История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
Шрифт:
Славянский, как полагают, сохранил старое ударение и.-е. *dhughter, ср. словенск. hci, сербск. khu [319] . В русском, в отличие от других случаев, в результате местных изменений старое положение затемнено: дочь, дочери, дочерь.
Забвению старой основы на – r обязана своим образованием новая парадигма склонения литовск. dukte в говорах: dukte, duktes, по аналогии употребительным – e-основам женского рода [320] . Аналогичное разрушение старой формы приводит к возникновению новых суффиксальных производных от усеченной основы: русск. (ласк.) дочка, укр. дочка (в роли единственного названия дочери), ср. польск. matka и под. Такие слова часто носят характер сокращенных ласкательных названий: укр. доня (есть у Шевченко), интимно-просторечное укр. доця ‘дочка, доченька’; ср. упоминаемые Э. Френкелем [321] аналогичные пракритск. dhita< duhita, новогреч. диал. = . Ласкательное значение имеет, далее, литовск. dukra, dukra, образованное через *duktra из duktera, ср. motera [322] . В приравнивании dukra к женским основам на – о- (= слав. основы на – а-) Э. Френкель видит аналогию слав. sestra, тоже переведенному из согласной основы (ср. литовск. sesuo, sesers) в основу на – а- [323] .
319
J. J. Mikkola. Urslavische Grammatik, стр. 120.
320
Ср. Р. Skardzius. Lietuviu kalbos zodziy daryba, стр. 76.
321
E. Fraenkel. Miszellen. — KZ, Bd. 54, 1926, стр. 300.
322
P. Skardzius. Указ, соч., стр. 45.
323
Е. Fraenkel. Miszellen, стр. З00.
Вопрос о значении и.-е. *dhughter решен исследователями окончательно. Попытки увязать, например, санскр. duhitar и duh- ‘доить’
324
F. Воpp. Vergleichende Grammstik, I. Aufl., стр. 1134. Цит. no В. Delbr"uск, стр. 384.
325
E. Berneker, Bd. I, стр. 244.
326
Walde — Pokorny, Bd. I, стр. 868.
327
S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch., стр. 116.
328
Ср. поэтизацию подобных воззрений; A. Pictet. Les origines Indoeurop'eennes. 2-`eme 'ed., G'en`eve, 1877, 3 t.
Прочие славянские названия дочери: чешск. диал. nase holka, deuce, d’ouce, обращение родителей к дочери [329] с переносом значения ‘девушка’ > ‘дочь’; болг. диал. do cupite ‘aux filles (de la maison)’ [330] . Ha последнем слове стоит задержаться несколько подробнее. Форма сира, чупа ‘дочь’ отмечается как характерная в первую очередь для македонского [331] , хотя и не для всех диалектов [332] . По нашему мнению, эта форма связана с польск. диал. dziopa, зора ‘девочка, девушка, дочь’, известным всему польскому Подкарпатью и даже северной части Южной Малопольши [333] . Сюда можно отнести зап. — укр. дзюба ‘девушка’ [334] . Этимология слов неясна. Возможно, что это заимствование, источник которого указан К. Сандфельдом [335] . Датский ученый определенно считает болгаро-макед. чупа, а также греч. ‘дочь’ заимствованным из алб. tshup(r)e. Правда, Г. Майер объяснял албанское слово заимствованием из сербского, ср. сербск. чупа ‘пучок волос’, чупа ‘женщина с непричесанными волосами’ [336] . Но между сербским и албанским словами имеются существенные семантические расхождения, которые делают заимствование маловероятным: алб. сирё значит ‘девушка, дочь’, в то время как в сербском отмечается упомянутое узкое значение. Кроме алб. сирё, ср. в албанском наличие слова сип ‘мальчик, подросток, сын’. Мы приходим к предположению о происхождении также украинского и польского слов из албанского языка. Заимствование могло осуществиться, очевидно, тем же путем, каким проникли в украинский, словацкий и польский языки другие балканские элементы — через посредство подвижного пастушеского населения Балкан и Карпат. Для ряда таких слов исходные формы найдены в албанском, ср., например, брынза ‘овечий сыр’, барза ‘белая овца’, урда, вурда ‘кипяченые овечьи сливки’, на что указывал еще X. Барич. Следует отметить, что эта международная балканская лексика, распространенная пастушескими племенами, отнюдь не ограничивается терминами скотоводческого быта, как обычно думают. В реальной обстановке заимствовались, вероятно, также некоторые бытовые слова. Сюда относится польск. chustka, укр. хустка ‘платок’, ср. рум. fusta, болг. фуста и, наконец, укр. копил, копиля, рум. copil, болг. копиле, алб. kopil — все со значением ‘внебрачный ребенок’ [337] , которое образует с нашим чупа-dziopa ‘девушка’ красноречивую пару терминов, ознаменовавшую продвижение бродячих пастушеских, преимущественно — мужских групп.
