Из внешнего мира

– Да, хорошо бы, - обронил Зелгадис.

Но он понимал, что путешествие ради удовольствия - лишь несбыточная мечта. Он должен искать исцеление. Амелия - наследная принцесса, ее место в Сейруне. Рано или поздно она выйдет замуж, родит детей... Хотя если на этом странном материке он вдруг каким-то чудом найдет исцеление, то возможно все сложится по-другому...

Настоящим шоком для Зелгадиса и Амелии стали не женщины, носящие тяжести на голове, и не люди из-за моря, а трое воинов с копьями и продолговатыми узкими щитами. Их точно вылитые из бронзы тела покрывала причудливая раскраска. Собственно кроме раскраски ничто не прикрывало их наготу, даже набедренные повязки.

Взвизгнув, Амелия прикрыла глаза ладонями. Зелгадис с трудом вернул на место отвисшую челюсть.

Воины горделиво вышагивали по улице, величественные, словно короли и невозмутимые, как статуи. Что ж, при таком... достоинстве можно держаться, как властелины мира.

– Воины самишту, - заметив потрясение Зелгадиса и Амелии, пояснил Нбонги.
– Пришли искать жен.

– Тогда... эм... понятно, - пробормотал Зелгадис, от смущения перейдя на родной язык.
– Думаю, девушки оценят...э-э-э... демонстрацию.

– Ты не хочешь, госпожа?
– Нбонги невозмутимо взглянул на Амелию, но в черных глазах плясали смешинки.

У Амелии едва волосы дыбом не встали.

– Нет!

Петляя по улицам, они добрались до выхода на большую площадь, где шумел рынок.

– Дальше мы сами, - Зелгадис, забывшись, произнес это привычным, грубовато-холодным тоном.

– Мы не хотим тебя утруждать, господин Нбонги, - смягчила его реплику Амелия.
– Мы и сами сможем найти караванщиков.

Зелгадис считал, что присутствие Нбонги может помещать: наверняка, его в городе все знают, как помощника Азерет. Вдруг караванщики побояться связывать с теми, кого он сопровождает? Или Нбонги сможет подать им какой-то знак, запрещающий принимать чужестранцев в караван. На взгляд Амелии, Зелгадис искал мазоку в пустой комнате, но спорить она не стала. Она прекрасно успела его изучить, и могла точно сказать, когда он готов к дискуссии, а когда его не переубедить никакими доводами.

По лицу Нбонги невозможно было понять, догадался ли он о подозрениях Зелгадиса. Кивнув, Нбонги направился к навесу, под которым собрались старики, игравшие в какую-то игру с ярко расписанной доской и фишками.

Рынок - это всегда обособленная страна со своими законами. Едва Зелгадис и Амелия переступили невидимую границу, их подхватила и закружила пестрая волна. На рынке, как и везде во внешнем мире, все было в три раза ярче и громче, чем в мире за барьером.

От разговоров на множестве языков можно было оглохнуть. Иногда среди гама удавалось различить отдельные слова и целые фразы.

– Отличный верблюд!

– Да ты его покрасил, паскуда!

– Бананы! Кому бананов?!

– Держи вора!

Рынок безжалостно атаковал не только уши, но и носы чужеземцев. В воздухе витала неописуемая смесь запахов: к острому аромату незнакомых пряностей и сладкому - благовоний примешивался стойкий душок испорченной рыбы и вонь отходов верблюжьих желудков.

Зелгадис и Амелия начали поиск караванщиков, но это оказалось нелегким делом. Купцы, которых они спрашивали, охотно разговаривали. Но только о своем товаре. Приходилось выслушивать длиннющие хвалебные монологи тканям, мясу, фруктам. Часто торговцы из-за соседних прилавков нагло прерывали коллег и начинали уверять, что их рыба-сандали-тюрбаны гораздо лучше. Завязывались ссоры, пару раз едва не перешедшие в драку. Благо Зелгадис и Амелия еще не настолько хорошо изучили меве, чтобы понять все красочные эпитеты, которым осыпали друг друга торговцы.

