История призрачной надежды

Каждый из них ждал этого жаркого прикосновения, кутаясь в одеяла холодными ночами, и теперь, когда, наконец, заветный момент настал, они никак не могли утолить, терзавшую их души и тела, жажду. Мужчина коснулся мозолистой рукой ее шеи, налившейся груди, очертив розовый сосок, и опустился ниже. Неожиданно он замер, сильнее прижимая ладонь к ее животу, почувствовав, как малыш брыкнулся в ее утробе. Санса коснулась его руки, и проговорила:

– Мой срок близок. Малыш заметно подрос и почти не дает мне покоя. Я счастлива, что в этот момент буду не одна.

– Пташка, простишь ли ты меня?
– прохрипел он, опустив на нее свои серые глаза.

– За что? – с наивной простотой спросила девушка.

– За тот риск, которому тебя подверг, я не имел права так поступать.

Санса ответила с легкой иронической улыбкой, которую Сандор никак не ожидал увидеть на ее лице в этот миг:

– Я предпочитаю носить под сердцем благородного щенка, чем напыщенного львенка.

Это откровение Пташки, тронуло его до глубины души. Еще год назад, Клиган и представить себе не мог, что жестокий убийца с изуродованным лицом, не обремененный рыцарством и вековыми титулами, может быть желанным для столь прекрасного создания. Никогда не испытывавший женской любви, он словно неискушенный в любовных делах юнец, принимал робкие ласки Пташки, с трепетом и теплом смотрящей в его глаза. Девушка будто не видела его уродства, не боялась прикосновений залитых кровью рук. Весь его мир сузился до размеров маленькой комнаты, в которой они находились.

Молодая королева, стоящая перед ним, была единственной, кто сумел тронуть его черствое сердце. Находясь с ней, Сандор будто заново открывал себя: он больше не хотел быть Псом великого господина, проливать кровь ради игры. Все его желания сводились к тому, чтобы разделить свою судьбу с Пташкой, которая, увы, была для него недостижима. Но в этот миг, сжимая хрупкую девушку в своих руках, он знал, что она принадлежит только ему, и неважно, какое имя ей суждено носить, ведь души их едины.

Всю ночь они провели вместе, беззаботно болтая о разных мелочах: Санса без устали щебетала о том, как изменилась ее жизнь с тех пор, как она узнала о своем бремени, о правилах, которые ввела для нее Серсея, о том, что вынуждена вести жизнь затворницы и впервые за пару месяцев покинула свои покои, чтоб проводить Джоффри в последний путь. Клиган в свою очередь рассказывал ей о походе, о том, во что превратились земли, разоренные войной, о последней охоте короля-бастарда.

Пташка слушала его с интересом, изредка задавая какие-то вопросы, но когда речь зашла о Северных землях, она заметно погрустнела.

– Как думаешь, Станнис сможет отвоевать Ров Кейлин? – проговорила она, положив голову ему на грудь.

– Сложно сказать. Когда я покидал крепость, лорд Тайвин готовился к осаде, но войско его собрано из крестьянского отребья, лишь несколько месяцев назад взявшего в руки мечи. К тому же, смерть Джоффри, при таких таинственных обстоятельствах, вызвала нездоровые перешёптывания в наших рядах. Многие верят, что это проклятие, наведенное красной жрицей, поговаривают даже, что она нашлет страшный мор на львиный лагерь, и Станнис с огненным мечом в руках ворвется в древние стены и принесет кровавые жертвы Красному Богу. Людей окутал суеверный страх, а тот, кто напуган – наполовину побит.

– А что Станнис сделает с Севером, если завоюет его?

– После этого он двинется на юг – ему нужен железный трон. Я думаю, он назначит верного ему Хранителя Севера.

– Но во главе этих земель должен стоять истинный северянин, полноправный властитель Винтерфелла…Лишь Старки могут управлять им.

– К чему ты клонишь, Пташка?

– Как думаешь, мне еще суждено увидеть его стены?

– Аей, девочка… а что говорят тебе твои боги?

– Уже очень давно я не слышу их наставлений, но какое-то внутреннее чувство подсказывает мне, что когда-нибудь я туда вернусь.

– Значит, это случится… Чутье не раз спасало мне жизнь, не подведет и тебя.

