Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й

Наконец в девять часов было решено, что Иецоседе по¬ ра отправляться в дорогу. Вместо того чтобы сердечно про¬ ститься со всеми, он угрюмо и холодно произнес несколь¬ ко слов. Досада на то, что он считал бессмысленным упрямством со стороны Джудит, присоединялась в его ду¬ ше к чувству унижения, которое ему пришлось испытать в последние дни на озере. Как часто бывает с грубыми и ограниченными людьми, он был склонен упрекать не себя, а других за свои неудачи. Джудит протянула ему руку скорее с радостью, чем с сожалением, делавар и его невеста тоже нисколько не огорчились, что он покидает их. Лишь одна Хетти обнару¬ жила искреннюю теплоту. Застенчивость и скромность, свойственные ее характеру, заставили ее держаться поо¬ даль, пока Непоседа не спустился в пирогу, где Зверобой уже поджидал его. Только тогда девушка перешла в ков¬ чег и неслышной поступью приблизилась к тому месту, откуда готовилась отчалить легкая лодка. Тут порыв чувств победил наконец застенчивость, и Хетти загово¬ рила. — Прощайте, Непоседа! — крикнула она своим сла¬ беньким голоском. — Прощайте, милый Непоседа! Будьте осторожны, когда пойдете через лес, и не останавливай¬ тесь, пока не доберетесь до форта. Гуронов на берегу не¬ многим меньше, чем листьев на деревьях, и они не встре¬ тят так ласково сильного мужчину, как встретили меня. Марч приобрел власть над этой слабоумной, но пря¬ модушной девушкой только благодаря своей красоте. В его душевных качествах она не могла разобраться своим слабым умом. Правда, она находила Марча несколько гру¬ боватым, иногда жестоким, но таким же был и ее отец. Ста¬ ло быть, заключала Хетти, мужчины, вероятно, все на один лад. Нельзя, однако же, сказать, что она по-настоящему его любила. Этот человек впервые разбудил в Хетти чувст¬ во, которое, без сомнения, превратилось бы в сильную страсть, если бы Марч постарался раздуть тлеющую искру. Но он почти никогда не обращал на нее внимания и грубо отзывался о ее недостатках. Однако на этот раз все оставшиеся в «замке» так хо¬ лодно распростились с Непоседой, что ласковые слова Хет¬ ти невольно растрогали его. Сильным движением весла он повернул пирогу и при¬ 370

гнал ее обратно к ковчегу. Хетти, мужество которой воз¬ росло после отъезда ее героя, не ожидала этого и застенчи¬ во попятилась назад. — Вы добрая девочка, Хетти, и я не могу уехать, не пожав вам на прощание руку, —.сказал Марч ласково. — Джудит, в конце концов, ничем не лучше вас, хоть и вы¬ глядит чуточку красивее. А что касается разума, то если честность и прямоту в обращении с молодым человеком надо считать признаком ума, то вы стоите дюжины таких, как Джудит, да и большинства молодых женщин, которых я знаю. — Не говорите плохо о Джудит, Гарри! — возразила Хетти умоляюще. — Отец умер, и мать умерла, и мы те¬ перь остались совсем одни. Сестра не должна дурно гово¬ рить о сестре и не должна позволять эго другому. Отец ле¬ жит в озере, мать — тоже, и мы не знаем, когда нас самих туда опустят. Это звучит очень разумно, дитя, как почти все, что вы говорите. Ладно, если мы еще когда-нибудь встретим¬ ся, Хетти, вы найдете во мне друга, что бы там ни утверж¬ дала ваша сестра. Признаться, я недолюбливал вашу ма¬ тушку, потому что мы совсем по-разному смотрели на мно¬ гие вещи, зато ваш отец — старый Том — и я подходили друг к другу, как меховая куртка к хорошо сложенному мужчине. Я всегда полагал, что старый Плавучий Том Хаттер был славный парень, и готов повторить это перед лицом всех врагов как ради него, так и ради вас. — Прощайте, Непоседа, — сказала Хетти, которой те¬ перь так же страстно хотелось ускорить отъезд молодого человека, как она желала удержать его всего за минуту пе¬ ред тем; впрочем, она не могла дать себе ясного отчета в своих чувствах. — Прощайте, Непоседа, будьте осторожны в лесу. Я прочитаю ради вас главу из библии, прежде чем лягу спать, и помяну вас в своих молитвах. Это означало затронуть тему, которая не находила от¬ клика в душе Марча; поэтому, не говоря более ни слова, он сердечно пожал руку девушке и вернулся в пирогу. Ми¬ нуту спустя оба искателя приключений уже находились в сотне футов от ковчега, а еще через пять или шесть минут окончательно исчезли из виду. Хетти глубоко вздохнула и присоединилась к сестре и делаварке. Некоторое время Зверобой и его товарищ молча рабо¬ 371