После часа блужданий по рынку и выслушивания пылких речей друзья все же узнали, где можно найти купца Вамбае, который занимается отправкой караванов в Макаомбо.

Трое мужчин в пестрых халатах курили кальян под навесом на краю площади и неспешно беседовали.

– Да прольется дождь вам под ноги, - приветствовал их Зелгадис.
– Мы бы хотели поговорить с Вамбае.

Один из мужчин важно кивнул.

– Это я.

С трудом подбирая слова, Зелгадис смог объяснить, что они хотели бы присоединиться к каравану. Вамбае окинул скептическим взглядом их скромные балахоны, изрядно пропылившиеся и испачкавшиеся за бурный день. Выдержал многозначительную паузу.

– Пятьдесят золотых.

Зелгадис пока не разобрался в местном курсе валют, но подозревал, что Вамбае задрал цену до небес.

– Мы оплатим проезд, защищая караван. Мы - сильные колдуны.

Вамбае и его приятели заметно побледнели, у черных людей бледность выглядела странно - темная кожа серела, приобретая цвет пепла.

– Зря ты это сказал, - шепнула Амелия.
– Они теперь испугаются.

Зелгадис придерживался мнения, что страх - штука полезная. Позволит быстрее договориться.

– К-конечно, п-присоединяйтесь к-к-к к-каравану, - заикаясь, начал говорить Вамбае.

Но его прервал один из приятелей, видимо, особо храбрый или глупый.

– Каждый может назваться колдуном. Вон, моя старая мамаша каждое утро заговаривает кур, чтобы лучше неслись. А что толку?

– Верно!
– Вамбае приободрился.
– Чем докажите?

Зелгадис создал в ладони светящийся шарик.

Купцы с визгом прыснули в разные стороны. Вамбае упал на землю и накрыл голову руками. Его недоверчивый друг рыбкой прыгнул за гору мешков неподалеку и схоронился там. Третий купец отбежал на безопасное расстояние, не забыв прихватить с собой кальян.

Торговцы за соседними прилавками начали оборачиваться на шум, и Зелгадис поспешил погасить "Лайтинг".

– Тебя никто не обидит, - Амелия подошла к скорчившемуся на земле Вамбае, успокаивающе положила руку ему на плечо.

Он подскочил, как ужаленный. Чуть отполз от Амелии и принялся униженно кланяться.

– Я буду счастлив, если великие колдуны пойдут с караваном. Мы отправимся дней через двадцать, когда спадет жара...

– Через двадцать дней?!
– Зелгадис не сумел скрыть разочарования и злости.

Втянув голову в плечи, Вамбае весь затрясся.

– Прости, господин, раньше никак нельзя, - зачастил он, театрально заламывая руки.
– Слишком жарко. Сжалься! Не убивай! У меня жена недавно родила сына! Я так долго его ждал, до этого были десять дочерей! Позволь мне на него налюбоваться!

С полчаса Амелии пришлось убеждать Вамбае, что никто не собирается его убивать. Но если бы он продолжал ныть, то Зелгадис бы, пожалуй, его пристукнул. Они договорились, что когда караван будет готов отправляться, Вамбае пришлет слугу с извещением в дом Азерет, где Зелгадису и Амелии, похоже, придется прожить еще долго.

Сказать, что друзья были разочарованы, значило ничего не сказать. Еще целый месяц торчать на одном месте, не зная, что случилось с остальной экспедицией. Особенно тяжело бездействие переносила Амелия, которая все еще считала себя ответственной за экипажи потерянных кораблей.

Они попробовали найти других караванщиков, но все торговцы, если от них удавалось добиться ответа, говорили одно: Вамбае единственный, кто водит караваны в Макаомбо. Бродя по рынку, Зелгадис и Амелия вышли к переулку, который вел на запруженную народом площадь.