Из архивов частного детектива Стейси Браун

Услышав последнюю фразу, мисс Браун посмотрела на Каннингема с уважением: оказывается, наследник миллионов был в состоянии проявлять и разумную инициативу.

Договорившись о сумме оплаты, мадам Анна бросила взор на наручные часы, сообщила, что время её перерыва подходит к концу, и удалилась.

Примирившиеся Бартоломью и Стейси проводили высокопрофессиональную даму дружным вздохом облегчения и, в качестве компенсации на полученный моральный ущерб, заказали ещё по эклеру.

***

Встреча с мистером Эшли Джеймсом Баррингтоном была столь же бесполезна, но гораздо приятнее.

Прославленный мастер оказался очень милым и симпатичным дедушкой, с исключительным изяществом лавировавшим на инвалидном кресле по заставленной антиквариатом, фрагментами декораций, расписными ширмами и увешанной старинными картинами и гобеленами квартире. «Милому мальчику» и «прелестной девочке» было категорически велено остаться к чаю, который все трое пили в гостиной из сервиза XVIII века, закусывая бисквитами, приготовленными лично мистером Баррингтоном по рецепту начала века ХХ-го.

Прославленный бутафор уже лет пять как отошёл от дел окончательно, о чём с тяжким вздохом и поведал гостям, поправляя на носу очки со стёклами толщиной в донце стакана.

– Совсем я старый стал, детки, к работе непригодный. Чёрт бы с ними, с ногами бесполезными, - мистер Баррингтон стукнул себя по коленке. – В моей профессии ноги без надобности. А вот то, что слепой, как крот, - это в нашем деле, почитай, что полная дисквалификация. Конечно, есть у меня ученики – мальчик хороший и две девочки – они и учатся, и по хозяйству помогают. Кстати, Стелла утром лично следила, чтобы я сослепу сахару и корицы в печенье не пересыпал… Но делать я, к сожалению, уже ничего не могу: и глаза не видят, и руки дрожат. Только языком болтать да советы давать и остаётся. Этим могу помочь. Что стряслось-то у вас, мистер Бартоломью?

Каннингем, краснея и смущаясь, повторил легенду о порванном камзоле Влюбленного.

Мистер Баррингтон покачал головой.

– Что ж вы так неаккуратно. Жаль-жаль, к этим марионеткам у меня особое отношение. Это ж, почитай, моя последняя работа. Я за нее взялся только потому, что дружище Том попросил. Глаза-то уже и тогда слабоваты были. Но вашему дяде, мистер Бартоломью, отказать не мог. И друзья мы с ним давние, да и работа интересная. Вы только представьте, в каком ужасном состоянии мы получили эти уникальные куклы: без малого два века марионетки пролежали за кулисами, в прогнившем сундуке. Лица были практически полностью стёрты, наряды – в лохмотьях, набивка туловищ (а вы наверняка знаете, что набивали кукол в те времена старым тряпьём) превратилась в мерзкие, слипшиеся комки. Что уж говорить о таких мелочах, как оборванные шнуры и вывернутые в обратную сторону локти и коленки. В общем, пришлось нам с Томом поработать не только реставраторами и швеями, но и хирургами – и полостные операции проводить, и суставы вправлять. Да, много было хлопот… Так сильно одёжка-то порвалась? Нет? Ну и не мучайтесь, детки, пришейте подходящую заплату – всего делов-то. У Тома в сундуках наверняка найдутся остатки тканей, с которыми мы работали.

– Но миссис О’Лири сказала… - заикнулась было Стейси.

Старик махнул рукой.

– Деточка, эта миссис О’Лири – просто надутая лягушка, что с волом сравняться надумала. Она – мастер по костюмам, понятно, что ради исторически важной тряпки душу продаст. А вас придушит шелковым шнурком фараона Рамсеса II, если стежок криво положите или лишнюю блёстку прилепите. Соответствие оригиналу, конечно, важно. Очень важно, не буду спорить! Но с ума сходить из-за куска подкладки совершенно незачем. Кстати, и ехать ради такого пустяка не стоило. Шутка ли – столько времени и денег потратить, чтобы со мной встретиться. От Биттерберри до Эдинбурга путь не близкий.