– Мой отец поддержал претензии Станниса на корону и отдал за это свою жизнь. Мне приходилось много слышать о его жестокости, но люди так же говорили о том, что Станнис справедлив. Как думаешь, он может вернуть мне Винтерфелл?

– Ты уже не Санса Старк, а законная королева Семи Королевств, и все считают, что ты носишь венценосное дитя. Вернуть тебе Север, для Станниса все равно, что подтвердить права на престол твоего несостоявшегося мужа. К тому, несмотря на свой титул, ты продолжаешь оставляться пленницей в этих стенах, никто не отпустит тебя назад.

– Но если родится девочка, королем станет Томмен…- неуверенно проговорила она.

– Вероятнее всего…- задумчиво проговорил Клиган.

– Тогда, возможно, мы будем свободны…

– Глупая ты Пташка, столько варишься в этом котле, а до сих пор не уяснила: никто не собирается тебя освобождать. Для них ты, всего лишь козырь в этой игре, и пока тебя можно использовать, ты будешь находиться при них, ну а после…после тебя просто уберут с поля, как ненужную фигуру.

Ее печальная судьба, вихрем пронеслась у нее в голове. Раньше она боялась лишь за свою жизнь, а теперь к этому страху примешался еще больший – страх потерять родное дитя.

– Но если родится мальчик? Он станет королем по праву рождения, и его жизнь будет висеть на волоске. Тиреллы не оставят своих амбиций, они захотят возвести на трон Томмена, и мой малыш…. Наш малыш, – Санса залилась горькими слезами, и уткнулась носиком в его грудь.

Клиган понимал, что девушка права. По его мнению, существовала только одна власть – власть оружия. За Робертом стояли Великие дома Севера, Долины, Штормовых и Речных Земель, за Джоффри – Тайвин Ланнистер и вся мощь Бобрового Утеса, а чья рука поднимет меч, сражаясь за права грудного младенца? Власть захватят лорды Хайгардена, женив Маргери на малолетнем отпрыске Серсеи. А с ребенком Сансы поступят точно также, как с детьми Рейгара Таргариена.

– Что нам делать? Куда бежать? – проговорила Санса голосом, похожим на мольбу.

– Бежать? Бежать в день свадьбы было безумием, а сейчас - это смертный приговор и для тебя, и для ребенка, который ты собственноручно приведешь в исполнение. Вдумайся в это, Пташка. Дамы в твоем положении лишний раз боятся спуститься по лестнице, а ты предлагаешь нам пуститься в бега по землям, объятым войной.

– Малышка Дейенерис, родилась на Драконьем камне во время восстания Баратеона. Чтобы спасти её и Визериса, их вывезли в Вольные города. – все так же упорно твердила Санса.

– Пташка, сейчас у нас нет выбора, пока мы не можем что-то предпринять, к тому же, необходимо дождаться вестей с Севера. Как говорят Старки: «Зима близко», армии не будут стоять под крепостными стенами вечно. Станнис вынужден будет атаковать или отступить, иначе его войско замерзнет под стенами Рва Кейлин.

Санса собиралась еще что-то спросить, но сонливость была сильнее любопытства, она сползла на подушки, повернувшись к нему спиной, и мгновение спустя - уснула.

***

В пятом часу утра беспокойная возня на кровати вырвала его из объятий сна. Санса сидела рядом, обхватив руками живот, даже в слабых лучах восходящего солнца мертвенная белизна ее кожи бросалась в глаза.

– Что такое, Пташка? –проскрипел Клиган, открывая глаза. Она приподняла покрывало, закрывавшее огромное мокрое пятно на простыне.

– Мне кажется, началось… - проговорила девушка, пытаясь подавить стон, который готов был вырваться из ее груди.

– Сейчас не время для героизма, Пташка. Если хочешь кричать – кричи. – сказал он, наскоро набрасывая на себя доспех. Надо было идти, но мужчина не мог оторвать от нее взгляда.Он любил ее лицо, ее глаза, улыбку, но он никогда не видел ее такой… Бледное лицо Сансы, окруженное выбившимися из тугой косы мягкими волосами, сияло несвойственной ей решимостью. Все маски были сняты, и самое ядро ее души светилось в глазах. Именно этот стержень увидел Клиган в маленькой девочке, с романтическими иллюзиями, покидающей отчий дом, стержень, о существовании которого даже не догадывалась она сама. И именно эту девушку он по-настоящему любил.