любовью, не совсем похожей на любовь крестницы к крёстному. Однако вместо вторжения в свои чувства Аннавен ощутила облегчение, будто тяжёлая ноша упала с её плеч. Когда Леди Галадриэль поприветствовала её вслух, Аннавен почувствовала странное утешение и понимание.
Аннавен была в полном восторге от Леди Галадриэль. Подумать только: она – внучка этой невероятной женщины! Тем более было удивительно узнать, что Халдир возглавлял отряд пограничников в её королевстве. Сам Халдир никогда не говорил об этом, и Аннавен у пылающего камина после ужина сосредоточенно слушала песни и истории о Третьей Эпохе Средиземья. Позже, когда Леди попрощалась и медленно кивнула Элронду, она взяла Аннавен за руку и направилась с ней к воротам.
– Не бойся быть тем, кто ты есть, дитя, - вполголоса произнесла Леди, - ибо это означает жизнь в тени сожаления.
Гости разошлись. Слова Леди придали Аннавен смелости попросить отца остаться у деда до следующего вечера, хотя они планировали покинуть его дом после полудня. Когда отец спросил почему, она расправила плечи и ответила, что определилась с Избранным именем и хотела бы сообщить его завтра за ужином. Отец, конечно же, обрадовался и переглянулся с матерью.
Аннавен в ту ночь не могла заснуть. Пока она оставалась в тени, всё казалось намного проще. Почему, ну почему она сделала это? Она знала почему: Леди Галадриэль была права. Аннавен устала беспокоиться о чувствах окружающих. А ещё отец успел рассказать маме, Халдиру, Элрохиру и Элронду. Отказываться было уже поздно.
***
Над виноградниками Элронда поднимался утренний туман. Солнце освещало виноградные лозы на мягко спускавшихся склонах холмов, а между ними висел белёсый от влажности воздух. Халдир нашёл Элладана и Элрохира на скамье посреди виноградника, сел рядом и стал наблюдать за Аннавен и Элрондом, стоявших через несколько рядов винограда от них. Элронд проверял умение своей внучки определять зрелость ягод. Халдир знал, что в виноградниках Элронда не собирали весь урожай сразу. Каждая лоза проверялась отдельно, и только те виноградины, которые достигли нужной зрелости, собирались и доставлялись виноделам, даже если это случалось среди ночи. Сбор
урожая мог длиться до двух недель вместо нескольких дней и требовать усилий множества собирателей, но такая дотошность щедро вознаграждалась. Вина Элронда ценились во всём Амане. Результатов ждали с большим нетерпением, и бокал драгоценного вина на столе был честью для гостя. Аннавен имела некоторые навыки в уходе за виноградной лозой и выказывала живой интерес к виноделию. Элладан уже подумывал о том, чтобы завести небольшой виноградник в своём саду.Халдир проследовал взглядом за Аннавен; она с Элрондом прошли мимо скамейки, на которой ожидали он и близнецы. Аннавен стояла к ним спиной и выбирала лозу. Она задумалась, повернулась к скамейке, но Элронд одарил Халдира и своих сыновей взглядом, предупреждавшим о страшных последствиях их поучений. Аннавен сорвала виноградину, поднесла её к губам и проглотила. Халдир задумался: когда она успела превратиться из ребёнка в привлекательную девушку?
Лицо Аннавен скривилось, и она выплюнула виноградину. Элрохир засмеялся. Аннавен потянулась за другой и вскрикнула от боли. Эльфы вздрогнули, как будто они сами укололи палец. Аннавен перешла к следующей лозе, облизывая палец. Похоже, её это ничуть не расстроило. Элладан и Халдир выдохнули.
– Дедушка, почему бы нам вместо этого не выращивать Зинфандель? – предложила Аннавен. – Ему не нужна ограда.
– Разновидность, о которой ты говоришь, - терпеливо объяснил Элронд, - не выносит прохладный туман с океана, окутывающий холмы Тириона по утрам и вечерам.
Высоко в небе пронеслась пара чаек, словно подчёркивая его слова. Аннавен вздохнула. Тогда ей придётся выращивать свой любимый виноград в другом месте. Она поправила лозу на ограде и грациозно отошла.
У каждой розы есть по крайней мере один шип, подумал Халдир, но в Аннавен он не видел ни одного шипа. Она была красива, с длинными тёмными волосами, которые сначала были чёрными, как у её отца, а сейчас отливали каштановым в ярких лучах утреннего солнца. Её глаза были цвета суглинистой лесной почвы с зеленоватыми искорками, появлявшимися при определённом освещении и заставлявших Халдира терять самообладание. Она была очень умна. За тихим поведением скрывались упорство, настойчивость и энергичность. Халдир не считал это недостатком. Его беспокоило только одно – Аннавен поразительно напоминала Мариан. Те же карие глаза, та же внутренняя сила воли. Аннавен вызывала в нём воспоминания, дорогие и очень болезненные, требовавшие большого самообладания. Халдир не винил её в этом. Он считал виноватым себя. Он понимал, что не мог скрыть от Аннавен своего смятения. Её сдержанность нельзя списать только на возраст. Она больше не бросалась в его объятия, когда сбегала с зелёных холмов ему навстречу, а останавливалась и брала его за руку; радовалась его возвращению, но осторожно подбирала слова в беседе с ним. Халдир не знал, как поступить. Он желал (не в первый раз), чтобы Румил был рядом. Орофин тоже ему дорог, но Халдир не хотел обременять его своими глубокими страданиями, от которых нет исцеления. Вместе с тем Халдир боялся возвращения Румила. С ним придут вести о Мариан и, возможно, о её кончине. Эта рана была глубже, чем любое боевое ранение.
Нет, сидеть смотреть на Аннавен, смеющуюся и собирающую виноград и думать о Мариан не предвещало ничего хорошего. Это несправедливо по отношению к Аннавен. И к Мариан тоже. Кроме того, если Элладан узнает, что он думает о его дочери, когда смотрит на неё, то изжарит его живьём.
Халдир задавался вопросом, как пройдёт церемония выбора имени Аннавен. Он с нежностью вспомнил свою церемонию. Он пригласил на неё только отца и мать. В его жизни это стало решающим моментом, укрепившим веру в себя. Пусть эта церемония станет моментом гордости для Аннавен.
Элладан наслаждался утром, но был весь в предвкушении вечерних событий. Его отец предполагал, что в Аннавен возродилась чья-то душа. Возможно, Избранное имя подскажет, кем она была в прошлой жизни и кем станет в будущем. Сердце Элладана наполнилось любовью и гордостью за Аннавен. Она приближалась к зрелому возрасту. Любой эльф был бы счастлив завоевать её сердце. Однако он признался себе, что предпочёл бы всем остальным Халдира. И если благоговейные взгляды Аннавен на него имели какое-то значение, то они могли бы перерасти в нечто большее.
Даже обладая большим терпением, он едва мог дождаться вечера.
***
– Это невозможно!
Восклицание Элронда эхом разнеслось по его кабинету и достигло эльфов, прогуливающихся неподалёку.
Аннавен не удивила реакция деда. Взять имя человека - неслыханно и немыслимо для Амана. Она была готова к такой реакции.
После ужина все собрались у камина и неспешно потягивали мирувор. Тогда-то Аннавен и объявила, что её Избранное имя – Мариан. У Халдира перехватило дыхание. Аллиндэ подошла и взяла его за руку, но он отмахнулся. Тогда она попыталась снять напряжение, спросив дочь, не в честь ли её подруги из Арды та назвалась. Аллиндэ ободряюще улыбнулась дочери. Аннавен была рада видеть эту улыбку.