Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й

позорную казнь. Эта мысль, а также приближающийся топот коней заставили его сделать над собой усилие, и он снова побежал. К счастью для Бёрча, перед ним оказались случайно уцелевшие среди разрушений войны обломки стены и примыкающий к ней деревянный забор. Разнос¬ чик едва успел перекинуть через него свои усталые ноги, как к другой стороне забора подскакали двадцать его преследователей. Однако лошади отказывались взять в темноте этот барьер — они становились на дыбы, и всадники посылали им проклятия. Во время этой сумя¬ тицы Бёрч разглядел холм, на вершине которого он мог бы оказаться в полной безопасности. Сердце разносчика радостно забилось, но тут снова прогремел голос Лоутона, приказавшего своим солдатам расступиться. Прика¬ зание было выполнено, и бесстрашный воин карьером поскакал к забору, вонзил в коня шпоры и перемах¬ нул через преграду. Восторженное «ура» и громкий тойот достаточно ясно говорили Бёрчу, как велика опасность. Казалось, последние силы покинули его, и участь его была уже решена. — Стой, или смерть тебе! — прозвучало у Гарви над головой. Он бросил испуганный взгляд через плечо и увидел на расстоянии шага от себя человека, страшнее которого для него никого не было. При свете звезд он разглядел подня¬ тую руку и грозную саблю. Сердце Гарви сжалось от страха, усталости и отчаяния, и он упал Лоутону под ноги. Лошадь споткнулась о распростертое тело разносчика и вместе с всадником рухнула на землю. С быстротой молнии Гарви вскочил и вырвал саблю у ошеломленного драгуна. Жажда мщения — естественная человеческая страсть, и очень немногие отказывают себе в удовольствии поступить с обидчиком так, как тот поступил бы с ним; однако кое-кто знает, что куда сладостнее воздавать доб¬ ром за зло. Все пережитые Бёрчем обиды с поразительной ясно¬ стью пронеслись перед его мысленным взором. На мгно¬ вение злой демон овладел им, и он взмахнул могучим оружием; однако оно тут же опустилось, не причинив ни¬ какого вреда офицеру, который уже пришел в себя, но был безоружен. И разносчик исчез за выступом благоде¬ тельной скалы. — Сюда, на помощь капитану Лоутону! — крикнул 516

Мейсон, подскакав вместе с десятком солдат.— Слезайте с лошадей и ищите в этих скалах, негодяй прячется где- то здесь поблизости. — Стойте! — проревел сконфуженный капитан, с трудом поднимаясь на ноги.— Любому, кто сойдет с ло¬ шади,— смерть. Том, дружище, помогите мне снова сесть на Роиоки. Изумленный лейтенант молча выполнил эту просьбу, а драгуны словно приросли к седлам от удивления — каза¬ лось, они со своими лошадьми составляют одно целое. — Боюсь, что вы сильно ушиблись,— за неимением хорошего табака покусывая кончик сигары, участливо заметил Мейсон, когда они опять выехали на дорогу. — Кажется, да,— ответил капитан, переводя дух и с трудом произнося слова.— Хотел бы я, чтобы тут был наш костоправ и проверил, все ли ребра у меня целы. — Ситгривса оставили в доме мистера Уортона на¬ блюдать за капитаном Синглтоном. — Значит, там переночую и я. В такие тяжелые вре¬ мена нечего соблюдать церемонии. Вы помните, Том, этот старый джентльмен проявлял как будто теплые чувства ко всему нашему корпусу. Разве можно проехать мимо дома такого близкого друга, не завернув к нему? 517

