Избранная демоном
Шрифт:
– Ну ты долго будешь не пойми, чем маяться?
– недовольно спросил его второй - Вставляй уже и дело с концом!
– Лопни моя печень, это девственница!
– ошарашенно проговорил первый.
– Девственница?! Пери?!
– Идиот, че разорался? Сейчас припрется…
– Поздно. Вон, идет…
Шаги подошедших я скорее почувствовала, нежели услышала. По голосам поняла, что к этим двоим присоединилось еще несколько. От осознания, что меня, беззащитную, будут зверски насиловать чуть ли не вдесятером, сознание помутилось, а в голове зашумело. Я снова попыталась уползти, и на этот раз
– Нет, - простонала я.
– Не касайтесь меня… Я невинна.
Сверху зацокали языками, заулюлюкали, произнесли какие-то незнакомые слова.
– Ишь ты, цыпа!
– Ты глянь! Розовая!
– Никогда таких не видел?
– Ну-ка, а лицо!
– Лопни мои глаза, настоящая красотка!
– И живая!
– Вот это добыча!
– Да мы разбогатеем на ней одной!
– Так еще и сами натешимся…
– У-ух! За кем я в очереди?!
– Ну-ка, цыц!
– скомандовал властный голос, и все умолкли.
Меня приподняли за волосы и спросили:
– Кажется, ты говорила, что тебя зовут Рахат?
– Рахаат, - простонала я. Прилагая невероятные усилия. я прошептала: - Пожалуйста, не трогайте меня. Меня нельзя трогать. Я невинна.
– Не бойся, Рахат, - ответили мне.
Несколько мгновений стояла тишина, а потом тот же голос произнес:
– Вы касались ее?!
Те двое, кто заметили меня первыми, залебезили:
– Ни в коем разе!
– Разве что, за зад пощупали!
– Так, проверить, живая ли!
– А откуда знаете, что девственница?
– Так слышал, газдэ, сама сказала.
– Ну-ка, - ответили им и они замолчали.
В меня снова вошел палец. Медленно и осторожно. Я дернулась, но палец быстро покинул тело.
– Не солгала. И вы не врете. Если бы вы посмели взять ее…
– А что такое, газдэ?
– обиженно перебили человека.
– Ты же сам разрешил развлечься с пленными! И как мимо такой пройти?
– И вправду никак, - ответили ему.
Цепкие пальцы впились в плечо и меня перевернули на спину.
Зрение полностью вернулось, и я увидела, что надо мной склонился с десяток лиц.
Грубые, загорелые, пыльные человеческие лица. Я сразу поняла, что они не воины, как и то, что ни разу не были на Вершине мира. Эта догадка повлекла за собой следующую: я в нижних землях.
В памяти мелькнула вспышкой площадь. Лик Матери в небе. Тэнгерии, что сумели справиться с искушением, один за другим переносятся на Вершину Мира. Вот-вот моя очередь. Я воздаю хвалу Анахите… Меня бьют по голове. Я падаю. Меня и нескольких пери и тэнов окружают люди в доспехах и мантиях. Те, что в мантиях, наводят на нас какие-то чары. Сознание покидает меня. Я лечу. Падаю на песок. Кто-то спрашивает мое имя. Я называю его и теряю сознание.
Пока я вспоминала, один из людей ощупывал меня с видом, словно проверяет животное на наличие повреждений. Хмуря лоб, он деловито смял груди, отряхнул песок с живота, одобрительно причмокнул. Стряхнул песок с интимного места и люди, буквально напирающие ему на плечи, тяжело задышали. По их похотливым взглядам я видела, что от бесчестия меня отделяет грань толщиной в волос.
Человек продолжал ощупывать меня. Оттолкнув того, кто смотрел на меня с открытым ртом, провел ладонями
по ногам, поочередно согнул и разогнул руки.По тому, как почтительно отступали другие, чтобы не мешать, я поняла, что он здесь главный и испугалась, что этот низенький жилистый человек с едва заметным брюшком, в белой накидке на голове, изнасилует меня первым, а затем отдаст остальным.
– Цела, - наконец, сказал он.
– Цела и невинна. Это состояние, парни.
– Так как же, газдэ, - хрипло спросил его толстый, с мясистыми губами.
– Нам не дашь, что ли? Себе оставишь?
Остальные зароптали.
Тот, к кому обращались «газдэ» привстал и ударил того, кто спросил, в ухо. Тот охнул, оседая, приложив к ушибленному месту руку, остальные отступили на шаг.
– Да вы в своем уме, недоумки?!
– зло спросил газдэ.
– Вы видели эту пери? Для вас ли она? Для ваших ли вонючих…
И он употребил грязное слово, самое грязное из всех, которым можно назвать мужской орган.
– И потом, - продолжал газдэ, - вы разве не знаете, что демоницы зависимы от семени? Трахнуть ее раз и придется трахать всю дорогу до Аоса!
По лицам людей видно было, что их очень радует такая перспектива. Рты растянулись до ушей, обнажая желтые зубы и их отсутствие, глаза похотливо заблестели, губы вытягивались в трубочку и похотливо причмокивали.
– Да вы совсем идиоты!
– разозлился газдэ.
– Если не в состоянии охватить своим умишком сумму, которую получим за девственницу, то я вам скажу, так далеко считать ни один из вас не умеет! А теперь представьте, сколько заплатят, если ясно будет, что мы пользовали ее две недели?
– Я готов получить меньше, - сказал сухой коротышка с кривоватым ртом, а остальные закивали.
Газдэ развернулся и ударил коротышку так, что он поднялся в воздух и пролетел несколько метров прежде, чем упасть. Я часто заморгала, на ожидая такой силы у невзрачного и худощавого человека.
Раздалось утробное ворчание и люди попятились, когда к ним приблизились четыре крупные пятнистые кошки, каждая размером с волка. Звери хищно щурили глаза, их могучие лапы пружинили, а хвосты били по земле. Кошки были готовы к атаке.
– Кто еще готов терпеть убытки?
– сурово спросил главный и окинул людей медленным взглядом.
Люди замотали головами, отступая еще на шаг.
– Ну вот и чудно. Узнаю, что тронули ее хоть пальцем, - угрожающе процедил он.
– Останетесь ждать караван на месте. До возвращения. Закопанными в песок. А когда пойдем обратно, так уж и быть, выкопаем ваше поганое тело, которому птицы и муравьи успеют выесть глаза и уши, и бросим на солнце, чтобы хорошенько поджарилось для ворон. Еще какие-то вопросы и пожелания будут?
Люди отступили. По перекошенным от страха лицам было видно, что этот человек не бросает обещания на ветер. На меня больше не пялились.
– Собираем девок и грузим в повозки, - приказал он.
– И не забывайте накидывать им на головы тряпки, чтобы солнце не сожгло кожу. Эта поедет в моей.
Предупреждая недовольные восклицания, он добавил:
– Я поеду верхом. В моей повозке поедет эта рабыня, а еще та, с желтой кожей и с та, что с белой. И еще эта, последняя. Приступайте. Эту отнесу сам.