тали веслами. Решено было; что Непоседа высадится на бе¬ рег в том самом месте, где он впервые сел в пирогу в нача¬ ле нашей повести. Гуроны не очень бдительно охраняли это место, и, кро¬ ме того, надо было надеяться, что Непоседе там легко бу¬ дет ориентироваться в лесу. Не прошло и четверти часа, как они достигли цели и очутились в тени, отбрасываемой берегом, в непосредственной близости от намеченного пункта; тут они перестали грести, чтобы на прощание по¬ жать друг другу руку. При этом они старались, чтобы их не услышал какой-нибудь индеец, который мог бы в это время случайно бродить по соседству. — Попытайся убедить офицеров выслать отряд против гуронов, как только доберешься до форта, Непоседа, — на¬ чал Зверобой, — и лучше всего, если ты сам вызовешься проводить их. Ты знаешь тропинки и очертания озера и мо¬ жешь это сделать лучше, чем обыкновенные разведчики. Сперва иди прямо к гуронскому лагерю и там пщи следы, которые должны броситься тебе в глаза. Одного взгляда на хижину и ковчег будет достаточно, чтобы судить, в ка¬ ком положении находятся делавар и женщины. На худой конец, тут представляется хороший случай напасть на след мингов и дать этим негодяям урок, который они на¬ долго запомнят. Для меня, впрочем, это не имеет значения, потому что моя участь решится раньше, чем сядет солнце, но для Джудит и Хетти это очень важно. — А что будет с тобой, Натаниэль? — спросил Непосе¬ да с интересом, обычно не свойственным ему, когда речь шла о чужих делах. — Что будет с тобой, как ты думаешь? — Тучи собрались черные и грозные, и я стараюсь приготовиться к самому худшему. В сердца мингов всели¬ лась жажда мести, и стоит им немного разочароваться в своих надеждах на грабеж, или на пленных, или на воз¬ вращение Уа-та-Уа — и мне не избежать пыток. — Это скверное дело, и надо помешать ему, — ответил Непоседа, который не видел различия между добром и злом, как это обычно бывает с себялюбивыми и грубыми людьми. — Какая жалость, что старик Хаттер и я не сняли скальпа со всех тварей в их лагере в ту ночь, когда мы первый раз сошли на берег! Если бы ты не остался позади, Зверобой, нам бы это удалось. Тогда бы и ты не очутился теперь в таком отчаянном положении. 372

— Скажи лучше, что жалеешь о том, что вообще взял¬ ся за эту работу. Тогда бы у нас не только не дошло до драки с индейцами, но Томас Хаттер остался бы жив, и сердца дикарей не пылали бы жаждой мщения. Девушку убили тоже очень некстати, Гарри Марч, и ее смерть ле¬ жит тяжелым бременем на нашем добром имени. Все это было столь несомненно и казалось теперь столь очевидным самому Непоседе, что он молча опустил весло в воду и начал гнать пирогу к берегу, как бы спасаясь от терзающих, его угрызений совести. Через две минуты нос лодки легко коснулся прибреж¬ ного песка. Выйти на берег, вскинуть на плечи котомку и ружье и приготовиться к походу — на все это Непоседе потребовалась одна секунда, и, проворчав прощальное при¬ ветствие, он уже тронулся с места, когда вдруг какое-то внезапное наитие принудило его остановиться. Неужели ты и впрямь хочешь отдаться в руки этих кровожадных дикарей, Зверобой? — сказал он с гневной досадой, к которой, однако, примешивалось гораздо более благородное чувство. — Это будет поступок безумного или дурака. — Есть люди, которые считают безумием держать свое слово, и есть такие, которые смотрят на это совсем иначе, Гарри Непоседа. Ты принадлежишь к первым, я — ко вто¬ рым. Я получил отпуск, и, если только мне не‘ изменят си¬ лы и разум, я вернусь в индейский лагерь завтра до по¬ лудня. — Что значит слово, данное индейцу, или отпуск, по¬ лученный от тварей, которые не имеют ни души, ни имени! — Если у них нет ни души, ни имени, то у нас с тобой есть и то и другое, Гарри Марч. Прощай, Непоседа, быть может, мы никогда больше не встретимся, но желаю тебе никогда не считать данное тобой честное слово за мелочь, с которой можно не считаться, лишь бы избежать телесной боли или душевной муки. Теперь Марчу хотелось возможно скорей уйти прочь. Ему были чужды благородные чувства товарища, и он ушел, проклиная безрассудство, побуждающее человека идти навстречу собственной гибели. Зверобой, напротив, не выказывал никаких признаков волнения. Он спокойно постоял на берегу, прислушиваясь, как неосторожно Непо¬ 373