— А я проведу солдат в деревню Четыре Угла; если мы все остановимся у мистера Уортона, в округе наступит голод. — Боже упаси! Гречневые лепешки симпатичной мисс Пейтон пойдут мне больше на пользу, чем сутки в госпитале. — Ну, если вы способны думать о еде, вы не умрете,— смеясь, сказал Мейсон. — Если бы я не был способен есть, я бы наверняка умер,— мрачно ответил кацитан. — Капптан Лоутон, — подъехав к командиру, спросил ординарец,— мы сейчас проезжаем мимо дома этого шпиона-разносчика, — прикажете подпалить? — Нет! — крикнул капитан так громко, что разочаро¬ ванный сержант вздрогнул.— Ты что — поджигатель? Ты способен хладнокровно сжечь дом? Только попробуй! Рука, которая поднесет к нему хоть одну искру, сделает это в последний раз. — Вот это голос! — клюя носом, пробормотал корнет, ехавший позади.— Есть еще жизнь в капитане, хоть он и свалился с лошади! Лоутон и Мейсон ехали молча. Они уже добрались до ворот усадьбы мистера Уортона, а Мейсон все еще раз¬ мышлял об удивительной перемене, произошедшей с ка¬ питаном после того, как он упал с лошади. Отряд отпра¬ вился дальше, а капитан и лейтенант спешились и в сопровождении вестового медленно пошли к дому. Полковник Уэлмир уже удалился в отведенную ему комнату, мистер Уортон с сыном заперлись вдвоем, а дамы хлопотали за столом, угощая доктора чаем,— к этому времени он успел осмотреть одного пациента, лежавшего в постели, и удостовериться в том, что второй пациент безмятежно спит. Нескольких дружелюбных вопросов мисс Пейтон было достаточно, чтобы сердце хирурга рас¬ крылось,— тут обнаружилось, что он знал всю ее много¬ численную родню в Виргинии и полагал даже, что встре¬ чался с нею самой. Добродушная мисс Пейтон улыбнулась, подумав, что, если бы она хоть раз увидела такого чудака, она бы уже не могла его забыть. Как бы там ни было, это предположение развеяло чувство неловкости, и между ними завязалась непринужденная беседа; племянницы только слушали,' впрочем и сама тетушка говорила не¬ много. 518

— Как я уже вам заметил, мисс Пейтон, именно из- за вредоносных испарений с низин плантация вашего брата оказалась непригодной для людей, что же касается четвероногих... — Господи, что это такое?—вскрикнула мисс Пей¬ тон и побледнела, услышав выстрелы, направленные в Бёрча. — Это больше всего похоже на сотрясение атмо¬ сферы, вызванное огнестрельным оружием,— ответил хи¬ рург и совершенно невозмутимо отхлебнул чаю.— Я пред¬ положил бы, что это возвращается отряд Лоутона, если бы не знал, что капитан никогда не пользуется пистоле¬ том и ужасно злоупотребляет саблей. — Боже милостивый! — взволнованно воскликнула мисс Пейтон.— Неужели он кого-нибудь ранит? — Ранит? — с живостью повторил доктор.—Да это верная смерть — Лоутон наносит самые безрассудные удары, какие можно себе представить. Чего только я ему ни говорил, ничего не помогает. — Но ведь капитан Лоутон — это тот офицер, кото¬ рого мы видели сегодня утром, и он ваш друг,— тут же сказала Френсис, заметив, что тетка перепугалась не на шутку. — Ничего дурного я не вижу в дружбе с ним; человек он славный, только не желает усвоить, как надо рубить саблей по науке. Все профессии, мисс Пейтон, имеют право на существование, а что станется с хирургом, если его пациенты будут умирать прежде, чем он успеет их осмотреть! Доктор пустился в рассуждения о том, возвратится или не возвратится отряд, но тут энергичный стук в дверь вы¬ звал новую тревогу у женщин. Машинально положив руку на пилу, с которой он носился весь день в тщетном ожи¬ дании ампутации, доктор спокойно заявил дамам, что за¬ щитит их в случае опасности, и пошел открывать дверь. — Капитан Лоутон.1 — воскликнул он, увидев дра¬ гуна, который, опираясь на плечо младшего офицера, с трудом переступил через порог. — Это вы, мой дорогой костоправ? Какая удача, что вы здесь и можете исследовать мой костяк! Только бросьте, пожалуйста, эту злодейскую пилу. Мейсон в нескольких словах объяснил хирургу, при каких обстоятельствах капитан получил ушибы, а мисс 519