329
Q. Hodura. Nareci litomyslske, стр. 69.
330
A. Vaillant. Les parlers de Nivica et-Turija (Mac'edoine Occidentale). — RES, t. 4, 1924, стр. 56.
331
B. von Arnim, Mazedonisch-bulgarische Studien. Teil 3. Neubulgarische Synonyme fur dъsterja ‘Tochter’. — ZfslPh, Bd. 12, 1935, стр. 2 и след.
332
Этого слова М. Малецкий не отметил в изученных им диалектах [ «Dwie gwarymacedonskie (Sucho i Wysoka)», czesc II. Slownik. Krakow, 1936].
333
J. Karlowicz. Slownik gwar polskich, t. I. Krakow, 1900, стр. 441; Fr. J. Tryszczyla. Muszyna w powiecie Nowo-Sadeckim. — «Lud», t. XIV. Lwow, 1908, стр. 253; E. Pawlowski. Gwara podegrodzka. Wroclaw — Krakow, 1955, стр. 181.
334
См. Э. Желеховский. Малоруско-нiмецький словар, т. 1, Львiв, 1886, стр. 180. Он отмечает еще значение «девушка, рябая от оспы», ср. дзюб, но это значение скорее вторично, ср. польские слова.
335
К. Sandfeld. Linguistique balkenique. Paris, 1930, стр. 68.
336
G. Meyer. Etymologisches W"orterbuch der albanesischen Sprache. Strassburg, 1891, стр. 450; см. еще S. E. Mann. An historical Albanian-English Dictionary. London, 1948, стр. 64.
337
См. К. Sandfeld. Указ. соч., стр. 93–94; М. Vasmer, REW, Bd. 1, стр. 620.
Уже отмеченный перенос значения ‘девушка’ > ‘дочь’ приобрел в отдельных славянских языках широкие масштабы. Так, польские говоры почти не употребляют corka, зная в этом значении dziewka [338] . Ср. в том же значении в части карпатских говоров украинского языка слово дiвка [339] .
В заключение приведем пример резкого изменения значения славянского названия дочери в русск. диал. дочка ‘свинья’. Ср. еще болг. диал. штерица ‘яловое животное’, ‘бездетная женщина’ [340] , производное от штерка ‘дочь’.
338
К. Nitsch. Jak kobieta w niewiaste sie przeobrazila? — JP, t. XXVIII, 1948, стр. 55.
339
А. А. Бурячок. Названия родства и свойства в украинском языке, стр. 6.
340
См. «Известия на Института за български език», кн. IV. София, 1956, стр. 331.
Непосредственно к слав. dъkti примыкают названия падчерицы с применной приставкой ра-: ст. — слав, падъшти, русск. падчерица, диал. падочка, подчерка, падчеруха [341] , болг. обл. стар, пашчерица, пощерка ‘приемная дочь’ Ср. аналогичные по образованию литовск. podukre, podukra, podukra [342] , латышск. pameita ‘падчерица’ [343] , из meita ‘дочь’. Образование *padъkti, русск. па-дчер-ица не нуждается в объяснении. К *pa-dъkti, *pa-dъktere восходят также болг. па-шчерица, па-штерица, паштерка с той лишь разницей, что второй компонент сложения является стяжением дьщер- (дьщеря), dъkter-. Поэтому ни в коем случае нельзя согласиться с М. Вэ [344] , который видит в pa-sterica, pa-sterka производное от древнего *po-ptor, болг. пастрок ‘отчим’. Это явная натяжка. М. Вэ упускает из виду существование простого болг. щерка ‘дочь’ (< *dъkter-), которое никоим образом не связано с *pter, *po-ptor-.
341
См. В. И. Даль, изд. 4, т. III, стр. 10; В. Добровольский. Смоленский областной словарь, стр. 572; А. Подвысоцкий. Словарь архангельского наречия, стр. 115.
342
См. A. Salys. Musu gentivardziai. — «Gimtoji kalba», 1937, II, стр. 22.
