Избранное
Шрифт:
изабелла (надув губы). И я не побываю при дворе? Не увижу королеву?
борджа. При дворе, погрязшем в разврате? Нам надо уехать.
изабелла. Ах, как мне хочется, чтобы ты стал королевским обер-шталмейстером!
БОРДЖА (гневно вскакивает и, забыв об Изабелле, принимается расхаживать по комнате; очень громко). Тщеславие! Тщеславие! Вот смертный грех женщин, вот что свело ее с ума. Десять свитских дам, вельможи, пажи-шлейфоносцы! И все это — чтобы унизить, чтобы ослепить меня! Тщеславие! Тщеславие! Вот что сводит ее с ума, туманит ей глаза. Как ее спасти?
изабелла (изумленно). Но мне не надо ни пажей, ни свитских дам.
борджа (останавливаясь
Явление
одиннадцатое
Те же, Самуэль, паж, ожидающий за приоткрытой дверью.
САМУЭЛЬ. Паж в красно-желто-черной ливрее принес вам вот это. БОРДЖА (читает). «Раз вам так угодно — в четыре часа. Я буду одна, под вашей охраной». (Восторженно.) Нет, под охраной ангелов небесных... Леонора, твоя звезда пожелала спасти тебя. Я буду тебе защитой. Иду, иду. (Изабелле, резко.) Ты останешься во Франции.— Леонора, я умышлял не на тебя: я поднял этих людей лишь против подлеца Кончини. (Иза-
белле, ласковей.) Ты побываешь при дворе.— Не стану говорить с ней о прошлом. И не разнежусь, это было бы слабостью. Нет, ни за что. Ни за что. (Изабелле.) Ты увидишь королеву, короля и все остальное.— Просить милости у женщины было бы низостью. Если она забыла, я тоже забыл. Но я защищу ее. Да, это в моих силах. Я спасу ее или погибну. (Изабелле.) Сегодня я вернусь очень поздно... (Сам с собой.) И что такое радость мщения рядом с неизбывным блаженством любви? К тому же... (Уходит, что-то неразборчиво бормоча. Сперва он рассеянно следует за пажом, потом нахлобучивает широкополую шляпу до самых глаз, бросается бежать и исчезает.)
Явление
двенадцатое
Изабелла, Саму эль.
ИЗАБЕЛЛА. Что он сказал, добрый Самуэль? Он говорил по-французски так быстро, что я ничего не поняла. самуэль. В самом деле, он говорил по-французски. А вы не хотите послушать пение на своем родном итальянском? У меня квартирует один мой приятель, бедный музыкант, знающий напевы вашей родины. Он флорентинец. изабелла (глядя на дверь, которую Борджа оставил открытой). Пение? Нет. Сейчас я не могу слушать пение. Нет, добрый Самуэль, конечно, нет. Разве ты не видишь, что мой муж не в себе? Что он сказал, уходя? Я не разобрала. Он никогда не говорил так быстро и громко. Пение я послушаю, но позже, Самуэль. Сегодня вечером, часов в десять: сперва я немного посплю. Да, сегодня вечером. Так и передай своему приятелю, Самуэль: сегодня вечером. (Медленно уходит.) До вечера... (Кивает.) До вечера... (С плачем уходит.)
Явление
тринадцатое
Саму эль, Кончили.
кончини (выйдя из чулана и пожимая руку Самуэлю). Она очаровательна, а муж
ею пренебрегает. Вечером я ей спою, а заодно расспрошу насчет письма. (В сторону.) И немножко — насчет знатной дамы. (Громко, Самуэлю.) Почему он ушел так поспешно?Кончини расспрашивает Самуэля на ходу. Упомянув знатную даму, задерживается и произносит последнюю фразу, стоя на месте. Самуэль отвечает невнятным бормотанием и ускользает, как от Фьеско в первом действии.
ДЕЙСТВИЕ
ТРЕТЬЕ
Спальня супруги маршала.
Явление
первое
Г-жа де Рувр и г-жа де Море — дамы из свиты супруги маршала. Одна переставляет ларец, другая перекладывает вышивку.
г-жа де рувр. Неужели вы это потерпите, госпожа де Море?
г-жа де море. Вы хотите, чтобы я помешала супруге маршала принять здесь этого человека? Нет уж, я в ответе лишь за свои грехи.
г-жа де рувр. Кто он?
Г-ЖА де море. Почем я знаю? Разорившийся нищий итальянец, пришедший за подачкой. Не думаю, чтобы он был достоин внимания маркизы.
Г-ЖА де рувр. А вот кое-что гораздо более достойное ее внимания. Видите вооруженных людей, разгуливающих у ворот вдоль набережной? Видите, сколько их, и все в плащах, все при шпагах!
г-ЖЛ де море. Мне отлично известно, что готовится; поэтому я унесла из Лувра обе свои шкатулки с драгоценностями.
г-жа де рувр. Почему же вы не предупредите маркизу?
г-жа де море. Весь народ против маршала д’Анкра.
г-жа де рувр. Вот и надо бы известить ее об этом.
Г-ЖА де море. Сегодня король свергнет свою мать и Кончини.
г-жа де рувр. Но супруга маршала ни о чем не подозревает. Почему вы молчите?
Г-ЖА де море. Я еще несколько дней назад кое-что узнала от маленького аббата де Шона — он шныряет повсюду. Кое-что интересное.
г-жа де рувр. Почему же не расскажете об этом ей?
Г-ЖА де море. Ах, боже мой, почему вы не сделаете этого сами? Вы состоите при ней целых шесть лет.
Г-ЖА де рувр. А вы обязаны ей столькими милостями двора, сударыня.
г-жа де море. Ваш супруг — обер-егермейстер.
г-жа ДЕ рувр. А ваш брат — губернатор Беарна.
Г-ЖА ДЕ МОРЕ. Да, но есть вещи, о которых трудно говорить напрямик.
Г-ЖА ДЕ рувр. Признаюсь, я того же мнения. Позаботиться о безопасности своей семьи — вот и все, что мы можем. Я отправила своих в наши поместья.
Г-ЖА де море. Это наш долг, единственный долг матери семейства.
г-ЖА де рувр. А в самом деле, представим себе, что значило бы сказать: «Госпожа маркиза д’Анкр, вы погибли; партия недовольных торжествует; против вас король и народ; завтра же или чуть позже вашего супруга арестуют». Это все равно что: «Госпожа маркиза, вы глупы и непредусмотрительны, ваш муж — чванный дурак, и все, о чем я говорю, вам следовало бы знать лучше, чем мне». Выкладывать это напрямик очень неприятно.
г-жа де море. Еще бы! Да и женское ли это дело?
Г-ЖА де рувр. Фи, это было бы грубо! Так называемая откровенность — не что иное, как худшая разновидность дурного тона.
г-жа де море. Как вы здраво смотрите на вещи, госпожа де Рувр! Как во всем хорошо разбираетесь! (Пожимает ей руку.) Вы только вообразите, что будет,если беда пройдет стороной, а мы напрасно всполошим маркизу!
Г-ЖА де рувр. Да уж, только этого не хватало! г-жа де море. Благосклонно ли посмотрят на нас после столь зловещего предсказания?