Пейтон любезно предложила сделать для него все необхо¬ димое. Пока приготовляли комнату и доктор важно отда¬ вал распоряжения, капитан по приглашению дам отдыхал в гостиной. На столе стояло блюдо с кушаньем более существенным, чем те, какие обычно подаются к чаю, и оно не замедлило привлечь к себе внимание драгуна. Мисс Пейтон вспомнила, что сегодня офицеры, очевидно, ели только один раз — утром за ее столом,—и сердечно при¬ гласила их снова подкрепиться. Долго настаивать не при¬ шлось; через несколько минут оба драгуна с комфортом сидели за столом и занимались делом, которое прерыва¬ лось лишь тогда, когда капитан морщился от боли, вы¬ званной каким-нибудь неловким движением. Впрочем, эти перерывы не очень-то ему мешали, и капитан успел справиться со своей серьезной обязанностью, когда по¬ явился хирург и объявил, что в комнате на втором этаже все уже готово. — Вы ужинаете! — воскликнул изумленный врач.— Вам что, умереть захотелось, капитан Лоутон? — Нет, не в этом цель моих честолюбивых стремле¬ ний, но именно поэтому я запасся материалом, необходи¬ мым для поддержания жизни,— сказал капитан и, встав из-за стола, вежливо пожелал спокойной ночи дамам. Хирург что-то недовольно проворчал и вышел вслед за капитаном и Мейсоном из столовой. В те времена в каждом американском доме была так называемая «парадная комната»; эту комнату благодаря тайным заботам Сары отвели полковнику Уэлмиру. Кро¬ вать английского офицера была покрыта стеганым пу¬ ховым одеялом, особенно приятным в морозную ясную ночь для ушибленных рук и ног. В массивном серебряном кубке, украшенном фамильным гербом Уортонов, было налито на ночь питье; впрочем, великолепные фарфоро¬ вые кружки выполняли то же назначение и в комнатах обоих американцев. Сара, конечно, бессознательно отдала молчаливое предпочтение английскому офицеру, но ка¬ питану Лоутону, если бы не его ушибы, не нужны были пи мягкая постель, ни кубок и все прочее, кроме питья, ибо он привык проводить ночи не раздеваясь, а частенько и не слезая с седла. Когда он расположился в небольшой, однако весьма удобной комнате, доктор Ситгривс присту¬ пил к осмотру. Только он дотронулся до тела пациента, как тот нетерпеливо вскрикнул: 520

— Сделайте одолжение, Ситгривс, положите куда-ни¬ будь свою ужасную пилу, а не то мне придется взять для самозащиты саблю. От одного вида вашей пилы у меня в жилах стынет кровь. — Непонятный страх перед столь полезным инстру¬ ментом у человека, так часто подвергающего свое здо¬ ровье и свою жизнь опасности, капитан Лоутон. — Спаси меня боже от нее! — вздрогнув, ответил драгун. — Но не станете же вы презирать свет науки и не от¬ кажетесь от хирургической помощи, если понадобится прибегнуть к пиле. — Откажусь! — Откажетесь? — Да, пока я жив и способен себя защищать, я не до¬ пущу, чтобы меня пилили, как воловью тушу! — крикнул непоколебимый драгун.— Но я хочу спать. Сломаны у меня ребра или нет? — Нет. — А какая-нибудь кость? — Нет. — Том, не подадите ли вы мне кувшин? — Проглотив залпом питье, капитан неторопливо повернулся спиной к своим друзьям и добродушно крикнул: — Доброй ночи, Мейсон! Доброй ночи, доктор Гален! 1 Капитан Лоутон глубоко уважал хирургические та¬ ланты своего приятеля, но относился весьма недоверчиво к действию лекарств на человеческие недуги. Он не раз утверждал, что человек с полным желудком, смелым сердцем и чистой совестью может выдержать любые пе¬ редряги и устоять перед любыми превратностями судьбы. Смелое сердце ему даровала природа, и, по правде говоря, он неизменно стремился к тому, чтобы первое и третье условия его кредо были также выполнены. Он любил го¬ ворить, что смерть поражает последними глаза, а предпо¬ следними — челюсти. И в пояснение добавлял, что тут яв¬ ственно сказывается умысел самой природы: пусть чело¬ век сам решает, какую пищу отправить в свое святи¬ лище — рот; а уж если кусок невкусный, пеняй на самого 1 Г а л е и — римский врач, живший во II веке до тт. э. и вплоть до средних веков считавшийся большим авторитетом в области медицины.