седа пробирается сквозь кусты, неодобрительно покачал головой и затем направился обратно к пироге. Прежде чем снова опустить весло в воду, молодой человек бросил взгляд на пейзаж, открывавшийся перед ним при свете звезд. Это было то самое место, с которого он впервые уви¬ дел озеро. Тогда оно во всем своем великолепии золотилось под яркими лучами летнего полдня; теперь, покрытое те¬ нями ночи, оно казалось печальным и унылым. Горы под¬ нимались кругом, как черные ограды, заслонявшие весь мир, и слабый свет, еще мерцавший на самой середине водной глади, мог служить недурным символом слабости тех надежд, которые сулило Зверобою его собственное бу¬ дущее. Тяжело вздохнув, он оттолкнул пирогу от берега и уверенно двинулся обратно к ковчегу и «замку». Глава XXIV Мед часто переходит в желчь, сияние И радость — в тьму и горькое страданье, В позор открытый — тайна наслажденья, В невольный пост — обжорства скрытый пир, Надутый титул— в рубище из дыр, А сладость речи — в горькое смущенье. Шекспир, «Похищение Лукреции» 1 Джудит с тайным нетерпением поджидала на платфор¬ ме возвращения Зверобоя. Когда он подъехал к «замку», Уа-та-Уа и Хетти уже покоились глубоким сном на посте¬ ли, принадлежавшей двум сестрам, а делавар растянулся на полу в соседней комнате. Положив ружье рядом с собой и закутавшись в одеяло, он уже грезил о событиях послед¬ них дней. В ковчеге горела лампа; эту роскошь семья поз¬ воляла себе в исключительных случаях. Судя по форме и материалу, лампа эта была из числа вещей, хранившихся прежде в сундуке. Лишь только девушка разглядела в темноте очертания пироги, она перестала беспокойно расхаживать взад и вперед по платформе и остановилась, чтобы встретить мо¬ лодого человека. Она помогла ему привязать пирогу; 1 Перевод А. Федорова. 374

было ясно, что она хочет скорее начать разговор. Когда все необходимое было сделано, она в ответ на вопрос Зверобоя рассказала, каким образом устроились на ночлег товарищи. Он слушал ее внимательно, ибо по серьезному и озабочен¬ ному виду девушки легко было догадаться, что какая-то важная мысль таится в ее уме. — А теперь, Зверобой, — продолжала Джудит, — вы видите, я зажгла лампу и поставила ее в каюте. Это де¬ лается у нас только в особых случаях, а я считаю, что сегодняшняя ночь самая значительная в моей жизни. Не согласитесь ли вы последовать за мной, посмотреть то, что я покажу вам, и выслушать то, что я хочу сказать? Охотник был несколько озадачен, однако ничего не возразил и вместе с девушкой прошел в комнату, где го¬ рел свет. Возле сундука стояли два стула; на третьем на¬ ходилась лампа, а поблизости — стол, чтобы складывать на нем вещи, вынутые из сундука. Все это было заранее подготовлено девушкой; в своем лихорадочном нетерпении она старалась по возможности устранить всякие дальней¬ шие проволочки. Она даже сняла уже все три замка, и те¬ перь осталось лишь поднять тяжелую крышку, чтобы сно¬ ва добраться до сокровищ, таившихся в сундуке. — Я отчасти понимаю, в чем дело, — заметил Зверо¬ бой, — да, отчасти я это понимаю. Но почему здесь нет Хетти? Теперь, когда Томас Хаттер умер, она стала одной из хозяек всех этих редкостей, и ей надо было бы присут¬ ствовать при том, как их будут вынимать и рассматри¬ вать. — Хетти спит, — ответила. Джудит поспешно. — К счастью, красивые платья и прочие богатства ее не прельщают. Кроме того, сегодня вечером она уступила мне свою долю, так что я имею право распоряжаться как мне угодно всеми вещами, которые лежат в сундуке. — Но разве бедная Хетти может делать такие подар¬ ки, Джудит? — спросил молодой человек. — Есть хорошее правило, запрещающее принимать подарки от тех, кто не знает им цены. С людьми, на чей рассудок сам бог нало¬ жил тяжелую руку, надо обходиться, как с детьми, кото¬ рые еще не понимают собственных выгод. Джудит была слегка задета этим упреком, да еще исхо¬ дившим от человека, которого так уважала. Но она почув¬ ствовала бы это гораздо острее, будь ее совесть не свободна 375