– Зато мы имели удовольствие повидаться с вами, мистер Баррингтон, - улыбнулась мисс Браун, которой старый бутафор очень и очень нравился.

– А уж я-то как рад! И с племянником Тома познакомиться, и с такой славной девочкой поболтать. Ты, детка, не смотри, что я слепой кротище. Красивую девушку хоть с окулярами, да разгляжу. А вам, за то, что старика, как сыч, в своем дупле сидящего, порадовали, подарки полагаются. Подождите-ка, - и, не слушая возражений Стейси и Каннингема, мистер Баррингтон покатил в соседнюю комнату, откуда вскоре вернулся с «гостинцами для дорогих гостей».

– Это вам, милая девочка, - бутафор поставил на стол чёрную деревянную кошечку в золотом ошейнике. – Друг привёз, лет двадцать назад, из Египта. Не любимая киса фараона, конечно, но из гробницы знатного вельможи. Нет-нет, берите, берите. Знаю, что дорогая вещица, но мне, старику, ни к чему. Я её в саркофаг с собой класть не собираюсь… А это вам, мистер Бартоломью, - Баррингтон вытащил из шёлкового мешочка хорошенькую болонку с бантиком на шее. – Том мне подарил, когда мы с куклами работать закончили. Эта милашка – личная болонка Влюблённой. Так что самое правильное – вернуть хозяйке любимую собачку… И ещё раз спасибо вам, детки, что заглянули старика повидать. Дай бог вам здоровья и успеха. Главное, коллекцию Тома блюдите. А то он в привидение превратится и с того света вас ругать придёт.

***

– Да, не густо. Ну а что с Джонатаном Корби: что-нибудь интересное разузнали?

Инспектор Фримен слушал отчёт добровольных помощников в каминной на третьем этаже, возле музея, после того, как сам отчитался о целости и сохранности шести марионеток и полнейшем спокойствии на территории Биттерберри за прошедшие дни.

– На мистера Корби нам даже взглянуть не удалось, - вздохнула Стейси. – И присутствие Бартоломью не спасло. Вышел к нам его сыночек – вылитый индюк, - напыжился и эдак ручкой помахивает. Дескать, отец тяжко болен, доктор ему запретил всяческие волнения, а ваш визит может папочку стрессировать, потому что напомнит о покойном друге, по которому мистер Джонатан в печали пребывает.

– Странно, что слезу не пустил, - фыркнул Майкл.

– Ещё как пустил, - буркнул мистер Каннингем. – Даже эдак по-братски меня обнял. «Вы же понимаете моё беспокойство об отце. Сами недавно любимого дядю потеряли. А тут ещё и другие наследники понаехали. Конечно, они говорят, что хотят повидаться с отцом, пока жив, но, на самом деле, только его беспокоят». Скользкий тип этот Джонатан Корби-младший, неприятный. Правда, копии документов на марионеток выдал. Но мы со Стейси посмотрели: там ничего интересного. Тот же договор купли-продажи, который и у лорда Томаса в бумагах есть.

– Да… И здесь, значит, пустышка. Ну ладно, дамы и господа, идите отдыхайте с дороги. Попробуем искать в другом направлении.

– Знать бы ещё, в каком, - вздохнула частный детектив.

Глава 5

– Думаю, что в моем пребывании в Биттерберри особой нужды нет. Сегодня утром все шесть марионеток были на месте: возле моей раскладушки, - в целости и сохранности. Так что поскучайте пока вдвоём, а я съезжу в Лондон. Боюсь, если я этого не сделаю, начальство закусит моими косточками за ланчем.

– Почему, Майкл?

– Потому что, дорогая Стейси… Что, как вы думаете, самое главное в работе полицейского?

– Раскрытие преступлений.

– Ошибаетесь, коллега. Самое главное – это красиво и чётко написанный отчёт.

– Вы шутите, инспектор!

– Нисколько, мистер Каннингем. Сначала бумажки, а уж потом – полевая работа. Кстати, она-то как раз закончена. Наши эксперты сделали всё возможное, и сегодня возвращаются в родные пенаты, прихватив с собой ваших кукол. К сожалению, опознать их пока не удалось, поэтому придется порыться в архивах. Отсюда я этого сделать тоже не могу. Конфиденциальность и защищенность информации – наше всё.