Изгнанники

Самое интересное, что в нормальном, классическом бою «Эскалибур» размазал бы обоих противников без особых проблем, просто держась от них на выгодной дистанции и не спеша расстреливая главным калибром, – однако сейчас такая тактика была неприменима. Соломину было необходимо создать у американцев иллюзию того, что они сумеют если не победить, то хотя бы отбиться от нападающих и тем самым выиграть немного времени, необходимого для того, чтобы «Альбатрос», удачно спрятавшийся за флагманом и пока что не обнаруженный, тихонечко отошел и сблизился с караваном. В противном случае, оценив преимущество пирата в скорости и огневой мощи, скорее всего, последовала бы команда «конвою рассыпаться», после чего отловить все транспортные корабли было бы крайне затруднительно, если не сказать невозможно.

Однако же делать все равно что-то надо было, иначе можно было и пострадать, а получать лишние (а они всегда лишние) повреждения Соломину категорически не хотелось, и, после того как в третий раз содрогнулась защита, его корабль дал ход. Вот тогда-то американцы и поняли, с кем связались, но было уже поздно.

Как только линейный крейсер дал ход, его маскировка нарушилась и американцам, хотя и с трудом, не сразу, но удалось идентифицировать атаковавший их корабль. Вряд ли знание того, с кем столкнуло их переменчивое воинское счастье, обрадовало капитанов крейсеров – против обычного, даже тяжелого крейсера любой другой страны они были внушительной силой, линейный крейсер или линкор смогли бы задержать, давая уйти каравану, на достаточно большой промежуток времени. Против русского корабля такого класса они были практически бессильны и хорошо понимали это.

К чести американцев, они не отступили, а еще решительнее атаковали русский корабль, однако никакое везение не может длиться вечно, и крейсер, идущий головным, получил-таки свое первое, но отнюдь не последнее попадание главным калибром, разворотившее ему носовую часть и учинившее серьезные разрушения во внутренних помещениях. Что уж тут говорить про второй крейсер, который этих попаданий получил целых три, одно за другим в течение пары секунд. Страшно представить, что происходило в его отсеках и что чувствовал сейчас его экипаж. Корабль моментально окутался пылающим облаком и начал, теряя ход, стремительно отваливать в сторону, пытаясь выйти из боя. Однако капитан «Эскалибура» вовсе не пылал жаждой отпустить свою законную добычу.

Чуть изменив курс, русский корабль вышел из-под накрытий изрядно прореженных орудий американских крейсеров и принялся уверенно долбить их средним калибром. И тут же он получил первую с начала боя серьезную плюху, заставившую его экипаж несколько поволноваться.

Попадание из тяжелого гиперорудия американского линкора немедленно показало, что со счетов его списали несколько преждевременно. На такой дистанции кокон свернутого пространства не смог пробить силового поля, однако удар был такой силы, что потряс корабль. Ощущения были такие, будто в борт ударила гигантская кувалда. Те, кто вместо того, чтобы, как положено, сесть и пристегнуться, стоял на ногах, почувствовали это в полной мере. Некоторые даже, потеряв равновесие, попадали на палубу. Соломин, тоже нарушивший инструкцию (у русских такое чуточку демонстративное пренебрежение некоторыми второстепенными пунктами устава было, к сожалению или к счастью, в крови), на ногах устоял, но все прелести сотрясения ощутил в полной мере – пол как будто подпрыгнул, с силой ударив по ногам. Никакие гравикомпенсаторы не смогли полностью защитить от этого удара. Чуть сильнее – и кому-нибудь могло попросту переломать лодыжки, но, к счастью, обошлось.

Силовое поле, защитившее корабль, на несколько секунд практически погасло. Пожалуй, американские крейсера, открой они в этот момент плотный огонь, имели неплохой шанс поразить линейный крейсер и нанести ему серьезные повреждения, однако оба корабля были уже не в состоянии воспользоваться представившейся возможностью. Тот крейсер, который шел вторым, как раз получил еще одно попадание главным калибром, на сей раз в район реактора, и исчез в мощном взрыве. Второй, несмотря на многочисленные повреждения, был пока что жив и даже пытался отстреливаться, однако, похоже, система управления огнем была уже выведена из строя, и редкие выстрелы его орудий были крайне неточны. Впрочем, двигатели еще работали, и система управления была, похоже, цела – маневрировал крейсер так, как будто и не было этих попаданий, способных уничтожить корабль в разы крупнее.

«Эскалибур» резко сменил курс, вырываясь из-под накрытий теперь уже линкора. Правда, при маневре он опасно сближался с уцелевшим крейсером, но Соломин не без основания решил, что риск дуэли с полуразрушенным кораблем будет невелик, и даже если линейный крейсер получит пару попаданий из орудий небольшого калибра, то смертельным и даже опасным это, в любом случае, не будет. А вот для артиллеристов линкора такой маневр будет, скорее всего, неожиданным. Удивил – победил, это правило не устареет никогда, и в русском флоте умели ему следовать.

