История Мариан

– Знаю, Джейсон. Прости, что думала иначе. Прости, что была таким ничтожеством. Я так скучала!

Она крепко обняла меня. Это прекрасно восстановило моё самолюбие.

– Мне тоже тебя не хватало, больше, чем ты думаешь. Ммм… Знаешь, я ведь могу привыкнуть. Положи руку вот сюда…

– Джейсон!

========== Глава 22. Мы смотрим на те же звёзды, но нас разделяют миры. ==========

27 сентября.

Я никогда не видела Джейсона таким серьёзным. Мы долго говорили, и наша дружба стала ещё крепче. Я думала, что он никогда не станет для меня прежним – я ошибалась. С моих плеч упал тяжкий груз. Рядом с Джейсоном любые испытания по плечу.

Я привела его к себе домой и предложила поужинать. Это самое меньшее, что я могу для него сделать. Выглядел он так, словно умирает с голоду.

Здесь, в безопасности, он снял накладные уши – его собственные были довольно красивыми – и что-то проделал, чтобы восстановить то эльфийское свечение, которое в той или иной степени есть у каждого в Метентауронде. От привилегии видеть Джейсона таким, какой он есть на самом деле, захватывало дух – как и от всех эльфов.

Он просмотрел мой список и согласился с мнением Халдира и Линдира. Весь фокус в том, чтобы найти людей, влюблённых в свою профессию и в то, что они могут предложить обществу; которые вдохновятся пойти с нами и не предадут. Эти люди должны верить в силу человеческого духа и его способность выходить за рамки «нормы» - верить, что мы сможем изменить мир к лучшему, если постараемся. Также всем им предстоит ужиться и сработаться друг с другом.

Убеждать их придётся мне. Как?

«Что если я расскажу вам о древней культуре, скрытой в глуши? Культуре, которая знает о нас, хотя мы о ней – нет; культуре, которая живёт уединённо по своему выбору и по необходимости.

Этот народ живёт как часть природы, не главенствуя над ней. Они верят, что превыше всего – сохранить красоту. Они ценят веру, мужество, правду и руководство природы превыше обладания, превосходства и власти.

Их печалят наши бездумные растраты даров, данных нам.

У нас уже есть хорошее начало. Мы запретили ядовитые химикаты, сократили вероятность кислотных дождей. Мы начали строить безопасные здания, не осушаем водоёмы и находим другие, лучшие способы транспортировки.

Но вместе с тем мы вылавливаем из океана слишком много рыбы, разрушаем коралловые рифы. Мы строим дороги на плодородных полях и возводим дамбы, нарушающие жизнь наших рек. Мы производим ядерные отходы и не можем их безопасно хранить.

Этот народ сильный. Он существует много тысячелетий, но сейчас погибает, потому что мы сделали землю больной. Скоро наша планета будет неспособна восстановиться сама. По крайней мере, наше благоденствие на ней закончится, а в самом худшем случае человечество погибнет.

Для них уже слишком поздно. Они как индикатор, означающий, что скоро мы последуем за ними, если не предпримем ничего сейчас.

Этот народ верит: мы их последняя надежда. Они должны научить нас, как исцелить землю. Они дадут нам надежду и способы достичь этой цели. Мы снова научимся уважать землю, чтобы спасти себя. Если только мы придём к ним, получим их знания, а потом, когда они уйдут, передадим эти знания всему миру.

Поверите ли вы мне? Или сочтёте за левого социалиста, защитника окружающей среды, окончательно спятившего?

Я не такая. Просто я узнала этот народ. Я видела их дом. Я знаю: то, что они могут предложить – уникально. Если мы не примем эту ценность сейчас, она исчезнет навеки.

Пойдёте ли вы со мной?

Если пойдёте, выйдете в это заповедное место, поклянётесь ли хранить тайну и беречь это сокровище? Охранять от алчных и жаждущих власти, от тех, кто воспользуется им в своих целях, а после уничтожит?

