Из внешнего мира

Ему уже на все было наплевать.

– Ну что?!
– проревел он.
– Кто еще хочет посмотреть на белую женщину?! Подходите!

На миг толпа замерла. Смолки все звуки. В наступившей тишине слышался только треск пламени да слабые стоны раненых и умирающих.

– Демон!
– пискнул кто-то срывающимся голосом.
– Демон!

Люди бросились бежать, как стадо животных при лесном пожаре. Они отталкивали друг друга, затаптывали упавших.

Зелгадис швырнул им вслед файрболл и поднялся в воздух. Он полетел к поросшим лесом холмам за городом. Нашел небольшую полянку и приземлился. Отсюда был хорошо видно багровое зарево над Медиго. Зелгадис надеялся, что пожар спалит весь квартал удовольствий дотла.

Он усадил Амелию под раскидистой пальмой, хотя с трудом заставил себя выпустить ее из рук. Им владел совершенно иррациональный страх, что если он не будет к ней прикасаться, с ней случится что-то еще более страшное. Но нужно было расстелить на траве свой халат, в качестве какой-никакой простыни. Зелгадис уложил Амелию на эту жалкую постель.

Теперь пора заняться лечением. От Зелгадиса потребовалось волевое усилие: нужно было снять с Амелии красное покрывало, в которое он ее закутал, и проверить, нет ли у нее ран. Зелгадис подавил приступ смущения, сейчас не время играть в трепетную девицу. Он зажег "Лайтинг" и, сняв покрывало, внимательно осмотрел Амелию. Она сразу же заметил, что шрам меж ее грудей попытались замазать чем-то, отдаленно похожим на пудру. Чтобы вид не портил. Такой же пудрой скрыли синяки на ее груди и бедрах. Несколько были совсем свежими. Сообразив, откуда они могли взяться, Зелгадис до боли сжал кулаки. Ногти впились в ладони, и, если бы его кожа не была такой плотной, расцарапали бы ее до крови. Захотелось вернуться в Медиго и добить тех из служащих "Фламинго", кто уцелел.

Зелгадис смыл смоченной в воде тряпкой пудру. "Рекавери" быстро исцелило все синяки и царапины. Следы пребывания Амелии в борделе исчезли, словно их никогда не существовало. Если бы также легко можно было стереть все, что произошло, из ее памяти.

Все это время Амелия оставалась в странном полубессознательном состоянии. Зелгадис прижал светящуюся целебной магией руку к ее лбу, но это не помогло. Логика подсказывала, что если ей не давать наркотик, она придет в себя. Но логика не могла пробиться сквозь колючие заборы из страха, отвращения и ненависти. На Зелгадиса вдруг накатила волна ужаса. Что, если наркотик выжег разум Амелии? Что, если от нее осталась лишь оболочка, а сама Амелия, его друг, самый дорогой ему человек, исчезла навсегда?

– Амелия!
– вырвался у Зелгадиса отчаянный призыв.

Короткое слово вспыхнуло в ночи, полное его болью и надеждой.

Зелгадис склонился к Амелии и принялся слегка хлопать ее по щекам, продолжая звать по имени. Краем сознания он понимал, что это глупо и бесполезно, но он просто не мог сидеть спокойно и ждать, когда Амелия очнется.

Если очнется.

Она спряталась во тьме. Забилась глубоко-глубоко. Здесь чудовища не могли ее найти. Не могли сделать ей больно.

Они бродили наверху. Что-то делали с тем, что когда-то было ею. Но ее-то там уже не было! Ха-ха! Она их обманула!

Иногда в ее убежище заползали огненные черви. Они кусались, и, спасаясь от них, она зарывалась еще глубже во мрак.

А еще сверху появлялся Зверь. Большой и склизкий. Он разрывал мрак на клочки, и в дыры сочилась желтая слизь.

Зверь был самым страшным. Она убегала от него, но он преследовал ее по пятам, пожирая спасительную тьму.

Ей уже некуда было уходить. Только в пустоту.

– ... лия!

– Амелия!

Она очень испугалась, услышав Голос. Чудовища не разговаривали, только пыхтели и рычали, на то они и чудовища. Зверь тоже молчал.

– Амелия!

Что такое "Амелия"? Или кто? Кажется, она знала кого-то с таким именем. Давным-давно жила девочка, которую звали "Амелия". Но ее уже нет.

– Амелия!

Вот ведь настырный. Почему он не дает ей уйти? Его крики могут привлечь чудовищ... Или даже Зверя.

– Амелия!

Почему он никак не замолчит!

Она разозлилась. Чувство вспыхнуло, как солнце. Разогнало тьму.

Ее будто что-то подтолкнуло, и она выплыла на поверхность.

Воды мрака раздвинулись. И она увидела чудовище.

Оно склонилось прямо над ней. Оно трогало ее своими лапами!

Она закричала, но голос пропал. Она попробовала отползти, но тело отказывалось подчиняться...

Когда Амелия посмотрела прямо на него, а не сквозь него, Зелгадис ощутил невыразимое облегчение. Которое тут же сменилось паникой, едва он увидел исказивший ее лицо ужас. Амелия захрипела, дернулась, словно хотела вскочить и убежать. Почему словно? Наверняка хотела.

Она явно не узнавала Зелгадиса. Неужели потеряла память? Возможно, это даже хорошо. Но тогда Амелия забудет и своего отца, и друзей, и его, Зелгадиса. На краткий миг ему захотелось раствориться в ее воспоминаниях, стать лишь незнакомой тенью. Было бы лучше, если бы они вообще никогда не встречались. Было бы лучше...

Нет.

Зелгадис бережно пригладил волосы Амелии, она мелко дрожала и смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Зелгадису вдруг вспомнился котенок, которого он в детстве нашел у дороги. Он точно также дорожал и не давался в руки. Видимо, котенок уже успел узнать, насколько жестокими могут быть люди. Хотя Резо и разрешил Зелгадису взять котенка собой, тот вырывался и убежал в лес. Только мелькнул за кустами белый кончик хвоста.

Но сейчас он не отпустит Амелию в чащу, полную чудовищ.

– Не бойся, - Зелгадис произнес это как можно мягче, таким тоном, каким обычно успокаивают испуганное животное.
– Я тебя не обижу. Меня зовут...

Его горло сдавил спазм.

– Зел, - свистящим шепотом произнесла Амелия.

Вспоминания разом обрушились на нее, закружили в вихре. Амелия будто со стороны наблюдала за яркими картинками. Вот она вдыхает дым от кальяна Азерет. Вот она уже стоит над трупом и смотрит на свои окровавленные руки. Вот искаженное ненавистью лицо Зелгадиса.

"Пошла вон!" - слова, словно огнем выжженные на подкорке мозга.

Дальше - лишь серый вязкий туман.

Амелия заново пережила чувство всеобъемлющего одиночества, как в тот миг, когда Зелгадис пригрозил ее убить. По щекам потекли горячие слезы, но у Амелии не было сил даже на то, чтобы поднять руку и вытереть их.

– Зел, ты... как же... ты сказал, что... что ненавидишь меня, - между всхлипами говорила она.

Зелгадис осторожно провел краешком красной ткани сначала по одной щеке Амелии, затем по другой. Выдавил ободряющую улыбку, хотя каждое слово Амелии вонзалось в него оточенным кинжалом.