История социальной работы в России. Хрестоматия

Новые и на этот раз несомненные признаки сосредоточения дела призрения в центральных государственных учреждениях обнаруживаются не ранее воцарения дома Романовых. Сначала дела этого рода ведались Патриаршим Приказом, затем Монастырским; позже был учрежден для этой цели Аптекарский Приказ, а в 1670 г. особый Приказ строения богаделен. Но и эта мера, по-видимому, была вызвана не решением осуществить какую-нибудь систему общественного призрения, а только усилением благотворительной деятельности как самого царя Алексея Михайловича, так и ближайших к нему лиц. Из последних особую известность в этой области получили архимандрит (впоследствии патриарх) Никон, боярин Матвеев, кн. Черкасский, Ртищев и др. Никон получил специальное поручение принимать просьбы от обиженных и угнетенных бедностью и докладывать о них царю. В бытность свою архиепископом новгородским Никон устроил там четыре дома призрения для дряхлых, вдов и сирот, входил во все нужды бедных, посещал темницы и раздавал огромные, по тому времени, суммы всем просящим. Во время голода в Новгороде он щедростью своей спас население от смерти, а при распространении в Москве моровой язвы принимал целый ряд мер для предохранения народа от заразы. Боярин Артамон Матвеев переписывал божественные книги и вырученные от них суммы раздавал бедным. Князь Яков Черкасский построил больницу с церковью, а Федор Ртищев, устроив несколько таких больниц и богаделен, основал монастырь, в котором выписанные из Малороссии монахи обучали желающих разным наукам. Сам царь всячески стремился вспомоществовать бедным. Он переодевался в простое платье и ходил по домам жителей, чтобы узнавать их нужды и помогать им, он посещал тюрьмы, освобождал невинных и кормил заключенных, он помогал и русским, и инородцам (например, вотякам) во время голода и всеми средствами старался быть полезным нуждающимся. Супруги его – первая, Мария Ильинична и вторая, Наталья Кирилловна тоже широко развивали свою благотворительную деятельность. Но все это были меры, вызванные личным почином, больше стремлением к личному совершенствованию и исполнению религиозных указаний, чем к устройству системы попечения. Для страны же именно нужны были общие систематичные меры государственного характера. Из таких мер для общественного призрения имеет значение разве только издание в 1649 г. Уложения, в котором установлен был повсеместный в государстве сбор денег на выкуп пленных. Деньги эти шли сначала в посольский приказ, а затем в полоняничный приказ и отсюда обращались по назначению.

Это, однако, была единичная мера общего значения. В остальном же благотворительная деятельность при Алексее Михайловиче носила прежний характер и мало удалилась от древнейших форм. Однако мысль опередила действительность и многие деятели, видя, что безразборчивая раздача милостыни не уменьшает, а увеличивает нищенство, начинали относиться к этой форме благотворения отрицательно. В общественном сознании, как мы уже видели, еще со времен Стоглавого Собора подготовлялась мысль о необходимости, в видах общественного и государственного благоустройства, перейти от благотворительности к системе общественного призрения. При этом начала ясней обозначаться и сама система призрения, долженствовавшая заключать в себе не только одну помощь бедным милостыней и особенно содержанием их в заведениях, но и предоставление трудоспособным нуждающимся заработка, а позже и даже наказание за тунеядство.

В таком смысле высказался, как думают, при Федоре Алексеевиче, земский собор 1681 г., побудивший правительство в следующем, 1682 г., подготовить особый акт, открывающий, по общему убеждению, новую эру в правительственных взглядах на общественное призрение. До сих пор не установлено, сделался ли этот акт указом, или так и остался в форме проекта указа…

Осуществление же других намеченных мер затормозилось, по-видимому, смертью Федора Алексеевича, умершего в год, которым помечен этот акт, вероятно даже не обнародованный тогда. Но очевидно, условия действительности не позволяли надолго откладывать мероприятия по искоренению нищенства, а потому вопросы призрения, а не одной благотворительности не сходят со сцены и во время совместного царствования Иоанна и Петра. Указ 30 ноября 1691 г. подтверждает, что «известно им Великим Государям, что на Москве гулящие люди, подвязав руки, также и ноги, а иные глаза занеся и зажмуря, будто слепы и хромы, притворным лукавством просят на Христово имя милостыни, а по осмотру они все здоровы». Ввиду этого указ рекомендует «тех людей имать и расспрашивать… и по распросным речам ссылать посадских людей в те же посады, из коих они пришли, а дворцовых крестьян в дворцовые волости, а помещиковых и вотчинниковых отдавать помещикам и вотчинникам, а буде те люди с сего Великих Государей указу впредь объявятся в Москве, в том же нищенском образе и в притворном лукавстве, и тем за то притворное лукавство учинить жестокое наказание, бить кнутом и ссылать в дальние Сибирские города». Применялся этот указ по-видимому слабо, потому что через три года правительство снова подтверждает его и распространяет на лиц духовного звания: «безместных чернецов и черниц, попов и дьяконов», бродивших в Москве; их также велено «имать и приводить в Стрелецкий Приказ», а из него отсылать «в Патриарший Приказ, чтобы отнюдь чернецы и черницы и безместные попы и дьяконы по улицам нигде не бродили и по кабакам не водились». Этим собственно и ограничиваются мероприятия против нищенства во время совместного царствования Иоанна и Петра. Дальнейшее развитие их в более или менее полную систему, получающую во многих частях своих практическое осуществление, относится уже ко второй половине единоличного царствования Императора Петра I. Идея общественного призрения как отрасли государственного управления, едва зародившаяся в начале царского периода нашей истории, назрела к концу его и требовала, по условиям времени, практического применения. Очень важно выяснить, в каком отношении находилась она к благотворительности, этой древнейшей форме общественного попечения.

Конец ознакомительного фрагмента.