343
См. И. М. Эндзелин. Латышские предлоги, ч. 1, стр. 149.
344
М. Vеу. Slave st- provenant d’i.-e. *pt. — BSL, t. 32, 1931, стр. 65 и след.
Довольно распространенным является другое славянское название падчерицы: ст. — слав, пасторъка, чешск. диал. pastorкупа [345] , словенск. pastorka, pastorkinjа, сербск. пасторка. Оно связано не с названием дочери, а с соответствующим обозначением пасынка (см. выше), вместе с которым оно восходит к *poptor-, названию отчима (болг. пастрок). Оба слова получают понятное объяснение как ‘неродной сын,’ ‘неродная дочь’. Старое толкование [346] неудачно: древнее упрощение, даже выпадение ъ вряд ли могло произойти в этом слове раньше первой общеславянской палатализации с переходом *kte в st, c, 'c [347] . Следует учесть, что название падчерицы не является древним образованием даже в рамках славянского словаря [348] . Столь же позволительно усомниться в древности форм с – ter, ср. словенск. pasterka, якобы показывающих происхождение из *pa-d(ъk)tera [349] . Здесь первична форма *po-ptor со ступенью – tor в производном от *pter, ср. выше о русск. заматореть от *mater-, ‘мать’. Объяснение ст.-слав. пасторъка упрощением слишком длинного слова *padъktorъka, принятое А. Мейе и Э. Френкелем [350] , тоже неубедительно. Этимология pastorъka < dъster-критиковалась еще И. Зубатым [351] , предложившим свое объяснение слав. pastorъkъ; литовск. pastaras ‘последний’.
345
F. Bartos. Dialekticky slovnik moravsky, стр. 283.
346
F. Miklosich, стр. 55; W. Vondrak, Bd. I, стр. 178: pastorъka — упрощение на *pa-dъkter.
347
Так, Миккола («Urslavische Grammatik») говорит об о.-слав. dъсti, как видно, понимая всю условность формы *dъkli для славянского. Вернее будет предположить о.-слав. dъt’i, помня о типичном упрощении kt > t в славянском. Изменение слав. kt > st
нереально.348
Литовск. podukre — аналогичное, а не общее со славянским образование.
349
См. W. Vondrak, Bd. I, стр. 178.
350
A. Meillet, MSL, t. 13, стр. 28; E. Fraenkel. Zur Verst"ummelung bzw. Unterdr"uckung funktionsschwacher oder funktionsarmer Elemente in den balto-slavischen Sprachen. — IF, Bd. 41, 1923, стр. 402.
351
J. Zubaty. Slav. раstоrъkъ. — AfslPh, Bd. 13, 1890, стр. 315–317.
Прочие названия падчерицы: польск. pasierbica, укр. пасербиця. Как и pastorъka, они близки к соответствующему названию пасынка, ср. польск. pasierb и родственные. Описательные названия падчерицы: чешск. nevlastni dcera, вытеснившее простое образование (ср. диал. pastorkyna), болг. доведена дъщеря, доведеница.
Брат
Большинство индоевропейских форм восходит к общеиндоевропейскому *bhrater: слав. bratrъ, герм. broраr, др.-инд. bhratar, греч. ‘член фратрии’, тохарск. А рrасаr, В рrосеr, лат. frater [352] .
Попытки этимологии [353] обычно отклоняются современными исследованиями как недоказуемые. А. Исаченко [354] говорит о первоначальном отсутствии общих терминов ‘брат’, ‘сестра’ в индоевропейском, ср. наличие в языках, отражающих более древнюю организацию (например, венгерский), особых названий для старшего брата, старшей сестры. Это указание непосредственно подводит нас к вопросу о значении нашего слова. И.-е. *bhrater могло иметь характер более общего термина, ср. греч. ‘член фратрии’, которое, возможно, отражает древнее значение индоевропейского слова ‘член мужского союза, фратрии’. Об этом позволяет с уверенностью говорить целый ряд известных фактов, прежде всего — признаки перехода индоевропейской терминологии от классификаторской системы к описательной. И.-е. *bhrater означало нечто гораздо более широкое, чем просто ‘родной брат’, и когда в индоевропейском сложился описательный термин ‘родной брат’ в итоге разрушения классификаторской системы, bhrater не во всех диалектах индоевропейского языка с одинаковой легкостью подверглось переосмыслению, ср. специально созданные для обозначения кровного брата новообразования греч. , осет. oefsymoer/oensuvoer (букв.: ‘единоутробный’). Исключение греческого и осетинского не случайно, так как в обоих языках формы, продолжающие *bhrater, сохранили остатки древнейшего, классификаторского употребления: греч. ‘член муж-ского союза, фратрии’, осет. oervad ‘член того же рода, родич’ [355] , ср. также данные этнографии о брачных союзах мужчин у различных отсталых народностей. Прямого отношения к славянскому этот момент истории и.-е. *bhrater не имеет, поскольку славянский сохранил вместе с балтийским только значение ‘брат’. Тем не менее и славянский, используя одну и ту же основу brat(r) — для обозначения как родных братьев, так и двоюродных (ср. суффиксальные типа братич, братан), сохранил определенные следы классификаторской системы [356] .
