Избранные произведения в одном томе

— Я так рад тебя видеть, — произнес он.

— Мне очень жаль, что Стивен погиб. Соболезную, — сказала Эрика.

Айзек пытливо смотрел ей в глаза.

— Спасибо. Что привело тебя сюда?

— Я пришла как друг. — Эрика накрыла ладонью его руку. Она была холодная и влажная, а сам Айзек дрожал. — Прости, что не навестила раньше.

— Здесь сущий кошмар. Грязь, крики, постоянные угрозы насилия, все время чувствую себя в опасности, — прошептал он. — Я не убивал. Поверь, прошу тебя, я не убивал… Ты ведь мне веришь, да?

— Да, верю, — чуть помедлив, ответила Эрика.

— Я узнал, что он ходит в сауну для геев у Ватерлоо. Сношается с парнями просто так — не предохраняясь. Я это подозревал и припер его к стенке, а он сказал, что посещает тренажерный зал. Потом этот идиот взял мой айпод и забыл его в сауне, в шкафчике оставил. И мне оттуда позвонили… Полагаю, тебе известно, что я по телефону грозился его убить?

— Да.

— Но я не убивал. Я его не убивал. Я пришел к Стивену, чтобы устроить ему взбучку, открыл дверь своим ключом и… — Голос Айзека сорвался, глаза наполнились слезами, и на стол с тихими шлепками упало несколько капель. Он вытер их рукавом.

— Постой, так ты открыл дверь ключом?

— Да, у меня был ключ от его квартиры. Между нами сложились доверительные отношения, и он дал мне ключ. Я был так тронут, так чертовски ему благодарен.

— Его квартира на втором этаже, балкона нет?

Айзек кивнул.

— Если дверь была заперта, когда ты пришел, значит, это был не взлом. Он либо сам впустил убийцу, либо у того был ключ.

— Так ты для этого сюда пришла? Продолжаешь расследование?

Эрика вкратце поведала ему о том, что произошло, что ее отстранили от дела.

— Значит, ведешь собственное расследование? Думаешь, сумеешь мне помочь?

— Айзек, я не знаю, смогу ли что-то сделать.

— Прошу тебя. Я… здесь не выдержу.

Эрика увидела, что десять минут свидания уже прошли, а всего ей отведено только полчаса.

— Айзек, хочу спросить: почему Стивен? У тебя такая упорядоченная жизнь: престижная работа, дом, друзья. Что привлекло тебя к нему? Он регулярно употреблял наркотики, нанимал парней-проституток.

— Он будоражил меня, Эрика. Он был плохиш, а я пай-мальчик. Рос неспортивным очкариком на тощих ногах, носил скобки. До двадцати трех лет, пока не окончил медицинский, оставался девственником. Я всегда все делал по правилам, усердно трудился, а Стивен был сексуальный, опасный, непредсказуемый. Ему была присуща некая провоцирующая эксцентричность… — Айзек пожал плечами. — Он был потрясающе хорош в постели. Я понимал, что он непорядочный человек, что он не вписывается в мою жизнь… Но я снова принял его, а тебя оттолкнул… Прости, Эрика. Ты ведь нуждалась во мне, да? Я даже забыл про Марка, про годовщину его смерти. Прости.

Эрика перегнулась через стол и взяла его за руку.

— Я не в обиде, Айзек, не кори себя. Я здесь, и ты — мой друг.

Он посмотрел на нее, слабо улыбнулся.

— Послушай, хотела спросить, — сказала Эрика. — Я прочитала две книги Стивена: «Из моих охладевших рук» и «Девушка в подвале»…

— Знаю, — перебил ее Айзек, словно читая ее мысли. — Он писал шокирующие вещи.

— Там столько сцен истязания женщин… и потом этот старший инспектор Бартоломью… Главный герой, а бьет жену?

— Антигерой, — поправил ее Айзек, пожимая плечами. — Издержки его работы, как объяснял Стивен. Так он выплескивал всю свою дурную энергию. Возьмем авторов ужастиков: они не обязательно делают то, о чем пишут. Ну а нас возьми. Вот я, например, чем занимаюсь? Зарабатываю хлеб насущный тем, что режу людей. Вскрываю их тела. Копаюсь в их мозгах. Чем это не насилие?

— Айзек, не сравнивай себя с ними. Ты помогаешь ловить преступников. А Стивен их создавал, пусть и в книгах, — заметила Эрика.

— Для его поклонников созданные им персонажи столь же реальны, как ты и я.

— У Стивена были чокнутые поклонники? Может быть, кто-то из его фанатов присылал ему по почте послания тревожного содержания?

Айзек рукавом отер нос.

— Не знаю. По почте ему никто ничего не присылал. Насколько мне известно, многие поклонники его творчества писали ему на его страничку в Facebook.

— Агент Стивена мог получать письма поклонников, адресованные на его имя?

— Да. Возможно. Офис его агента находится где-то в Западном Лондоне… У меня была нормальная жизнь, Эрика… Думаешь, я смогу вернуться к той жизни? Я ведь знаю, как работает наша система. Мое имя запятнано. Я занимал ответственную должность, а теперь лишился доверия. — Айзек заплакал.

— Айзек, прекрати, здесь нельзя, — сказала Эрика, заметив, что другие заключенные поглядывают на него. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вытащить тебя отсюда, — пообещала она. — Клянусь.

Он поднял на нее глаза.

— Спасибо. Если кто и сможет мне помочь, то только ты.

Глава 64

Таксофон находился на окраине Лондона, на территории парка Барнс. Симона его помнила. Таксофон был частью воспоминаний о давних счастливых временах, когда мама брала ее с собой в Кью-Гарденз. Ей приходилось прятаться под полами пальто матери, пока они шли мимо билетной кассы, но, оказавшись в саду, Симона любовалась цветами и деревьями. Мама спешила в тропический павильон, похожий на гигантскую оранжерею, где было тепло и росли растения со всего мира. Симона хорошо помнила вывеску: «Редкие виды флоры и фауны».

Мама, конечно, приходила в Кью-Гарденз лишь для встречи с очередным клиентом. Они удалялись в заросли, где занимались взрослыми делами. А Симона пару часов наслаждалась свободой, гуляя по парку. И она знала, что, если мама будет довольна, то и ей самой будет хорошо.

Симона возвращалась домой на автобусе. Лицом прижимаясь к окну, она заметила на фоне растительности Барнса красное пятно — телефонную будку. Казалось, за прошедшие годы здесь ничего не изменилось. Разве что зелень из-за засухи пожелтела, да с таксофона облупливалась краска. Зато вокруг не было ни души.

Эрика Фостер ответила после нескольких гудков.

— Вы получили мою открытку, инспектор Фостер?

Секундная пауза.

— Да. Спасибо. Хотя большинство людей обычно бросают письма в почтовый ящик, — указала Эрика.

— Я — не большинство, инспектор Фостер, — заявила Симона. Сжимая в руке трубку, через грязное стекло она смотрела на безлюдный парк.

— Считаете себя особенной? — спросила Эрика. — Думаете, вас прислали сюда с некой высокой миссией?

— Нет, отнюдь. Я — самая обыкновенная. Не красивая и не умная, но меня переполняют гнев и горе… А именно горе придает силы, не так ли?