История призрачной надежды

– Неужели ты хочешь убить меня этим? – едва сдерживая шутливый тон, проговорил Пес. Страх в глазах девушки погас столь же молниеносно, как и появился. Поддавшись, ведомому только ей, импульсу, Санса буквально влетела к нему в объятья, прижавшись всем телом к нему. Мужчина сомкнул руки у нее на талии и поцеловал выбившиеся из косы осенние пряди.

– Я думал, что тебя интересуют только баллады и сказания о прекрасных рыцарях и их леди, что интересного могла найти юная девушка на страницах столь увесистого тома? – проговорил Клиган, бросая на нее заинтересованный взгляд. Беспокойство, отразившееся в этот момент в ее глазах, лишило его всякого желания шутить, и он оборвал себя на полуслове, молчаливо выжидая.

– Эту книгу мне принес лорд Тирион, сказав о том, что на ее страницах скрыта тайна, которая погубила моего отца. – проговорила девушка, пытаясь подавить приступ слез, который грозил захлестнуть ее в любой момент.

– Пташка, причина смерти твоего отца давно перестала быть загадкой.

– Это да, но ты никогда не задумывался над тем, как он узнал об этом?

– Может, ему об этом рассказали, может где-то подслушал – не все ли равно теперь?

– И он, и Джон Аррен разыскали правду на страницах этой книги. – проговорила девушка, указывая на открытый лист. – Джоффри, не был сыном Роберта Баратеона, он самый обыкновенный бастард, рожденный от кровосмесительной связи.

– Санса, уже все королевство знает об этом, почему ты заводишь эти разговоры сейчас?

– Посмотри внимательней: каждый раз, когда Баратеоны вступали в брак с Ланнистерами, рождались темноволосые отпрыски, а Джоффри унаследовал золотые кудри. Роберт был носителем более крепкого семени и уголь всегда брал верх на золотом.

– Пташка, к чему ты клонишь сейчас?

– А теперь посмотри на меня. Все говорили, что я очень похожа на свою мать: ее волосы, ее глаза, скулы, фигура. Кровь Талли из Речных Земель оказалась сильнее крови Первых людей, что течет в жилах Старков. Все мои братья больше походили на мать, чем на отца. В нас почти не угадываются черты, свойственные жителям Севера.

– И что в этом такого? Ни у кого и никогда не возникало сомнений в чистоте твоей крови?

– Дело сейчас не во мне. Эйрин…- проговорила Санса и залилась слезами, которые была уже не в состоянии сдерживать. То, что она говорила дальше, было похоже на неконтролируемый поток слов, которые он едва различал за постоянными всхлипываниями девушки. – От моего брака с Джоффри должен был родиться ребенок с золотыми или огненными волосами, а Эйрин…ее волосы темнее угля. Твои волосы, Сандор, твои глаза.

Только сейчас мужчина бросил взгляд на колыбельку, в которой мирно посапывала его дочь. Девочка, которую он еще ни разу не видел. При виде ее головки, лицо мужчины покрылось каплями холодного пота, и страх, который раньше был ему неведом, пронзил сердце холодной стрелой.

Клиган сильнее прижал к себе Пташку, но сам не в силах был оторвать взгляд от девочки, спящей в кроватке.

– Послушай меня, - проговорил он и взял в ладони ее заплаканное личико, - Много лет прошло прежде, чем открылась правда о рождении Джоффри. К тому же у твоего отца тоже были темные волосы и серые глаза. Возможно, никто не обратит на это внимания, а ты чаще повторяй, что в ней проглядывают черты лорда Эддарда… – Клиган осекся, вспомнив, какую реакцию вызывает это имя у представителей королевской семьи, но продолжил - Благоразумней принять на себя этот удар, чем тот, который последует в том случае, если тайна рождения Эйрин откроется. – закончил он.

– Но эта тайна уже открыта. – всхлипнула девушка.

– Что? Как?

– Тирион все знает. Он признался мне в этом перед отъездом, но обещал сохранить мой секрет.

Второй раз за последние несколько минут лицо Клигана становилось белее шелковых простыней. Вина за свою оплошность давила на него так сильно, что он едва мог удержаться на ногах.