себя. Доктор хорошо знал взгляды капитана, и, когда тот бесцеремонно повернулся к нему и Мейсону спиной, он посмотрел на своего пациента с презрительным сожале¬ нием, заботливо, чуть ли не благоговейно сложил в сафья¬ новый чемоданчик свои пузырьки с лекарствами, победо¬ носно повертел в руках пилу и, не удостоив ответом про¬ щальные слова драгуна, вышел из комнаты. Мейсон при¬ слушался к дыханию капитана и, поняв, что слов «доброй ночи» тот все равно не услышит, поспешил от¬ кланяться дамам; потом вскочил в седло и во весь опор попесся к Четырем Углам, где разместился отряд. Глава X Когда душа отходит в мир иной И закрываются глаза навеки, Душа взывает к жалости людской И просят слез закрывшиеся веки. Грей Владения мистера Уортона раскинулись по обе сто¬ роны дома, который он занимал, и большая часть его земли лежала певозделанной. То тут, то там виднелись отдельные постройки, но в них никто не жил, и они быстро разрушались. Близость к обеим враждующим армиям почти вытеснила из графства занятия земледелием. Хо¬ зяину не имело смысла затрачивать время и труд на то, чтобы заполнять свои закрома, которые могли опустошить первые же проходящие мимо фуражиры. Все стремились взять с земли лишь необходимое для скудного пропита¬ ния — все, кроме тех, кто жил в непосредственной близо¬ сти к одной из сражающихся сторон и мог чувствовать себя в безопасности от набегов легких отрядов другой. Для этих фермеров война была золотой нивой; особенно выгодна она была тем, кто имел связи с королевской ар¬ мией. Мистеру Уортону не было нужды обрабатывать свои поля, чтобы обеспечить семью, он охотно перенял осто¬ рожную практику тех дней и ограничился выращиванием продуктов сельского хозяйства, которые долго не залежи¬ вались, или же таких, какие нетрудно было скрыть от 522

пронырливых фуражиров. Вот почему на арене военных действий не осталось ни одного жилого дома, кроме того, что принадлежал отцу Гарви Бёрча. Этот дом стоял ме¬ жду тем местом, где произошло столкновение американ¬ ской кавалерии с неприятелем, и полем, где драгуны ата¬ ковали отряды полковника Уэлмира. День сражения был для Кэти Хейнс богат событиями. Осмотрительная домоправительница сохраняла в своих политических взглядах строгий нейтралитет. Ее друзья поддерживали дело борцов за свободу, сама же девица уповала на то, что для нее, как и для женщин с более бле¬ стящими видами на личное счастье, настанет время, когда понадобится принести любовь к родине в жертву семей¬ ному очагу. Однако, несмотря на всю свою мудрость, эта милейшая особа в иные минуты мучилась сомнениями, на какую чашу весов ей следует бросить груз своего красно¬ речия, чтобы без ошибки ратовать за дело, которому со¬ чувствует разносчик. Его слова и образ жизни были так непонятны, что часто, когда она оставалась с ним наедине и уже совсем готова была обрушить обличительную речь на Вашингтона и его последователей, благоразумие ско¬ вывало ей уста, и в ее мозгу снова рождались сомнения. Что говорить, поведение этого загадочного существа, за которым она так внимательно наблюдала, могло сбить с толку даже человека с более широким кругозором и луч¬ шим знанием жизни и людей, нежели Кэти. Сражение на Уайт-Плейнс показало осторожному Ва¬ шингтону преимущества врага в организованности, воору¬ жении и дисциплине. Главнокомандующему американской армией предстояло преодолеть многие трудности ценою больших усилий и постоянной бдительности. Он отвел войска в горы северной части Вест-Честера, отбил атаки королевской армии, а сэр Уильям Хау 1 вернулся в опу¬ стевший город Нью-Йорк, завоевание которого не дало ему никаких преимуществ. Впоследствии враждующие армии не мерились больше силами в границах Вест-Че¬ стера, хотя что ни день, там снова появлялись партизаны 1 Уильям Хау — английский генерал; до 1778 года был главнокомандующим английской армией на территории Северной Америки. 52?