Поможете ли вы мне передать знания миру, когда мы будем готовы?»

Обратиться к незнакомцам с таким призывом – безумство, знаю. Но это наша единственная надежда. Джейсон напомнил, что когда-то я тоже была незнакомкой.

Ещё он предупредил, что это будет сложным и рискованным делом. Мы будем вынуждены мыслить, как беглецы, и доверять только друг другу, если не хотим быть обнаруженными и потерять Метентауронд.

Его слова пугают, зато полны мудрости. Как будто я уже не боялась.

Я сказала ему, что не знаю, как рассуждают беглецы. Зато он знает (неудивительно). Я предупредила, что всегда и везде найдётся предатель, Иуда, предпочитающий идее деньги или славу.

Он ответил, что с этим ничего не поделаешь. Мы просто должны искать людей с правильной мотивацией.

Просто?

– Кроме того, нам не предназначен судьбой провал. Мы обречены на успех.

Только Джейсон мог говорить с такой очаровательной и непроизвольной уверенностью.

Итак, мы воспользуемся всеми техническими достижениями, чтобы найти потенциальных кандидатов. С ними мы будем встречаться лично. Покажем мои записи, гербарий, кольцо Джейсона, но ничего не будем отдавать. Никаких записей – ничего, что могло бы выдать нас. Мы уходим в подполье.

– Чрезвычайная паранойя – только чрезвычайная осведомлённость, - произнёс Джейсон с кривой ухмылкой.

Мог бы подобрать другое сравнение.

***

Мы с Мариан повели много дней в офисе и много долгих ночей у неё дома. Мы искали, находили и отклоняли людей, уточняли список. Однажды в 2 часа ночи Мариан попросила остаться с ней. Она объяснила, что мы достаточно долго вместе и это было бы удобно.

Мариан чертовски практична.

Она беспокоилась, что проживание с ней ограничит мою жизнь, но я отмахнулся. Она думает, я не справлюсь? Да, дамы с недавнего времени были лишены моего внимания. Я пошутил, что уверен: как только они услышат, что я живу с ней, они наплачутся, а потом будут сладко спать. Но жизнь продолжается, с ними останутся воспоминания.

Когда мы сообщили Эду, всё, что он сказал, было: «Это временно».

Итак, все считали, что мы вместе спим. А мы даже не пытались это опровергнуть. Слухи помогут оправдать наше исчезновение, когда наступит время. И конечно же, как Мариан обвинила меня (я несколько раз ущипнул её перед Билли и остальными), я опять извлекаю из ситуации выгоду для себя.

Живя вместе с Мариан, я кое-что узнал о ней. К счастью, она не пела в душе, потому что Мариан петь не умеет. Она превосходно готовила, была тактична, с ней невероятно просто жить, за исключением одного: она не любила мыть посуду, иногда оставляя её до следующего утра. Это было неприемлемо. Никогда не знаешь, что заглянет друг, а я должен поддерживать свою безукоризненную репутацию, поэтому и назначил себя посудомойкой.

С её возвращением кое-что изменилось. Она вдруг начала бегать по утрам, что совершенно на неё не похоже. Поверьте, Мариан не жаворонок. Ещё она коротко остригла волосы и не закрашивала седину. Я как можно тактичнее спросил об этом. В ответ она проворчала что-то о честности и о намерении засунуть её в чью-то глотку. Я подумал, что седые волосы – это слишком. Со стороны было похоже, что я живу со своей матерью или просто жиголо. Я не знаю, что с этим делать.

Когда мы утвердили кандидатуры, я посоветовал Мариан, как вести разговор: что спросить, как получить представление об их личности, что можно им рассказать. Мариан выбрала людей, которые могут исчезнуть на несколько месяцев, не вызывая подозрений: профессора, которые могут взять творческий отпуск, исследователи, проводившие месяцы в полевых условиях без связи. Она старалась подыскать людей честных и целеустремлённых, любящих свою работу и природу.