Из тьмы

Он ничего не сказал об этом парне своему отцу. Никогда не служа в армии, Траку не знал, на что это похоже. Он тоже идеализировал это в своем сознании. Даже после того, как падение Елгавы доказало, что ее армия далека от идеала, отец Талсу не хотел слышать критику и жалобы.

Шепотом - единственный вид разговора, который давал хоть какую-то надежду на уединение в переполненной квартире - Талсу поделился своими тревогами с Гайлизой, когда они обе должны были спать. “Ничего не изменилось”, - сказал он с отчаянием в голосе. “Ничего. Те же самые высокомерные идиоты все еще руководят нами. И если нам когда-нибудь снова придется сражаться...”

“Силы свыше не дают этому случиться”, - вмешалась его жена, тоже шепотом.

“Да, силы свыше действительно не дают этому случиться”, - согласился Талсу. “Если нам когда-нибудь снова придется сражаться, тот, против кого мы выйдем, перевернет нас, как это сделали альгарвейцы. Наши люди будут желать смерти своим офицерам, и как вы можете так сражаться?”

Вместо того, чтобы ответить на то, что было, Талсу был уверен, неопровержимым аргументом, Гайлиса повернулась на узкой кровати, которую они делили, чтобы поцеловать его. Если она надеялась отвлечь его, ей это удалось. Его руки обхватили ее. Ее груди прижались к нему через тонкую ткань их пижамных туник. Мгновение спустя она очень тихо рассмеялась. Он тоже где-то прижимался к ней.

Он скользнул рукой под ее тунику. Она вздохнула, снова мягко, когда он ласкал ее. Его родители были в единственной спальне в квартире в своем распоряжении. Его сестра спала в своей кроватке всего в нескольких футах от него. Если он и Гайлиса хотели заняться любовью, они должны были делать это украдкой. Аусра хорошо умела спать - так хорошо, что Талсу задавался вопросом, понимала ли она иногда, что происходит, и просто притворялась, что нет, - но он не хотел беспокоить ее.

Гайлиса тоже погладила его. Он поцеловал ее и запустил руку ей под брюки. Она перевернулась на спину и раздвинула ноги, чтобы облегчить ему задачу. Затем она скользнула вниз по кровати и расстегнула его ширинку. Ее рот был теплым, влажным и сладким. Талсу положил руку ей на затылок, наполовину поглаживая по волосам, наполовину побуждая ее продолжать. Если бы она продолжала, пока он не взорвался, он бы совсем не возражал.

Но через некоторое время она повернулась к нему спиной. Все еще лежа на боку, он задрал ее пижамные штаны достаточно низко. Она выставила свой зад, и он вошел в нее сзади. “Ах”, - прошептала она.

Он произнес ее имя, когда начал двигаться. Она оттолкнулась от него. Кровать заскрипела, но меньше от движения из стороны в сторону, чем если бы он лежал на ней. И когда Гайлиса несколько минут спустя содрогнулась от удовольствия, она уткнулась лицом в подушку, так что вырвался лишь слабый звук. Талсу тоже старался держаться как можно тише. Однако радость, которая наполнила его, заставила его с трудом замечать, как мало или как много шума он производил.

Аузра не пошевелилась на другой кровати. Либо он был достаточно тих, либо она была более чем вежлива. В данный момент Талсу было все равно, что именно. Он приподнялся на локте и поцеловал Гайлизу, которая повернулась к нему спиной, чтобы их губы могли встретиться. Они оба привели в порядок свою одежду. Талсу счастливо уснул несколько минут спустя. Мысли о елгаванских солдатах и елгаванских офицерах никогда не приходили ему в голову.

Он тоже хотел бы продолжать не думать о них. Но два дня спустя резкий стук в дверь квартиры заставил его и его отца оторвать взгляд от работы. “Похоже на бизнес”, - с надеждой сказал Траку.

“Это было бы неплохо”, - сказал Талсу. “Я выясню”.

Когда он открыл дверь, там стоял елгаванский майор, которого он видел раньше. Парень был на дюйм или два ниже Талсу, но все равно умудрялся смотреть на него свысока. “Правильно ли я понял, что это ателье портного?” спросил он надменным тоном.

“Так точно... сэр”, - ответил Талсу. С сожалением он добавил: “Не могли бы вы, пожалуйста, войти?”

“Доброе утро, сэр”, - сказал Траку, когда майор вошел в квартиру. Его голос звучал дружелюбнее, чем у Талсу; он едва ли мог звучать менее дружелюбно, чем его сын. “Что мы можем сделать для вас сегодня?”

“Мне нужен дождевик”, - сказал офицер. “Он мне нужен немедленно, поскольку я скоро отправляюсь в Алгарве”.

“Я буду счастлив позаботиться о вас, сэр”, - сказал Траку. “За срочную работу взимается небольшая дополнительная плата - у меня есть еще кое-какие дела, которые мне придется отложить, чтобы позаботиться о тебе прямо сейчас, ты понимаешь”.

“Нет”, - сказал майор.

Траку нахмурился. “Прошу прощения, сэр?”

“Нет”, - повторил парень. “Я не буду доплачивать, ни цента. Это часть моей униформы”.

“Сэр, я уверен, что у вас уже есть дождевик форменной одежды, как и у любого другого офицера”, - сказал Талсу. “Если вы хотите что-то с чуть большим стилем или качеством, вам действительно придется за это заплатить”. Он сам прошел через армию и знал, каковы правила.

Елгаванский аристократ посмотрел на него так, словно только что обнаружил его в своем персике. “Кто ты такой, чтобы указывать мне, что я должен делать, а чего не должен?” - потребовал он ответа. “Как ты смеешь проявлять такую наглость?”

“Ваше превосходительство, даже у офицеров есть правила”, - сказал Талсу.

“Вам нужно мое дело или нет?” - спросил майор.

Отец Талсу говорил разумно: “Сэр, если вы хотите, чтобы я поставил ваш бизнес выше всех остальных, вам придется заплатить за это, потому что это будет означать, что одежда других людей не будет шиться так быстро, как им хотелось бы”. Это, вероятно, не означало бы этого. Это означало бы, что ему и Талсу придется работать сверхурочно, чтобы выполнить другие заказы вовремя. Однако, казалось, что лучше всего все упростить.

“Другие люди?” Аристократ фыркнул. Он явно не привык беспокоиться о том, беспокоит ли то, что он делает, кого-то еще. “У этих ваших ‘других людей’ в жилах течет благородная кровь?”

“Да, сэр, пара из них есть”, - флегматично ответил Траку.

И это, к изумлению Талсу, в мгновение ока образумило майора. “Ну, это другое дело”, - сказал он, все еще звуча грубо, но не так, как если бы он собирался обвинить двух портных в измене. “Если это вопрос причинения неудобств людям моего собственного класса ...” Его не заботило причинение неудобств простолюдинам. Однако беспокоить других аристократов - это имело для него значение. “Какой большой гонорар вы имели в виду?”

Траку назвал сумму, вдвое превышающую ту, которую он когда-либо брал с альгарвейца за срочную работу. Елгаванский дворянин принял ее, не моргнув глазом. Он и глазом не моргнул, увидев цену, которую Траку назначил за дождевик. Возможно, у него было больше денег, чем он знал, что с ними делать. Возможно - и более вероятно, рассудил Талсу, - он просто понятия не имел, сколько все это должно было стоить.

Все, что он сказал, уходя, было: “Проследите, чтобы все было готово вовремя, мои добрые люди”. А затем он вышел, как будто был королем, почтившим своим присутствием пару крестьян.