Избранная демоном

Голос, призывающий к битве, исчез.

Небо снова развезлось и нем появился лик Матери. Светлый, огромный, занимающий полнеба.

– Вы прошли испытание, - прозвучало в воздухе.
– Вы достойны.

Один за другим, тэнгерии стали утрачивать демоническую сущность и исчезать, словно растворялись в воздухе.

С каждым исчезнувшим мне хотелось плакать от счастья, потому что знала, мой народ возвращается домой, на Вершину Мира.

Демоническая сущность оставила и меня. Привстав на каменных плитах, я увидела, что стала прежней. Правда, я была обнаженной, но в свете произошедшего чуда меня это мало волновало.

Слезы радости катились по щекам. Встав на колени и смежив веки, я горячо благодарила Мать за то, что не оставила своих детей без присмотра.

Неожиданно мир покачнулся, а висок заломило от боли.

Открыв глаза, я помотала головой и увидела, как оставшихся тэнов и пери окружили люди в мантиях и доспехах.

Те, что в мантиях, вытянули руки перед собой, и с их пальцев заструились зеленые лучи.

Я не понимала, что происходит, что они делают. Вглядываясь в лица сестер и тэнов видела на их лицах то же недоумение.

Стоило зеленым лучам соприкоснуться с моей кожей, как мир исчез, осталось лишь ощущение падения.

Я летела долго, переворачиваясь в воздухе, пока с размаху не обрушилась на что-то мягкое и горячее.

Оглушенная падением, я не сразу смогла открыть глаза и пошевелиться, но когда удалось, пальцы ощутили песок.

Кто-то приподнял мою голову за волосы. Раздался голос.

– Как твое имя, демон?

– Рахаат, - прошептала я, когда потянули сильнее, не понимая, что происходит.

Волосы отпустили и моя щека вновь соприкоснулась с песком.

– Рахат, - раздалось сверху.
– На моем языке «рахат» значит наслаждение.

Это было последнее, что я услышала, прежде, чем потерять сознание.

Глава 8

Часть II. Нижний мир

Я пришла в себя от боли. Тело гудело, как бывает, когда отлежишь конечность, а потом начинает поступать кровь. Казалось, земля подо мной качается и я вот-вот соскользну вниз. Поморщившись, я открыла глаза. Я увидела золотистую пелену прямо перед глазами. Спустя минуту поняла, что это песок.

Я лежу на горячем песке и солнце нещадно палит кожу.

Словно сквозь пелену донесся чей-то плач, а потом пространство ожило звуками.

Звучали низкие, грубые голоса. Они говорили, смеялись, улюлюкали. Раздавались звуки возни и слабые женские стоны. Я подумала, что мне это снится, что стоит как следует зажмуриться и открыть глаза, как кошмар прекратится.

Я с силой сжала веки и даже попыталась помотать головой. Пришло ощущение тошноты, а когда открыла глаза, снова увидела полоску песка. Голоса и возня где-то рядом стали отчетливее.

Я слабо застонала.

– О как! Так эта, розовая, живая?

Меня ткнули чем-то твердым под ребра. Когда ткнули еще раз, я попыталась отползти, но ничего не вышло. Из горла вырвался хрип.

– Смотри, трепыхается, - прозвучал мужской голос.

– Ага, вижу, - ответили говорившему.
– А я думал, сдохла.

– Эти демоны живучие, как блохи. Хорошо, что не сдохла. Сейчас и эту попользуем.

Раздался звук, который бывает, когда трут ладони друг о друга.

В волосы запустили пальцы и приподняли голову.

Я попыталась поднять взгляд на того, кто разглядывал меня, но видела перед собой только мутное пятно, в котором с трудом угадывался человек.

– Да она красавица! Ты только посмотри.

В ответ присвистнули.

– Ну? А что я говорю, хорошо, что не сдохла! За такую выручим каждый по десять золотых монет, а то и по двадцать!

Меня похлопали по щекам и потрясли за волосы голову, стрясая песок.

– Да ты только глянь! Видел когда-нибудь что-то подобное?

Грубые шершавые пальцы оттянули губу. По приблизившемуся смрадному дыханию я поняла, что мне заглядывают в рот.

– Ее отмыть и приодеть… Хотя и в пыли хороша! Я, пожалуй, ее прямо сейчас попользую.

– Эй! Я первый заметил, что она не сдохла! Ты только что с той желтокожей слез.

– И что, что слез? Так та желтая, а эта смотри какая… розовая, кожа нежная, сладкая, как мед.

Меня вздернули за волосы еще выше и чьи-то грубые руки принялись мять грудь.

– Синяков не оставь. Я такой кожи сроду не видел. Ладно, давай эту тоже поимеем, у меня самого зудит. Хоть и пятерых уже отымел, но эта слишком уж хороша, чтобы не попробовать.

Острая боль оттого, что дергают за волосы прекратилась, когда пальцы того, что держал, разжались, но в следующий миг я рухнула на песок, больно ударившись грудью и лицом.

Я слабо застонала и попыталась отползти, но руки и ноги не слушались.

Сверху одобрительно зацокали.

– Дергается, - сказал один из говоривших и звонко похлопал меня по заду.

К своему ужасу я поняла, что обнажена. А еще пришла в себя достаточно, чтобы понять: сейчас произойдет непоправимое.

– Эти демоницы даже извиваются так, что невозможно смотреть. Лопни мои глаза, у меня даже на их рога встает.

– Как оклемается, ублажит ртом, насмотришься, - ответили ему хрипло.
– Давай уже, пользуй, пока парни не подошли. Сам видишь, девка не чета даже остальным, хоть эти пери все красотки! А как увидят, что эта жива, от желающих ей засадить будет не протолкнуться!

Меня погладили по ягодицам, затем принялись мять их.

– Не торопи меня, сам сказал, что эта самая лучшая. Я хочу растянуть удовольствие.

– Ты дорасстягиваешься сейчас! Я не успею!

– Погоди.

Надо мной запыхтели и я поняла, что еще секунда, и…

– Не надо, - прохрипела я и снова попыталась отползти.

Меня не услышали, а может, не захотели услышать.

Тот, кто пощипывал за ягодицы, водил шершавыми пальцами по спине и тяжело дышал, хрипло проговорил:

– Хочется насладиться такой жемчужиной… Сладкая, розовая, кожа, как шелк… Демоницы мокнут, стоит притронуться к ним, не то, что наши бабы. Ну-ка, а мы проверим…

Его рука скользнула между ног, и в меня проник палец.

Я слабо закричала, но насильник сам отдернул руку, словно обжегся.