352
К. Verner. Eine Ausnahme der ersten Lautverschiebung. — KZ, Bd. 23, 1875, стр. 97 и след.; С. С. Uhlenbeck, стр. 207; А. Меillet. Observations linguistiques. — «Journal asiatique», 1912, № 1, стр. 111; P. Poucha. Tocharica. — АО, vol. 2, 1930, стр. 322, vol. 3, 1931, стр. 166; A. Walde. Lateinisches etymologisches W"orterbuch, стр. 313; Wa1de — Pоkоrnу, Bd. II, стр. 193; S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch., стр. 106–107; J. Pоkоrnу, стр. 163–164; С. D. Buck, стр. 107.
353
Ф. Бопп сопоставил санскр. bhratar с bhar- ‘нести’, откуда ‘брат’ = ‘содержатель (матери, сестер, младших братьев)’, ср. санскр. bhartar ‘содержатель’ как обозначение супруга.
354
А. Исаченко. Указ. соч., стр. 65.
355
В. И. Абаев. Осетинский язык и фольклор, I, стр. 62; G. Thomson. Aeschylus and Athens. London, 1950, стр. 30–31, 402, 404–405.
356
G. Thomson. Указ. соч., стр. 403.
К и.-е. *bhrater восходит слав. brаtrъ, bratъ [357] . Наличие друх вариантов обычно объясняют диссимиляцией bratъ < bratrъ [358] при сохранении также старых недиссимилированных форм: чешск. bratr, диал. вост. — ляшск. brater [359] , словенск. bratr [360] . Другое объяснение предусматривает для и.-е. *bhrater древнее отпадение – r, ср. *matert *dhughter, после чего и дальнейшая история слова должна была сложиться аналогично истории *mate-, *dikte- в славянском, с той лишь разницей, что мужское название *brate- неизбежно должно было перестроиться по о-основам [361] ; согласный – r- в bratrъ вторичен и проник из косвенных падежей. Видимо, так же рассуждает Ю. Курилович [362] . предполагая следующую парадигму склонения в балто-славянском: *brote, *broteres, *broteri, *broterimi. Это объяснение не опирается на очевидные доказательства вроде парадигмы мати, матере, матери. Далее, трудно согласовать о-основу *bratъ < *bhrate- с r-основами косвенных падежей в пределах одной парадигмы склонения. В слав. *bratrъ можно видеть форму, аналогичную санскр. *bhratr- с нулевой ступенью гласного в последнем слоге, ср. известное для этих имен чередование – ter: -tor-:-tr. В слав. *bratrъ наблюдается редукция последнего слога и.-е. bhrater, балто-слав. *bratera-s [363] . Однако А. Лескин [364] объясняет слав. bratrъ не редукцией е, а образованием из слабых падежных форм *bratre и под. Важно отметить, что как сохраняющее древнее – tr- слав. *bratrъ, так и диссимилированное *bratrъ давно перестали быть r-основами, перестроившись по о-основам. Это явление часто отмечается для славянского и трактуется именно как выравнивание по наиболее влиятельным типам основ славянского языка. Нечто подобное мы видим в судьбе немногих индоевропейских имен на – ter в хеттском клинописном языке, где они тоже перешли в тематическое склонение общего рода на – as: uestaras ‘пастух’, akkutaras ‘тот, кто пьет’. Поэтому не совсем точна характеристика, данная этому факту у А. Мейе, который говорит о славянских формах как производных. Так, bratrъ, bratъ он считает тематическими производными от *bhrater (нетематического на – r), причем любопытно, что и это преобразование он хочет объяснить забвением древнего «аристократического» словаря в балто-славянском [365] .
