Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
— Профессор Петрищев, и вы здесь? — слышится чей-то возглас.
И мы видим того самого студента, что мечтал когда-то о казенных дровах в новогоднюю ночь. Сейчас он солиден и толст. Следы благополучия и преуспеваемости во всей его тучной, самоуверенной фигуре.
П е т р и щ е в. Помилуйте, мы с Павловым старые друзья! Вот ведь ловил фортуну за хвост. Буквально! За собачий! И поймал!..
Он смеется рокочущим, сытым баском.
Встает Павлов:
— Искренне благодарен вам, господа, за себя и за всех моих дорогих сотрудников. Я особенно счастлив тем, что международное признание
Зал замер в ожидании. Но Павлов, улыбнувшись, кончает:
— Нет уж, пожелайте мне всяческого беспокойства. Очень прошу вас об этом!
В зале возникает овация. Аплодирует студенческая галерка. Особенно неистовствует высокая девушка, почти перевесившись через барьер.
— Осторожнее, Варя! Этак вы вниз угодите от восторга, — произносит один из студентов.
В а р в а р а А н т о н о в н а (обернувшись). Вот это настоящий человек, господа! (На секунду задумалась и решительно заявила). Я буду работать с ним.
Чей-то иронический возглас:
— Ого!
— Вот увидите!
В раздевалке сквозь толпу, окружающую Павлова, протискивается Петрищев.
— Ну, Иван, поздравляю! — Трижды лобызается с ним. — Серафима Васильевна, бесценнейшая! Наклоняется, целуя ей руку.
Петрищев всматривается в высокого юношу, стоящего рядом в студенческой куртке, и удивленно поднимает брови. Ба! Да это не Володя ли?
— А давно ли мы сами были студентами? Помните, Сима, как надо мной подтрунивали насчет казенной квартиры? А ведь теперь Иван недалеко…
П а в л о в (задумавшись). Да, да… насчет дров. (Фыркнув неожиданно.) Суешь их в печь сажень целую, чего уж лучше.
И под руку с Серафимой Васильевной он шагает к выходу среди почтительно расступающейся толпы. Изумление и некоторая растерянность на лице Петрищева. Взяв под локоть проходящего Званцева, он шепчет:
— Глеб Михайлович, голубчик, что это он? Чего-то недоговаривает. О каких проблемах он говорил сегодня?
Еще несколько человек окружили их.
З в а н ц е в. О дальнейших планах ничего не могу сказать, господа. Обращайтесь к Ивану Петровичу.
П е т р и щ е в (похлопывая Званцева). А вы, батенька, не скромничайте. Вы ведь много лет с ним.
З в а н ц е в. Ничего не могу сказать, господа. Во всяком случае… ничего утешительного… Вы же слышали — хочет беспокойства!
Он уходит, оставив за собой еще большее недоумение…
Павлов усаживает своих в фаэтон, поддерживает под руку жену.
П а в л о в (сыну). Садись, Володя.
С е р а ф и м а В а с и л ь е в н а. А ты?
П а в л о в. Володя, ты проводишь маму. Прости, Сима, я на секунду в институт. (Володе.) Последи,
пожалуйста, чтобы мама не пила слишком крепкий кофе на ночь. Лишняя нагрузка сердцу.Оставшись один, Павлов зашагал, размахивая тростью. Он доволен. Он торопится. Так торопятся на свидание. Сзади идут Варвара Антоновна и группа студентов.
В а р в а р а А н т о н о в н а. Я сейчас поговорю с ним.
О д и н и з с т у д е н т о в. Зарапортовались, Варенька. На это вас нехватит.
В а р в а р а А н т о н о в н а. Нехватит? Ну хорошо!
Прибавив шагу, она догоняет Павлова. Студенты замерли в в ожидании.
— Простите, профессор. Я хотела бы работать у вас — Иванова Варвара Антоновна.
П а в л о в. Вот как! Очень интересно! Ну, а что же вы умеете?
В а р в а р а А н т о н о в н а. Я окончила медицинский.
Они вошли в сквер.
П а в л о в. Ну-с, и какую же вы тему хотели бы взять?
В а р в а р а А н т о н о в н а. Одну из тем по пищеварению.
П а в л о в (скучнея). Пищеварение меня больше не интересует.
В а р в а р а А н т о н о в н а (изумленно). Вы шутите, конечно?
П а в л о в. Нисколько… Есть такое выражение в народе — слюнки текут. Ну, так вот, это крайне интересно — почему они текут.
Варвара Антоновна, уже рассерженная, смотрит на Павлова. Он, очевидно, издевается над ней?!
В а р в а р а А н т о н о в н а. Но я хотела бы работать по пищеварению. Я — терапевт.
П а в л о в. Ничем не могу помочь.
Он прибавляет шаг по своей привычке, когда хочет избавиться от надоевшего ему собеседника. Но Варвара Антоновна не отстает. Павлов, с любопытством поглядев на нее, идет еще быстрее. Они уже обежали полсквера. Спутники Варвары Антоновны, остановившись, изумленно ждут конца этой странной прогулки.
П а в л о в (фыркнув). Вы еще, простите, девица, сударыня. И к тому же упрямая. Терапевт?
В а р в а р а А н т о н о в н а. Так вот, эта девица хочет работать по пищеварению. И будет…
П а в л о в. Только не у меня. А жаль. У вас мужской шаг.
Варвара Антоновна от негодования вскидывает голову. Эта странная похвала переполнила чашу.
Павлов неожиданно и резко встряхивает ее руку, прощаясь. И вот он уже скрывается вдали.
Растерянное лицо Варвары Антоновны. Сзади слышится смех приближающейся студенческой компании. Резко повернувшись, Варвара Антоновна идет к ним навстречу, останавливается, смотрит в упор сузившимися, упрямыми глазами:
— И все-таки я буду работать у него. Буду! — отчеканивает она.
И вот ранним летним утром Варвара Антоновна у дверей павловского кабинета. Волнуясь, она ждет Павлова. Внизу в вестибюле необычайная суета… Нарушена многолетняя тишина. Почти все двери открыты. Выносят станки, тащат куда-то столы, наборы колб. Мрачный стоит среди этого разгрома Званцев. Его окружают сотрудники.
— Глеб Михайлович, ведь не закончены работы.
— Так сразу, как же это?
З в а н ц е в. Не знаю, господа. Ничего не обещаю.
Мелькнув, исчезает фигура Павлова. Званцев кидается к нему.