и случалось, что на утренней заре жители узнавали о бес¬ чинствах, совершенных под покровом ночи. Разносчик делал свои переходы главным образом в часы, когда люди спят. Нередко вечером солнце расста¬ валось с ним в одном конце графства, а утром встречало в другом. Тюк был его неизменным спутником, и те, кто внимательно следил за Бёрчем, когда он продавал свои товары, полагали, что его единственной целью была на¬ жива. Порой его видели неподалеку от нагорья склонен¬ ным под тяжестью своей ноши, порой — вблизи реки Гарлем шагающим легкой походкой, обратив лицо к захо¬ дящему солнцу. И всегда он появлялся неожиданно и лишь на краткий миг. В другое время его не видели — разносчик исчезал на долгие месяцы, и никто не знал, куда он отправился. Сильные отряды охраняли Гарлемские возвышенности, а северный берег острова Манхаттана щетинился шты¬ ками английских часовых; тем не менее Бёрч сновал туда и обратно, но его не замечали, и никто не причинял ему вреда. Он часто появлялся и у линии американских войск, однако с гораздо большими предосторожностями. Часо¬ вые, охранявшие горные ущелья, не раз говорили о стран¬ ной фигуре, пробиравшейся мимо них в вечернем тумане. Рассказы об этом доходили до офицеров, и, как мы уже упоминали, разносчик дважды попадался в руки амери¬ канцам. В первый раз он ускользнул от капитана Лоу¬ тона вскоре после ареста; во второй — его приговорили к смерти. На утро казни клетка оказалась открытой, а птичка улетела. Это непостижимое бегство произошло, когда Бёрч находился под надзором любимого офицера Вашингтона, а на карауле стояли солдаты, которых счи¬ тали достойными охранять самого главнокомандующего. Таких уважаемых людей нельзя было заподозрить ни в измене, ни в том, что их подкупили, и среди рядовых уко¬ ренилось мнение, будто, разносчик знается с нечистым. Кэти с негодованием отвергала такие предположения; размышляя об этих событиях, она приходила к заключе¬ нию, что нечистая сила не платит золотом. Не платит, ду¬ мала экономка, и Вашингтон; бумажные ассигнации и обещания — вот что мог раздавать своим слугам команду¬ ющий американскими войсками. После заключения союза с Францттей в Америке появилось больше серебра, но, хотя Кэти никогда не упускала случая заглянуть в замшевый