357
См. Е. Berneker, Bd. I, стр. 82; R. Trautmann, BSW, стр. 36.
358
A. Vaillant. Grammaire compar'ee des langues slaves, t. I. стр. 42–43. Сходное явление видим, например, в различно диссимнлированных вариантах grab и gаbrъ < слав. *grabrъ.
359
A. Kellner. Vychodolasska nareci. II. Brno, 1949. стр. 134.
360
A. Bajec. Besedotvorje slovenskega jezika, I. Ljubljana, 1950, стр. 22.
361
Ср. К. Brugmann. Grundriss der indogermanischen Grammatik, Bd. I, стр. 449–451; P. Kretschmer. Indogermanische Akzent- und Lautstudien. — KZ, Bd. 31, 1889, стр. 368.
362
J. Kurуlowicz. L’accentuation, стр. 203–204; ср. также Р. Skardzius. Указ. соч., стр. 498–499, 568.
363
В. Скаличка («О фонетической редукции». — Сб. «Пражский Университет Московскому университету». Прага, 1955, стр. 262) упоминает о редукции конечного слога в арм. hayr при лат. pater ‘отец’.
364
AfslPh, Bd. 3, 1879, стр. 111.
365
A. Meillet. Les origines du vocabulaire slave. — RES, t. 5, 1925, стр. 7. В последнее время ср. оригинальное высказывание о выравнивании слав. brutrъ по о-основам у Яна Отрембского (J. Otrebski. Miscellan'ees onomastiques. — «Lingua Posnaniensis», t. II, 1950, стр. 283). Он указывает на противоположение при этом двух соотносимых терминов — ‘сестра’ и ‘брат’, оформившихся соответственно в славянском в женскую – а- основу (sestra) и мужскую – о- основу (bratrъ).
В «Этимологическом словаре латинского языка» А. Эрну и А. Мейе [366] славянские и балтийские формы также признаются производными от индоевропейского названия брата. Следовало бы как раз в данном случае отметить различие между этими языками. В то время как славянский непосредственно продолжает индоевропейскую форму (*bratrъ < *bhrater), балтийский, действительно, обнаруживает только производные формы: литовск. brolis, латышск. bralis ‘брат’. Уменьшительное литовск. broter-elis ‘братец’ позволяет восстановить для балтийского положение, близкое славянскому, и констатировать выравнивание r-основы по а-основам балтийского, которые соответствуют славянским мужским о-основам. Так, broter-elis < *brotera-s = *bratro-s в слав, bratrъ. *broteras сохранилось еще в литовск. brotcrauties ‘брататься’, ср. bada-s ‘голод’: badauti ‘голодать’. Ср. еще др.-прусск. bratrikai.
366
Ernout — Meillet, t. I, стр. 447–448.
Современные балтийские названия брата — литовск; brolis, латышск. bralis — представляют собой поздние образования, сокращенные в речи из более длинных, типа литовского уменьшительного broterelis [367] . Иначе интерпретирует их Миккола [368] : литовск. brolis < *bratlis < *bratris. Это чисто механическое восстановление форм не считается с достаточно ясными образованиями литовск. brozis ‘двоюродный брат’ из brotuzis, которые наглядно демонстрируют возможность brolis < broterelis. Форма литовск. brolis показывает, что первоначально это было слово с уменьшительным значением, ср. аналогичное fratello в итальянском [369] . В отношении ударения славянский обнаруживает точное соответствие и.-е. *bhrater, ср. неподвижное ударение корня в русск. брат, бpаma, акутовое ударение сербск. брат, т. е. слав. *bratъ, *bratrъ [370] .
367
E. Fraenkel. Zur Verst"ummelung, bzw. Unterdr"uckung funktionsschwacher oder funktionsarmer Elemente in den balto-slavischen Sprachen. — IF, Bd. 41, 1923, стр. 401; его же. Miszellen. — KZ, Bd. 54, 1926, стр. 300.
368
J. J. Mikkola. Urslavische Grammatik, I. Teil, стр. 50.
369
P. Skardzius. Указ. соч., стр. 575–576. Из прочих форм ср. еще вост. — литовск. bra ‘брат’, междометное (Е. Fraenkel. Problemi di grammatica e vocabolario lituani. — «Studi baltici», vol. 6, 1936–1937, стр. 111).
370
J. J. Mikkola. Urslavische Grammatik, I. Teil, стр. 125.