В принципе, так и произошло. «Эскалибур» выскочил из прицелов только-только пристрелявшихся артиллеристов американского линкора, ведущих огонь практически на пределе дальнобойности своих орудий. Для артиллерии линейного крейсера дистанция была значительной, но отнюдь не запредельной, а обездвиженный линкор представлял собой великолепную мишень. Проскочив сквозь редкий и неточный огонь вражеского крейсера без потерь (одно попадание, опять же не пробившее защиту) и дав по нему залп всем бортом (все, о крейсере можно не думать), «Эскалибур» обрушил на линкор всю свою мощь.

Американцы, надо отдать им должное, сдаться даже и не пытались – отчаянно маневрируя, что без гипердвигателей само по себе было и подвигом, и показателем немалого мастерства экипажа, линкор вел плотный огонь изо всех орудий. Причина такого поведения обычно достаточно осторожных американцев была на поверхности – они прикрывали караван, прикрывали отчаянно и упорно. А легкие корабли конвоя, согнав транспорты в плотный строй, уводили его прочь, и в этом была их ошибка.

Нет, действовали они логично – прикрываясь линкором, отступали. Для того чтобы их нагнать, «Эскалибуру» пришлось бы или обходить линкор по широкой дуге, или драться с ним до победного. В первом случае дуга получалась нереально широкой, что, в свою очередь, приводило к потере массы времени. Во втором было еще хуже – линкор, хотя и уступая «Эскалибуру» по всем статьям, был кораблем очень прочным. Сейчас, когда ему не было нужды гнать львиную долю энергии на гипердвигатель, его капитан перебросил внезапные излишки мощности на защитное поле, и Соломин с удивлением обнаружил, что эффективность артиллерии его корабля резко снизилась. Кроме того, маневрирование линкора, замедленное и хаотичное, приносило, тем не менее, определенные плоды – снизился и процент попаданий. Словом, американцы оказались неплохими бойцами.

А Соломину приходилось играть свою роль, ведя невыгодную дуэль с линкором. И все для того, чтобы не успевший пока выйти на дистанцию атаки «Альбатрос» мог подойти поближе к конвою и нанести удар, уничтожив или обездвижив транспортные корабли до того, как те рассыплются по разным векторам движения. Пожалуй, если бы караван распался сейчас и каждый бросился бы спасать свою шкуру, у большинства транспортных кораблей были бы неплохие шансы уцелеть – догнать всех не удалось бы при всем желании. Однако пока караван держался вместе, и игра продолжалась.

«Эскалибур» маневрировал и вел огонь, линкор отвечал. Хотя рейдеру и удалось поразить его уже, наверное, более десятка раз, но все же большая часть энергии по-прежнему поглощалась силовым полем американца, и потому повреждения были несмертельными. Так можно было тренироваться в стрельбе не один час, а время поджимало, поэтому для повышения эффективности огня пришлось сокращать дистанцию. Результаты последовали незамедлительно, причем с обеих сторон.

В американский линкор угодило не менее дюжины попаданий, и, на сей раз, удар был полновесным. Защиту буквально смяло – каковы бы ни были энергетические резервы корабля, чисто технические возможности генераторов защиты оказалась не беспредельны. Корпус, не прикрытый больше силовым полем, сопротивлялся еще меньше – удары пространственных коконов с фугасной начинкой вырывали из него куски размером с футбольное поле. Разом перестала действовать половина орудийных башен, корабль завилял, не имея возможности удержаться на курсе – очевидно, были повреждены системы управления, а может быть, была уничтожена ходовая рубка. Хотя последнее, конечно, вряд ли – это было одно из самых защищенных помещений корабля, и чтобы его достать, надо было практически полностью этот корабль разрушить. Тем не менее огромный дисковидный корпус, диаметр которого превышал два километра, мотало с такой силой, что непонятно было, как люди, находящиеся на боевых постах, не теряют сознание от перегрузок. А они, похоже, не теряли – линкор не только пытался маневрировать, но и активно вел огонь из уцелевших орудий. Правда, эффективность его снижалась с каждой минутой, но приятного все равно было мало.

Однако все это было уже агонией – за первым залпом «Эскалибура» последовал второй, и вот теперь линкор словил все, что только можно. Легкие орудия мгновенно превратили корпус линкора в лунный пейзаж, тяжелые вскрыли его, как консервным ножом. Третий залп был уже, фактически, добивающим. Линкор разорвало в клочья, и на его месте зажглась на мгновение новая звезда – взорвались реакторы, превратив обломки в огромный крематорий.

«Эскалибур» получил в ответ три попадания. Не много, но и не мало – могло быть и хуже. Хотя, конечно, могло бы быть и лучше, но – не судьба.