от корыстных расчетов по отношению к слабоумной п доверчивой сестре. Однако теперь не время было сердить¬ ся или начинать спор, и Джудит сдержала мгновенный по¬ рыв гнева, желая скорее заняться тем делом, которое она задумала. — Хетти нисколько не пострадает, — кротко ответила Джудит. — Она знает не.только то, что я намерена сде¬ лать, но и то, зачем я это делаю. Итак, садитесь, поднимите крышку сундука, и на этот раз мы доберемся до самого дна. Если только не ошибаюсь, мы найдем там то, что сможет разъяснить нам историю Томаса Хаттера и моей матери. — Почему Томаса Хаттера, а не вашего отца, Джудит? К покойникам надо относиться с таким же почтением, как и к живым. — Я давно подозревала, что Томас Хаттер — не отец мне, хотя думала, что он, быть может, отец Хетти. Но те¬ перь выяснилось, что он не отец нам обеим: он сам признал¬ ся в этом в свои предсмертные минуты. Я достаточно взрос¬ лая, чтобы помнить лучшую обстановку, чем та, которая окружала нас здесь, на озере. Правда, она так слабо запе¬ чатлелась в моей памяти, что самая ранняя часть моей жиз¬ ни представляется мне похожей на сон. — Сны — плохие руководители, когда надо разбирать¬ ся в действительности, — возразил охотник наставитель¬ ной — Не связывайте с ними никаких расчетов и никаких надежд. Хотя я знал индейских вождей, которые считали, что от снов бывает польза. — Я не жду от них ничего для моего будущего, мой добрый друг, но не могу не вспоминать того, что было в прошлом. Впрочем, не стоит понапрасну тратить слов: че¬ рез полчаса, быть может, мы узнаем все или даже больше того, что мне хотелось бы знать. Зверобой, понимавший нетерпение девушки, уселся на стул и начал опять вынимать вещи из сундука. Само собой разумеется, все, что они рассматривали в прошлый раз, оказалось на месте, но вызывало уже гораздо меньше ин¬ тереса и замечаний, чем тогда, когда впервые было извле¬ чено на свет божий. Джудит даже равнодушно отложила в сторону пышное платье из парчи, ибо перед ней была те¬ перь цель гораздо более высокая, чем удовлетворение пу¬ стого тщеславия, и ей не терпелось поскорее добраться до еще скрытых и неведомых сокровищ. 376

Джудит начала разбирать пачку писем.