Раньше его жизнь была проста и понятна: полностью подчиняться хозяину, без лишних вопросов убивать тех, кто посмел вызвать на себя гнев короля, но теперь, теперь он оказался в центре сложной политической игры, правил которой не знал. Мало того, он потянул за собой в преисподнюю ту, что была для него светочем, вытащившим его из бездны мрака.

– Пташка, простишь ли ты меня? – проговорил Клиган, нервно сжав ее талию и опустившись на колени.

– Мне не за что тебя прощать, - проговорила девушка, садясь напротив него.

– Я клянусь тебе, Пташка, никто не причинит Вам вреда. Я увезу Вас отсюда до того, как карлик сюда вернется. Если Бес никому не рассказал об этом, значит, у него есть свои планы, но пока у нас есть время.

В этот момент малышка заплакала в своей колыбельке, и Санса, забывая обо всем, поспешила к ней. Мужчина как завороженный, наблюдал, стараясь не нарушить этот момент священного единения. Мать и дочь будто сформировывали нерушимый союз, в планы которого он не был посвящен. Они проводили много времени вместе, и между ними установилась такая идиллия, что по—другому, кажется, и быть не могло. Для него это был новый мир, тайну которого невозможно постичь, опираясь на доводы рассудка, мир, в который Клиган не заходил, боясь по неосторожности его разрушить. Пташка будто прочитала по его лицу эти мысли, и, прижав малышку к груди, подошла к нему.

– Хочешь подержать?

Клиган стоял в нерешительности, опустив глаза на крохотный комок, копошившийся в шелковых пеленках.

– Неужели грозный воин боится взять на руки маленького ребенка? – с легкой издёвкой проговорила девушка. Пес выпрямил руки, неуклюже принимая бесценный дар, и мысленно призвал высшие силы. Девочка была настолько мала, что могла бы спокойно поместиться у него в ладони, рискни он держать малышку одной рукой. Эйрин, видимо тоже испытавшая страх, при виде незнакомца, заметно притихла и вылупила на него огромные серые глаза.

– «Санса была права. Любой, кто вглядится в девочку достаточно внимательно - поймет, чьими глазами малышка смотрит на этот мир».
– подумал Клиган.

Впервые взяв на руки собственную дочь, сердце его наполнилось неописуемым трепетом, который он никогда не мог понять, видя на лицах других родителей. Это ощущение не было похоже на ту связь, что навечно скрепила Сансу с этим крохотным созданием. Он вообще не мог утверждать, что почувствовал какую-то взаимосвязь с ним. Но было что-то, что мужчина не мог объяснить? Он даже не знал, что ожидал в данный момент от этого существа: девочка не могла отвечать на его чувства, она вообще не имела понятия о том, кто он и что хочет. Для Клигана первые секунды объятий были едва уловимы. И эта неуловимость стала первым сигналом к тому, что он абсолютно не представляет, что необходимо делать с ребенком в данной ситуации, да и в других тоже, поэтому одарив малютку нежным взглядом, поспешил вернуть ее матери.

========== Глава XXIII ==========

Войска Станниса все ближе подходили к Королевской Гавани, оставив за собой Речные земли. Город готовился к длительной осаде, а жители, помнившие ужасы прошлой битвы, попросту бежали в леса, оставляя после себя пустующие дома. Продовольствие для населения давно не поставлялось, а то что было, удерживалось золотыми плащами, на случай продолжительной осады, поэтому люди, доведенные голодом до отчаяния, все больше настраивались против Серсеи, бездумная политика которой, вызывала растущее с каждым днем недовольство.

Одного имени красной жрицы или упоминания о кровавых ритуалах, возносивших Красного Бога, было достаточно для того, чтобы вселить ужас в сердца даже самых опытных воинов. Еще не были забыты слухи об убийстве Ренли Баратеона, когда новость о загадочной смерти еще одного короля, разнеслась по всему Вестеросу, и снова рядом оказалась Мелисандра. Страх перед ее магией наполнял жителей первобытным ужасом, с которым не могли сравниться тысячи закаленных в боях мечей. Сотни людей скопились на площади перед Великой Септой, моля богов проявить милосердие, и сделать так, чтобы ненавистная всем колдунья сгорела в собственном огне, но Семеро видимо перестали внимать их мольбам.