Избранное

Варвар — заклятый враг,

Подальше на ночь коня привяжи,

Угомони собак.

Великий Цезарь в своем шатре

Скулу кулаком подпер,

Блуждает по карте наискосок

Его невидящий взор.

И как водомерка над глубиной,

Скользит его мысль в молчании.

Чтобы Троянским башням пылать,

Нетленный высветив лик,

Хоть в стену врасти, но не смути

Шорохом — этот миг.

Скорее девочка, чем жена, —

Пока никто не войдет,

Она шлифует, юбкой шурша,

Походку и поворот.

И как водомерка над глубиной,

Скользит ее мысль в молчании.

Чтобы явился первый Адам

В купол девичьих снов,

Выставь из папской часовни детей,

Дверь запри на засов.

Там Микеланджело под потолком

Небо свое прядет,

Кисть его, тише тени ночной,

Движется взад-вперед.

И как водомерка над глубиной,

Скользит его мысль в молчании.

ШПОРЫ

Вы в ужасе, что похоть, гнев и ярость

Меня явились искушать под старость,

Я смолоду не знал подобных кар.

Но чем еще пришпорить певчий дар?

ПЬЯНЫЙ ВОСХВАЛЯЕТ ТРЕЗВОСТЬ (Перевод А.С.)

Не отставай, красоточка,

Смотри, чтоб я плясал,

Иначе выпивка меня

Уложит наповал.

Я сердцем предан трезвости,

Она — бесценный клад;

Сама суди: мы кружимся,

А пьяные храпят.

Крути меня, верти меня,

Как резвая волна;

Пускай под каждым пляшущим

Могила мне видна.

Кружи меня, русалочка!

Взглянуть со стороны —

Мертвы лежат все пьяные,

Все мертвые пьяны.

ДЖОН КИНСЕЛЛА ПЬЕТ ЗА УПОКОЙ МЭРИ МОР

Горячка, нож или петля,

Пиковый интерес.

Но смерть всегда хватает то,

Что людям позарез.

Могла бы взять сестру, куму,

И кончен разговор,

Но стерве надо не того —

Подай ей Мэри Мор.

Кто мог так ублажить мужчин,

Поднять и плоть и дух?

Без старой милочки моей

Что мне до новых шлюх!

Пока не сговоришься с ней,

Торгуется как жид,

Зато потом — заботы прочь,

Напоит, рассмешит.

Такие байки завернет,

Что все забудешь враз,

Любое слово у нее

Сверкало, как алмаз.

Казалось, что невзгоды — прах,

А бремя жизни — пух.

Без старой милочки моей

Что мне до новых шлюх!

Когда бы не Адамов грех,

Попы нам говорят,

То был бы уготован всем

При жизни райский сад,

Там нет ни горя, ни забот,

Ни ссор из-за гроша,

На ветках — сочные плоды,

Погода хороша.

Там девы не стареют ввек,

Скворцы не ловят мух.

Без старой милочки моей

Что мне до новых шлюх!

ВЫСОКИЙ СЛОГ

Какое шествие — без ходуль, какой без них карнавал?!

На двадцатифутовые шесты прадедушка мой вставал.

Имелась пара и у меня — пониже футов на пять;

Но их украли — не то на дрова, не то забор подлатать.

И вот, чтоб сменить надоевших львов, шарманку и балаган,

Чтоб детям на радость среди толпы вышагивал великан,

Чтоб женщины на втором этаже с недочиненным чулком

Пугались, в окне увидав лицо, — я вновь стучу молотком.

Я — Джек-на-ходулях, из века в век тянувший лямку свою;

Я вижу, мир безумен и глух, и тщетно я вопию.

Все это — высокопарный вздор. Трубит гусиный вожак

В ночной вышине, и брезжит рассвет, и разрывается мрак;

И я ковыляю медленно прочь в безжалостном свете дня;

Морские кони бешено ржут и скалятся на меня.

ПРИВИДЕНИЯ (Перевод А.С.)