— Это мы уже видели, — сказала она, — и не будем тратить время, чтобы все разворачивать снова. Но сверток, который вы держите в руках, Зверобой, для нас новинка, и в него мы заглянем. Дай бог, чтобы он помог бедной Хет¬ ти и мне разгадать, кто мы такие. — Ах, если бы свертки могли говорить, они раскрыли бы поразительные секреты! — ответил молодой человек, спокойно разворачивая грубую холстину. — Впрочем, я не думаю, чтобы здесь скрывался какой-нибудь семейный секрет; это всего-навсего флаг, хотя не берусь сказать, ка¬ кого государства. — И флаг тоже должен что-нибудь да значить, — под¬ хватила Джудит. — Разверните его пошире, Зверобой, по¬ смотрим на его цвет. — Ну, знаете ли, мне жаль прапорщика, который та¬ скал на плече эту простыню и маршировал с ней во время похода. Из нее, Джудит, можно выкроить штук двенадцать знамен, которыми так дорожат королевские офицеры. Это знамя не для прапорщика, а, прямо скажу, для генерала. — Может быть, это корабельный флаг, Зверобой; я знаю, на кораблях бывают такие флаги. Разве вы никогда не слышали страшных историй о том, что Томас Хаттер был связан с людьми, которых называют буканьерами 1. — Бу-кань-ера-ми? Нет, я никогда не слыхивал такого слова. Гарри Непоседа говорил мне, будто Хаттера обви¬ няли в том, что он прежде водился с морскими разбойни¬ ками. Но, господи помилуй, Джудит,- неужели вам прият¬ но будет узнать такое про человека, который был мужем вашей матери, если он даже и не был вашим отцом? — Мне будет приятно все, что даст возможность узйать, кто я такая, и растолкует сны моего детства. Муж моей матери? Да, должно быть, он был ее мужем, но по¬ чему такая женщина, как она, выбрала такого человеку, как он, — это выше моего разумения. Вы никогда не виде¬ ли моей матери, Зверобой, и не знаете, какая огромная разница была между ними. — Такие вещи случаются, да, они случаются, хотя, право, не знаю почему. Я знавал самых свирепых воинов, у которых были самые кроткие и ласковые жены в целом племени; а с другой стороны, самые злющие, окаянные 1 Бука в ьерамв в Америке называли пиратов. 378

бабы доставались индейцам, созданным для того, чтобы быть миссионерами. — Это не то, Зверобой, совсем не то. О, если бы уда^ лось доказать, что... Нет, я не могу желать, чтобы она не была его женой, этого ни одна дочь не пожелает своей ма¬ тери... А теперь продолжайте, посмотрим, что скрывается в этом свертке такой странной четырехугольной формы. Развязав холстину, Зверобой вынул небольшую, изящ¬ ной работы шкатулку. Она была заперта. Ключа они не нашли и решили взломать замок, что Зверобой быстро про¬ делал с помощью какого-то железного инструмента. Шка¬ тулка была доверху набита бумагами. Больше всего там было писем; потом показались разрозненные страницы ка^ ких-то рукописей, счета, заметки для памяти и другие до¬ кументы в том же роде. Ястреб не налетает на цыпленка так стремительно, как Джудит бросилась вперед, чтобы овладеть этим кладезем доселе сокрытых от нее сведений. Ее образование, как читатель, быть может, уже заметил, было значительно выше, чем ее общественное положение. Она быстро пробегала глазами исписанные листки, что го¬ ворило о хорошей школьной подготовке. В первые минуты казалось, что она очень довольна, и, смеем прибавить, пе без основания, ибо письма, нацисанные женщиной в не-< винности любящего сердца, позволяли Джудит гордиться теми, с кем она имела полное основание считать себя свя-* занной узами крови. Мы не намерены приводить здесь эти послания целиком и дадим лишь общее представление об их содержании, а это легче всего сделать, описав, какое действие производили они на поведение, внешность и чув¬ ства девушки, читавшей их с такой жадностью. Как мы уже говорили, Джудит осталась чрезвычайно довольна письмами, раньше всего попавшимися ей на гла¬ за. Они содержали переписку любящей и разумной матери с дочерью, находящейся с ней в разлуке. Писем дочери здесь не было, но о них можно было судить по ответам ма¬ тери. Не обошлось и без увещеваний и предостережений. Джудит почувствовала, как кровь прилила к ее вискам и озноб пробежал по телу, когда она прочитала письмо, в котором дочери указывалось на неприличие слишком боль¬ шой близости — очевидно, об этом рассказывала в письмах сама дочь — с одним офицером, «который приехал из Европы и вряд ли собирался вступить в честный законный 379