кошелек Бёрча, она ни разу не обнаружила ни одной мо¬ неты с изображением Людовика 1 между хорошо знако¬ мыми ей монетами с портретом Георга III. Словом, тай¬ ный клад разносчика со всей очевидностью доказывал, что его запасы золота получены от англичан. Американцы часто наблюдали за домом Бёрча с целью арестовать его, но всегда безуспешно; тот, кого подо¬ зревали в шпионаже, тайными путями узнавал об их на¬ мерениях и неизменно разрушал их планы. Однажды, когда сильный отряд континентальной армии целое лето стоял на постое в деревне Четыре Угла, сам Вашингтон распорядился денно и нощно не спускать глаз с дверей дома Бёрча. Приказ исполнялся в точности, но за все это время разносчик ни разу не появился; отряд отозвали, и на следующий день Бёрч вернулся домой. Вследствие по¬ дозрительной репутации сына постоянно беспокоили н отца. Однако, несмотря на самую тщательную слежку за стариком, к нему невозможно было придраться, а его имущество было столь ничтожно, что так называемые «патриоты» сдерживали свой пыл — не стоило усердство¬ вать ради конфискации или покупки таких жалких вла¬ дений. Старость и печали грозили в любой час избавить отца Гарви Бёрча от дальнейших преследований; масло иссякло в светильнике его жизни. Горестно расставались в последний раз отец и сын, но они покорились тому, что оба считали своим долгом. Старик скрывал от соседей, что дни его сочтены, и все еще надеялся увидеться с сы¬ ном перед смертью. Волнения минувшего дня и все уси¬ ливающийся страх, что Гарви опоздает, приблизили событие, которое старику хотелось отдалить. Ночью ему стало так плохо, что Кэти Хейнс испугалась и отправила случайно забежавшего к ним во время боя мальчика к мистеру Уортону с просьбой прислать кого-нибудь побыть с ней. Отпустить можно было только Цезаря. Отзывчи¬ вая мисс Пейтон нагрузила слугу съестными припасами и подкрепляющими сердце снадобьями и отправила его на помощь Кэти. Впрочем, умирающему старику не были уже нужны лекарства, и, казалось, его волновало лишь желание повидаться с сыном. Шум, сопровождавший погоню за Бёрчем, был слышен в доме, но никто из нахо¬ 1 JI ю д о в и к — французский король Людовик XVI (1774— 1792). 525

дившихся там не догадывался о его причине; Кэти п Цезарь знали, что отряд американской кавалерии ото¬ шел к югу, и вообразили теперь, будто он возвращается на свою прежнюю стоянку. Они слышали, как кавале¬ ристы медленно проехали мимо, однако экономка, уступив благоразумным наставлениям негра, сдержала свое любопытство и не вышла из дома. Старик лежал с за¬ крытыми глазами; Кэти и Цезарь думали, что он спит. В доме Бёрча были две большие и две маленькие ком¬ наты. Одна большая комната служила кухней и гостиной, во второй лежал больной старик. Одна маленькая была святилищем Кэти, во второй хранилась провизия. В центре дома высилась огромная кирпичная печь, разделявшая большие комнаты, и в каждой из них был соответствую¬ щих размеров очаг. В то время, о котором мы ведем рас¬ сказ, яркий огонь горел в очаге на кухне, а возле его гро¬ мадной пасти сидели Цезарь и Кэти. Африканец внушал экономке, что нужно быть осторожным, и рассуждал о том, как опасно праздное любопытство. — Лучше не искушать сатану,— сказал Цезарь и так закатил глаза, что белки заблестели в отсвете пламени.— Я сам раз чуть не потерял ухо из-за маленького любо¬ пытства; от него много несчастий. Если бы не любопыт¬ ство, белые люди не ехали бы в Африку, а черные жили бы у себя дома... Скорей бы Гарви пришел! — Очень неуважительно с его стороны не быть дома в такое время,— строго сказала Кэти.— А что, если отец за¬ хочет в последние минуты составить завещание — кто на¬ пишет ему такую важную, серьезную бумагу? Гарви очень неуважительный и пустой человек. — А может, он уже написал эту бумагу? — Ничего удивительного, если и написал,— ответила экономка: — ведь он целые дни смотрит в библию. — Очень хорошая книга,— торжественным тоном за¬ явил негр.— Мисс Фании читает ее Дине. — Ты прав, Цезарь, библия — самая лучшая книга! У того, кто читает ее так часто, как отец Гарви, навер¬ ное есть на то особые причины. Это понятно всякому здравомыслящему человеку. Кэти поднялась со стула, тихонько прокралась к ко¬ моду в комнате больного старика, вынула из ящика тя¬ желую библию в толстом переплете с массивными мед¬ ными застежками и вернулась к Цезарю. Книгу быстро