Иванов катер. Не стреляйте белых лебедей. Самый последний день. Вы чье, старичье? Великолепная шестерка. Коррида в большом порядке.

– Зачем?
– перестав вдруг плакать, тихо сказала она.
– Не надо этого, милый, не надо… Слышишь?…

Она бормотала эти привычные женские слова, а руки сами собой уже гладили его плечи.

– Оставь… Оставь, Сережа, милый… Ну, что ты делаешь со мной, что?…

…Вася третий час выбирал подвесной лодочный мотор. Ощупывал каждую деталь, осматривал крепления, по буковкам сравнивал паспорта. Продавец давно перестал обращать на него внимание, и Вася очень страдал, что не может ни с кем посоветоваться.

– Скажите, товарищ продавец, а можно обменять, если что?

– набравшись смелости, спросил он.

– Ну а что может быть?
– лениво спросил продавец.
– Завод гарантирует, что тебе еще надо?

Вася вздохнул, еще раз сличил паспорта и вдруг решил, что загадает: если мотор будет хорош, то Лидуха родит ему парнишку, а если, не дай бог, сломается, то девчонку. А загадав, сразу повеселел и протянул продавцу паспорт:

– Этот. Выписывайте.

Расплатившись, Вася взвалил на плечо покупку и пошел к пристани. Местный пароходик, курсирующий между Юрьевцем и их затоном, отходил вечером, но Вася надеялся, что подвернется какой-нибудь буксир. Еще издали, оглядывая пристань, он увидел притулившийся в уголке знакомый катер.

– Трофимыч!… - крикнул он, бережно сняв с плеча "Стрелу".
– Иван Трофимыч!…

Никто не отозвался. Дверь рубки была открыта, и Вася, перетащив ящик на палубу, заглянул в кубрик: там было темно, но слышался негромкий храп.

Сгорая от нетерпения похвастаться покупкой, Вася тихо спустился по трапу. Нащупав пол, остановился и деликатно кашлянул, рассчитывая, что спящий проснется.

– Кто?… - испуганным шепотом спросила Еленка.

– Это я… - растерянно сказал он.
– А Трофимыч?

– Нет его, нет, - испуганно бормотала Еленка, торопливо натягивая платье.
– Кто тут? Зачем?

– Да это я, Василий… - Он увидел голого по пояс Сергея, разбросанную одежду, бутылки на столе и замолчал.

Еленка перелезла через спящего, спрыгнула на пол. Отвернувшись, застегивала платье.

– Заснула я, - жалко бормотала она.
– Мы за профессором тут. Жара такая…

– Да.
– Вася растерянно топтался у входа.
– Жарко, конечно. Домой скоро ли пойдете?

– Нет, не скоро, нет… - Еленка стояла к нему спиной, лихорадочно поправляя волосы.
– Ночью пойдем. А то и утром.

– Я на рейсовом тогда, - сказал Вася и полез наверх.

Он вышел на палубу, взвалил на плечо "Стрелу".

– Стерва!… - громко сказал Вася и плюнул.

Профессор не помог Федору. Осмотрел, посоветовал не отчаиваться. Федор выслушал это молча, а сестру послал длинным матерком и потребовал, чтобы немедля отправляли домой. Доктор с трудом успокоил его.

На "Волгаре" все вроде бы шло заведенным порядком. Только Еленка вдруг перестала ходить на занятия, два вечера проторчала на катере: перестирала Иваново бельишко, починила рубашки. Иван звал ее к старикам, но она отказалась.

– Зря Еленка курсы бросила, - сказал за ужином Сергей.
– Сил на это особых не надо, а бумажку получить всегда полезно. Поговорил бы ты с нею, капитан.

Иван поговорил. Еленка долго и как-то странно смотрела на него, а потом сказала:

– Раз велите - буду ходить.

– Надо, Еленка, - сказал Иван.

Еленка покивала и ушла в свой угол. Она вообще стала какой-то тихой, вялой, покорной. Иван все приглядывался к ней, хотел расспросить, что случилось, да так и не собрался.

С Сергеем капитан виделся только на работе. Даже в свободные от занятий вечера Сергей куда-то уходил, возвращался поздно и сразу заваливался спать. Как-то Иван видел его с Шурой, подумал, что завертела-таки помощника девка, но как раз в тот вечер Сергей вернулся злой, а когда курили перед сном на палубе, сказал:

– Давай, капитан, в те дни заправляться, когда этой заразы на нефтянке не будет.

Завелись у него и друзья: ходил играть в карты к инспектору рыбоохраны, выходные проводил на гензапани. Но занятия не пропускал, по-прежнему тщательно к ним готовился, да и на работе неизменно был улыбчив и безотказен.

Только в субботу он решительно отказался везти на гензапань проволоку.

– В понедельник отвезем, - сказал он диспетчеру.
– Закон есть закон: короткая суббота.

– Сходим, Сергей, - не очень уверенно сказал Иван.
– Все равно делать нечего.

– Вечерок у меня занят, капитан.
– Сергей покосился, помолчал, потом спросил: - К старикам не собираешься?

– Можно.

– Еленку с собой прихвати, - приглушенно сказал Сергей.
– Понимаешь, друзья придут, ну и… Словом, помещение нужно.

– Можно, - еще раз согласился Иван: ему не понравились подмигивания Сергея.
– Пойдешь куда на катере-то?

– Не сомневайся, капитан: в двенадцать буду на месте.

Идти к старикам Еленка наотрез отказалась, и Ивану пришлось прикрикнуть на нее. Она испуганно глянула, торопливо закивала:

– Иду, иду, не надо…

Было в ней что-то пришибленное. Иван крякнул с досады, но промолчал, а спросил уже по дороге:

– Ты вроде боишься меня?

– Нет, что вы.
– Еленка опустила голову.

– Тихая ты что-то больно. Здорова ли?

– Здорова.

– Может, обидел кто?
– не унимался Иван.

– Да что вы, Иван Трофимыч!
– Еленка остановилась, глядя в сторону.
– Говорю вам, что все в порядке, а вы - свое. Так лучше уж вместе не ходить…

– Ну, ладно, - проворчал Иван.
– Не такая ты какая-то, вот и спрашиваю.

Больше они не разговаривали. За тяжелым рубленым столом на барже удобно было молчать.

– Ну, чтоб ходилось вам и плавалось.

Раздался стук, и в комнату вошли Лида и Вася.

– Можно, что ли, хозяева?

– Ну, пойдет теперь музыка!
– радостно крикнул хозяин, углядев в руках у Васи бутылку водки.
– Теперь разговеемся!…

– Здравствуйте, - сказала Лида и чинно подала старухе кулек с конфетами.