брак в Америке»; об этом знакомстве мать отзывалась до¬ вольно холодно. Как это ни странно, но все подписи были вырезаны из писем, а имена, попадавшиеся в тексте, вы¬ черкнуты с такой старательностью, что разобрать что-ни¬ будь было невозможно. Все письма лежали в конвертах, по обычаю того времени, но ни на одном не было адреса. Все же письма хранились благоговейно, и Джудит почудилось, что па некоторых из них она различает следы слез. Теперь она вспомнила, что видела не раз эту шкатулку в руках у матери незадолго до ее смерти. Джудит догадалась, что шкатулка попала в большой сундук вместе с другими веща¬ ми, вышедшими из обихода, когда письма уже больше не могли доставлять матери ни горя, ни радости. Потом девушка начала разбирать вторую пачку писем; эти письма были полны уверений в любви, несомненно продиктованных истинной страстью, но в то же время в них сквозило лукавство, которое мужчины часто считают позволительным, имея дело с женщинами. Джудит проли¬ ла много слез, читая первые письма, но сейчас негодова¬ ние и гордость заставили ее сдержаться. Рука ее, однако, задрожала, и холодок пробежал по всему ее телу, когда она заметила в этих письмах поразительное сходство с лю¬ бовными посланиями, адресованными когда-то ей самой. Один раз она даже отложила их в сторону и уткнулась го¬ ловой в колени, содрогаясь от рыданий. Все это время Зверобой молча, но внимательно наблюдал за ней. Прочи¬ тав письмо, Джудит передавала его молодому человеку, а сама принималась за следующее. Но это ничего не могло дать ему; он совсем не умел читать. Тем не менее он отча¬ сти угадывал, какие страсти боролись в душе красивого создания, сидевшего рядом с ним, и отдельные фразы, вы¬ рывавшиеся у Джудит, позволяли ему приблизиться к истине гораздо больше, чем это могло быть приятно де¬ вушке. Джудит начала с самых ранних писем, и это помогло ей понять заключавшуюся в них историю, ибо они были заботливо подобраны в хронологическом порядке, и вся¬ кий, взявший на себя труд просмотреть их, узнал бы грустную повесть удовлетворенной страсти, сменившейся холодностью и, наконец, отвращением. Лишь только Джу¬ дит отыскала ключ к содержанию писем, ее нетерпение не желало больше мириться ни с какими отсрочками, и она 380

быстро пробегала глазами страницу за страницей. Скоро Джудит узнала печальную истину о падении своей матери и о каре, постигшей ее. В одном из писем Джудит неожи¬ данно нашла указание на точную дату своего рождения. Ей даже стало известно, что ее красивое имя дал ей отец— человек, воспоминание о котором было так слабо, что его можно было принять скорее за сновидение. О рождении Хетти упоминалось лишь однажды; ей имя дала мать. Но еще задолго до появления на свет другой дочери показа¬ лись первые признаки холодности, предвещавшие последо¬ вавший вскоре разрыв. С той поры мать, очевидно, реши¬ ла оставлять у себя копии своих писем. Копий этих было немного, но все они красноречиво говорили -о чувствах оскорбленной любви и сердечного раскаяния. Джудит дол¬ го плакала, пока, наконец, не должна была отложить эти письма в сторону; она буквально ослепла от слез. Однако вскоре она снова взялась за чтение. Наконец ей удалось добраться до писем, которыми, по всей вероятности, закон¬ чилась переписка ее родителей. Так прошел целый час, ибо пришлось просмотреть бо¬ лее сотни писем и штук двадцать прочитать от первой строки до последней. Теперь проницательная Джудит зна¬ ла уже всю правду о рождении своем и сестры. Она со¬ дрогнулась. Ей показалось, что она оторвана от всего све¬ та, и ей остается лишь одно •— провести всю свою дальней¬ шую жизнь на озере, где она видела столько радостных и столько горестных дней. Осталось просмотреть еще одну пачку писем. Джудит увидела, что это переписка ее матери с 'неким Томасом Хови. Все подлинники были старательно подобраны, каж¬ дое письмо лежало рядом с ответом, и, таким образом, Джудит узнала о ранней истории отношений этой столь неравной четы гораздо больше, чем ей бы самой хотелось. К изумлению — чтобы не сказать к ужасу — дочери, мать сама заговорила о браке, и Джудит была почти счастли¬ ва, когда заметила некоторые признаки безумия или, по крайней мере, душевного расстройства в первых письмах этой несчастной женщины. Ответные письма Хови были грубы и безграмотны, хотя в них явственно сказывалось желание получить руку женщины, отличавшейся необы¬ чайной привлекательностью. Все ее минувшие заблужде¬ ния он готов был позабыть, лишь бы добиться обладания 381