Из любви к искусству

– Что журналистские крысы пишут? – спросила я у Мика в лифте, когда двери надежно оградили нас от дознавательского любопытства.

Орк тяжело вздохнул и с каким-то особенно безнадежным видом махнул рукой.

– Да плохо все, Лэйси, дорогуша. Пресса нагнетает истерику как может. Каждый помоечный желтый листок норовит написать очередную мерзость про сериал. Конечно, черный пиар – это вроде как тоже пиар, но это уже определенно перебор. А замену Эве найти так и не удалось пока, что уже само по себе погано.

Чего? То есть у нас все еще нет Эстелы?

– Как-то уже совсем невесело, – полностью признала правоту агента я.

Если не удастся ничего сделать с общественным мнением, проект останется и без финансирования, и без актеров… Да без всего!

– Что там слышно по поводу расследования? У этой сладкой парочки есть хоть какие-то зацепки?

Мик вздохнул с особенно сильным трагизмом и закатил глаза.

– Ну, теперь стало известно, что горло Эве перерезали ритуальным кинжалом кахэ. Не помню, как он там называется. И теперь эта гоп-компания мечется в поисках пресловутого ножа, а заодно, видимо, и в поисках психованного кахэ, который надумал пойти вразнос. Говорят, так убивают за предательство.

Я со смешком покачала головой. Уж в чем-чем, а в ритуальных убийствах южан я кое-что понимала.

– Вот кого они будут искать в последнюю очередь, так это кахэ. К убийству никто из южан непричастен.

Мик мне верить не спешил. Я видела это по тому, как сошлись на переносице его широкие кустистые брови и наморщился нос. Мне вообще мало кто доверял в серьезных вопросах. Проклятая дискриминация, которая лишает красивых женщин всяческой надежды на ум. Особенно, если к хорошенькому личику идут в комплекте золотые локоны.

– С чего ты вообще такое взяла?

Тяжело вздохнула и ответила:

– Потому что кахэ сердце вырезают при ритуальном убийстве. Такая вот у них милая традиция. Резать горло ритуальным кинжалом? Ты что, это ведь так неприлично, практически непристойно. Да южанин скорее сам зарежется, чем совершит нечто настолько противоречащее ритуалу.

Мой агент только головой озадаченно покачал. Убедить его так и не удалось. Орки тоже старательно сохраняли национальные традиции и обычаи, но до такого маниакального упорства, как кахэ, не доходили и вряд ли уже дойдут.

В доме Мика нас встречала одна только Гайда, две другие девушки умчались работать с каким-то невероятно срочным и архиважным заказом, оставив третью и пока что младшую жену на хозяйстве. Действительно, кто лучше шеф-повара встретит мужа и гостью?

Выпущенные на свободу кошки, быстро сообразили, что именно происходит, и проскользнули между ногами хозяйки вглубь квартиры, довольно мурлыкая. Бывать в жилище Мика и его маленького гарема Маре и Муре уже приходилось пару раз, именно здесь я переживала ремонт в собственной квартире, а где я, там и мои кошки.

– Лэйси, ты такая бледненькая, – охнула Гайда, хотя вряд ли я стала бледней за одни сутки, которые мы не виделись. – Ну ничего, сейчас я тебя накормлю исключительно полезной едой – мигом придешь в себя.

Я молча порадовалась своей четверти эльфийской крови, которая гарантировала тонкую талию. Готовила Гайда действительно настолько вкусно, что остановиться вовремя шансов просто не было.

– Дай Лэйси хотя бы немного передохнуть, – попытался унять энтузиазм супруги Мик, – она позавтракала. Лучше отведи сперва нашу гостью в ее комнату.

Орчанка грозно сверкнула густо подведенными глазами и уперла руки в бока. Не хватало только скалки в руках или сковородки как решающего аргумента в семейном споре. Кажется, Мик тоже подумал о чем-то подобном, потому как нервно сглотнул.

– Отнеси вещи Лэйси в ее комнату, а мы пойдем в столовую. У меня как раз пирог испекся.

Мик вздохнул и подчинился. Да уж, хозяином в доме быть у него никак не получалось.

– Мне сразу не нравился этот ваш сериал, – ворчала Гайда, раскладывая по тарелкам куски изумительно пахнущего мясного пирога. У меня только от аромата выпечки слюнки потекли и желудок радостно затрубил, намекая, что несмотря на съеденный завтрак, я очень, очень, очень голодна.

– Почему не нравился? – спросила я недоуменно.

Орчанка накрыла остаток пирога вышитым полотенцем.

– Эта женщина, Риннэлис Тьен, у нее был сильный дух. Сейчас она наверняка стала великим предком и может помогать или насылать несчастья. Как бы лично ты отнеслась к тому, что твою жизнь превращают в форменный фарс и показывают всему свету?

Я закатила глаза, намекая, что именно это со мной и происходит. Толпа пишущих крыс каждый день издеваются надо мной, а потом их нелепые измышления читают все подряд.

– Ну разозлилась бы, не так ли? – с улыбкой уточнила орчанка, заваривая чай.

Чай степняки предпочитали совершенно особый, травяной, причем в каждом роду имелся какой-то свой, невероятно хитрый рецепт, который посторонним не рассказали бы даже под страхом смерти.

– Наверное, разозлилась бы. Я всегда на такое злюсь, – решила не спорить с очевидным я. – Но ты же образованная продвинутая женщина, Гайда. Не можешь же ты в самом деле верить в духов, предков и всякое такое?

Гайда неопределенно пожала плечами.

– Ну, есть вещи, которые никак не объяснить. Я все-таки считаю, порой предки приходят в наш мир, чтобы не дать потомкам слишком уж распоясаться.

Оскорблять чужие религиозные чувства я не решилась. Оно, знаете ли, чревато не самыми приятными последствиями. Особенно, если речь идет об орках.

До самого вечера я наслаждалась больничным, отъедаясь, слушая приятную музыку и даже читая не труды по криминалистике, криминологии и истории, с которым за последние несколько месяцев буквально сроднилась. Просто легкое чтиво, даже умеренно веселое.

Как сказала Гайда, выздоравливать нужно непременно со светлыми мыслями и легким сердцем.

Кошки устроились рядом со мной и недовольно сверкали желтыми глазами, когда мне приходило в голову куда-то отойти.

Визор я не включала из принципа: совершенно не хотелось услышать очередную одновременно жуткую и тупую байку на тему проклятия Риннэлис Тьен-и-Аэн и собственной кровожадности. Пожалуй, меня по-настоящему интересовали только два вопроса: закроют ли сериал и нашли ли убийцу. О первом мне наверняка сообщил бы режиссер, о втором… ну, вряд ли стража стала лично извещать меня об окончании расследования, но тут бы тоже кто-то, да проболтался.